опубликовано
24
ноября 2008
Возле низкого здания, с облупившейся краской, уже толпилась небольшая кучка народу. Трое парней пили пиво, две женщины утирали распухшие от слёз глаза. Девушка, висевшая на шее у бритоголового парня, рыдала навзрыд, а он, её обнимая, дико глазел по сторонам и как будто находился в прострации.
Сев на заляпанную грязными подошвами скамейку, Он задумался. А ведь как всё хорошо начиналось... Повестка из военкомата, потом различные медицинские комиссии, где заставляли стоять голышом в коридоре и показывать куче врачей свои гениталии. Потом мама сказала Ему, что всё улажено и до осени можно не беспокоиться, что тебя отправят на два года увлекательной жизни на курортах Министерства обороны. Но всё так просто не бывает и поэтому ты здесь, приятель... А ведь планировал поступить в институт осенью... Теперь похоже это будет не скоро...
"Если вообще вернёшься"-тихо сказал внутри страх...
Вернусь. Всё будет хорошо. В конце концов не я первый и не я последний...
Задумавшись, Он и не заметил, что народу прибавилось, стало шумно и уже подъехали два "Пазика" за призывниками. Разбрызгивая лужи и выпуская клубы сизого дыма, подкатил ржавый уазик, из которого, громко хлопая дверьми, вылезли двое военных. Один был прапорщиком и судя по прыщам на его красном, с двумя подбородками лице, явно страдал какой-то кожной болезнью. Вторым был молодой лейтенант, который постоянно, с важным видом, сплёвывал, и глядя на его вторую, ярко блестящую звёздочку, можно было догадаться, что получил он её совсем недавно.
-Ну, товарищи призывники!-сильно растягивая слова, проговорил, вернее проорал прыщавый прапор.-Все готовы Родину защищать?
Письмо.
"Дорогая мама! Ну вот, я уже в поезде и везут нас в учебную часть. В какую я ещё не знаю. Нам никто ничего не говорит. Из сборного пункта нас набралось человек двадцать. Мы держимся и стараемся не унывать, хотя не знаем, что нас ждёт впереди.
Я уже начинаю скучать по вам. Как только приеду и нас определят, сразу отошлю тебе это письмо. Поцелуй остальных за меня.
Твой сын."
Великий Новгород встретил меня палящим солнцем, запахом булочек и болящей с похмелья головой. Как ехал в поезде я помнил смутно. Помнил, что пил какую-то дрянь из банки, отдалённо похожую на самогон. Напиваться не хотелось, но чёрт возьми, когда ещё предоставиться такая возможность? Похоже это пойло попробовала вся компания. Вид у парней был неважнецкий.
Сумка оттягивала руки. Господи, чем она набита? Печенье, бутерброды, бутылка газировки, какие-то шмотки, носки, нижнее бельё... Вряд-ли это понадобиться, всё равно всё отберут "деды".
После очередной переклички, проводившейся уже, наверное, в сотый раз, всёх посадили в два огромных Урала. Окон не было, за исключением в двери, но увидеть хоть что-то сквозь запылённое стекло не представлялось возможным.
Ехали весело. Все шутили и смеялись, пытаясь отогнать гнетущее чувство тревоги. Неизвестности перед чем-то новым и непонятным. Но к концу пути уже угрюмо молчали, погруженные каждый в свои мысли.
Эти мысли прервал скрип открывавшейся двери и туша огромного амбала, появившегося в проёме.
-Марш на выход!-рявкнул он.
Спрыгнуть с высоченного Урала не поломав ноги было сложно, но справившись с этим делом, я огляделся.
Наступал вечер и заходящее солнце отбрасывало красные тени на огромные казармы из такого же красного кирпича. Высокие арочные трёхметровые окна придавали этим зданиям зловещий вид. Рядом располагался вытоптанный плац, по периметру которого высились жиденькие кустики. Там и сям были курилки, в которых смолили "Курскую приму" худые солдаты, с интересом глазевшие на вновь прибывших. Форма на них была настолько застирана, что невозможно было понять её расцветку. У многих на заднице были черные следы от гуталина, которым вояки несколько раз в день активно натирали кирзовые сапоги. У половины рядового населения воинской части на сапогах отсутствовали, от бесконечных занятий на плацу, каблуки... Вообще весь вид части приводил в уныние даже самого оптимистичного новобранца. Один только взгляд на худых служивых давал повод усомниться в щедрости местной столовой. Добавками, похоже, здесь не балуют.
-Что рты поразевали, строиться!-заорал амбал. Никаких знаков отличия на его форме не было и понять в каком он звании было невозможно.
-Наверное прапорщик.-прошептал белобрысый парень рядом. Весь его вид говорил о том, что он волнуется-щеки дергались, губы тряслись, а глаза бегали по сторонам.
"Прям загнанный зверь какой-то."- подумал я, хотя волновался не меньше.
-Зовут меня прапорщик Зырянов, а для вас, молокососов, ТОВАРИЩ ПРАПОРЩИК!-гремел амбал.-А сейчас вытаскиваем все свои шмотки на эту плащ-палатку.
Пара бойцов уже расстелила на земле большую брезентовую тряпку на которую тут же посыпалась всякая всячина. Там были и блоки сигарет LM, и пачки печенья, и консервы, домашние пирожки, коробка хозяйственных спичек(интересно, что собирались с ними делать?), различная одежда, кроссовки(на зарядку бегать что-ли), шоколад, неимоверное количество газировки... Набралось немало. Хватит открыть небольшой магазинчик. Было даже два комплекта военной формы. Видно кто-то боялся, что здесь его этим не обеспечат...
-А теперь в шеренгу и шагом марш за мной.-скомандовал прапор.-Кто отстанет будет неделю чистить картошку в столовой.
Гнить неделю в вонючей столовой никому не хотелось и все дружно двинулись за прапором...
Направлялись к одной из двух огромных казарм, окружавших плац. Дубовые двери были такими тяжелыми, что открыть их под силу было только великану. Лестница вела на второй этаж, который представлял собой широкий коридор длинною метров сто. По бокам были проёмы, ведущие в спальни, которые были такими огромными, что каждый вновь прибывший сразу терялся в громадном количестве двух-ярусных, аккуратно застеленных кроватей. По бокам каждой кровати стояла тумбочка, выкрашенная серой краской, а у изголовья облупившийся табурет. Больше в помещениях ничего не было.
В самом конце коридора размещался, судя по характерному запаху, туалет и два длиннющих каменных умывальника с шестью кранами на каждом.
В середине коридора стояла тумбочка, возле которой торчал солдат, а на стене висел доисторический телефонный аппарат.
-Так, заходим сюда.-Зырянов указал на небольшое помещение со встроенными шкафами, обклеенными коричневой, цвета "детской неожиданности", бумагой.-И дальше вами займутся два моих помощника.
Первым помощником был младший сержант, который, похоже уже отслужил пол года, и чувствовавший себя здесь маленьким королём. Вторым был рослый здоровый парень, смахивающий на чукчу. Тоже сержант, только старший.
-Ну, хлопцы, добро пожаловать! Меня зовут товарищ старший сержант, а фамилия моя-Тегай.-представился чукча.-Здесь мы сострижем все ваши роскошные кудри. А кто заартачится получит от меня по шее. Тут вам не дом, а я вам не мама.
Раздевшись по пояс, все выстроились в очередь к стулу, возле которого стоял младший сержант(звали его, кажется, Страхов) с машинкой в руке.
Тегай придирчиво осматривал молодняк.
Действительно, было на что посмотреть. Народ был самый, что ни на есть, разношерстный. Первый-смуглый парень, постоянно шмыгающий носом(хронический насморк, как потом оказалось). Второй, судя по огромным кулачищам и простецким деревенским лицом, был, наверное, дровосеком. Третий-худющий как жердь, с выступающими скулами(дома не кормили что-ли). Четвёртый...
-Эй, уснули там? Следующий!-крикнул Страхов.
Следующим был я и особо не церемонясь, меня быстренько подстригли наголо.
Одевшись, я спустился на улицу, в курилку. Там сидела небольшая группа служивых, которые с интересом поглядывали на нас.
-Сигаретки не найдётся?-спросил какой-то конопатый солдатик.
-Почему, найдется.-ответил я и достал пачку. Надо же как-то начинать знакомство.
Пачка моментально разлетелась по рукам и я даже не успел опомниться, как в ней осталась одна сигарета. Стоящий в сторонке бледнолицый рыжий парень в нечищеных сапогах жадно поглядывал то на меня, то на сигарету.
-Бери.-не выдержал я.
-Так последняя...
-Бери, у меня ещё пачка есть.
-Так, строиться!-прогремел над ухом голос прапора.-Идём на склад, потом в баню.
Вздохнув и собравшись мы двинулись в глубь части.
Наша процессия остановилась возле приземистого здания, по всей видимости служившим складом.
-Тут получите форму.
Форму выдавали практически на глаз, не особо интересуясь у молодого пополнения размерами. Единственное, что спрашивали-размер обуви.
Баня находилась на отшибе, в зарослях репейника, и была похожа на покосившийся коровник. В раздевалке пахло потом, сыростью и гнилью. Главный зал для водных процедур был покрыт красной, потрескавшейся, плиткой, уставлен полусгнившими покосившимися скамейками и имел на каждой стене по четыре крана для горячей и холодной воды. Вода шла только из двух и то холодная. Остальные шесть либо молчали, либо издавали зловещие булькающие звуки, брызгая во все стороны ржавчиной.
Отстояв небольшую очередь и ополоснувшись ледяной водой, я решил примерить форму.
Синие трусы и зелёная майка оказались почти впору, с остальным дело было хуже. Китель был больше размера на три и висел на моей худощавой фигуре как на вешалке. Штаны были такими длинными, что у самого пола собирались гармошкой и волочились следом. Но самым главным недостатком было то, что я никак не мог взять в толк, как мотать портянки.
-Мда, этому искусству надо учиться.-усмехнулся я и кое-кав намотав на обе ноги тряпки и напялив сапоги(ну хоть не жмут) вышел на улицу.
В однотипной военной форме все были на одно лицо и с трудом отыскав знакомые лица я подошел к ним.
-Интересно, что дальше?-спросил знакомый белобрысый парень.
-Дальше? Дальше спать, а утром нас будут иметь по полной.-ответил маленький хрупкий паренёк. Он был такой миниатюрный, что больше был похож на девочку. Остаётся только гадать, как с такими внешними данными его вообще взяли в армию.
-Если доживём до утра.-грустно вставил словечко человек с орлиными глазами.-Деды спать не дадут.
-Какие деды, здесь учебка, а не боевая часть.
-И что?
-А то, что здесь все одного призыва и дедов, следовательно нет.
-Ты то откуда знаешь? Служил что-ли?
Спор прервал вид появившегося Зырянова. Пересчитав личный состав, он повёл нас в нашу знакомую казарму.
Получив постельное бельё, не отличавшееся цветом от серых тумбочек, мы стали готовиться к отбою.
Надо хорошенько выспаться, если удастся, конечно. Завтра будет тяжелый день.
