опубликовано
30
августа 2005
Она ненавидела жалость в глазах друзей и материнские слезы украдкой. Она ушла от друзей, забыла их имена, телефоны, смех. А мама. что мама? Мама всегда пыталась слепить из нее послушную девочку-пай. Увы и ах, она такой так и не стала. В ее глазах всегда плясали чертята, а в голове дул все тот же ветер, ветер приключений и перемен.
Но это было два месяца назад. Сейчас перед ней было только небо и горизонт. Пускай на этом горизонте высились, зачеркивая свет, закрывая небо, высокоэтажные дома, эти обрубки цивилизации, которые она когда-то любила, а теперь ненавидела. Она ненавидела город, который обрек ее на смерть, не дав ничего за 19 лет, кроме сигаретного дыма и алкогольного дурмана, и еще, пожалуй, любви, быстрой постельной любви. Жаль, мечты о "прекрасном принце" были убиты развратом шумных вечеринок и пьяных похотливых глаз. Но она продолжала мечтать, теперь, правда, только о полетах. Она грезила уже не переставая два месяца и наконец-то решалась.
Ветер подхватил полы ее куртки, как бы зовя с собой, затем смахнул со лба почти седую прядь волос. А ведь когда-то она была ослепительно рыжей. Ветер все знал и все понимал. Достав из кармана последнюю сигарету, она закурила. Такой знакомый и привычный вкус табака. Она любили курить, сама не зная почему, просто любила. Сделав последнюю тягу, она бросила окурок вниз и проследила, как тот вертолетом полетел. Класс!..
Она раскинула руки, поймала ветер и шагнула вперед. Ветер хлыстнул ей в лицо. И как когда-то в детстве во сне она радостно закричала: "Мама, я лечу!".
Вокруг распластавшегося тела собралась толпа зевак. Всем было интересно, что же случилось. "Ну, что сынок?" - спросила какая-то сердобольная старушка в темном платке у врача скорой помощи. Молодой врач с усталым лицом странно посмотрел на старушку, немного помолчал, обдумывая, стоит ли с ней связываться, но все-таки сказал: "Она умерла до того как упала на асфальт, от разрыва сердца". Старушка охнула и прошептала: "Значит просто улетела.."
А вокруг продолжала шуметь жизнь большого города, подминая под себя людей, чьи лица уже давно превратились в маски, а сердца в камни. И только ветер, свободный в выборе, мчался за город, в поле, чтобы спеть поминальную песню.
