опубликовано
20
декабря 2006
Постепенно, но все более настойчиво оно проявляет характер и добивается права быть членом стаи и зваться по имени. Раздраженность тем что в вашу мужскую компанию пытается пробится кто-то третий, сменяется неподдельным интересом, сможет ли на самом деле голова добермана поместится в это микроскопической пасти? Сможет ли залесть на диван существо размером чуть меньше ботинка? И может быть бумажные трубочки от туалетной бумаги на самом деле делают из чего-то необыкновенно апетитного? Волей не волей ты начинаешь с ним общатьса. Да, пожалуй это ключевое слово - общаться. Конечно лет до шести это общение одностороннее. Ты пытаешься пробиться к его собачьему сознанию. Найти те, едва уловимые знаки, понятные вам обоим. А может быть это в нас говорит человеческая гордыня? Быть может они прилагают гораздо больше усилий чтобы пробится через наш зашоренный повседневностью взгляд. Кто знает.
И вдруг... это всегда именно вдруг, ты понимаешь что между вами устанавливается связь. Где-то на уровне подсознания. На уровне шестого чувства. Я подозреваю, что это тот уровень животной связи, который существует в стае, когда не нужны слова. Ты устаешь, и нет вокруг никакой суеты. Ты заболеваешь и тебя уже греет сладостно храпящий под боком доктор. Тебе весело и все вокруг прыгает и скачет.
И вот он умирает. Тихо. Почти беззвучно. Судорожно вдыхая последние глотки воздуха. Обессиленый борьбой с болезнью и мучительной болью. И ты понимаешь, что в его жизни была только его стая. Если в твоей жизни была масса всего другого, то в его только стая и он отдал ей всю свою жинь. А сейчас отдает ее остатки. И хотя ты давно знал что надежды нет, а есть только время...
И хотя все врачи говорят, что ты поступаешь милосердно... Все равно мозг и сердце точит предательская мысль, а вдруг он был не готов? Вдруг несмотря ни на что он был готов побороться за жизнь? Пусть еще неделю, день или час, но он хотел пробыть с тобой... просто пожить, но ты принял решение и дома стало невыносимо пусто.
