Любимый поэт. Александр Вулых. Стих.
БАЛЛАДА О СЛЕПОМ ХИРУРГЕ
Фотомодель Коровникова Мила,
В себе пытаясь что-то изменить,
Утерянную девственность решила
За тридцать тыщ рублей восстановить.
Такую цену ей назвал знакомый
Хирург Апполинарий Голубец,
Болевший в раннем детстве глаукомой,
И потерявший зренье наконец,
Когда он, посетив факультативом
Любимый хирургический кружок,
Пролил на глаз реторту с реактивом
И получил существенный ожог.
Еще он от рожденья был якутом,
Но это не беда в сравненьи с тем,
Что был к тому же он и лилипутом,
А в остальном он не имел проблем.
Его всегда притягивала тайна,
Которой дышит внутренний наш мир,
И потому быть может не случайно
Надел он хирургический мундир,
И, несмотря на рост и глаукому,
И прочие проблемы бытия,
Он скальпель брал и резал по живому,
И повторял: "Держись, душа моя!"
Но говоря о голубцовском даре,
Чтоб объективно подвести итог,
Скажу по правде, что Аполлинарий
Нормально оперировать не мог,
А потому он поступил иначе:
В своей работе, не жалея сил,
Он специализироваться начал
На том, о чем я раньше говорил.
И девушка Коровникова Мила,
Придя к нему раскрыла с ходу рот:
- Я к вам пришло, я денег накопила,
Здесь тридцать тысяч, посчитайте, вот
Все, что я заработала за эти
Недели мод, показы, дефиле...
Верните, доктор, девственность, зашейте,
Мне тяжело жить с этим на земле!
- Душа моя, красавица, подруга,
Зачем судьбу уродовать свою?
У Вас и так, смотрю, с мозгами туго,
Теперь еще и там я Вам зашью!
- Вы, доктор, не стесняйтесь, зашивайте,
Кто не рискует тот не пьет вино!
Мне все равно, Вы это так и знайте,
Ну то есть, в смысле, что не все равно!
Я потеряла веру жить в надежде
На светлую и добрую любовь,
Но я хочу, чтоб стало все, как прежде,
Чтоб чистота ко мне вернулась вновь,
Чтоб снова с юга прилетели птицы,
Чтоб ласковое солнце по плечам...
Я верю в то, что это возвратится!
Аполлинарий думал и молчал.
- Вот Вы молчите тут о чем попало
И Вам меня, наверное, не жаль,
А я недавно в книжке прочитала
Про чашечку одну Святой Грааль,
Которую когда-то потеряли
Да и насрали там в конце концов...
Вот так вот и в моей святой граале
Паслись десятки конченных козлов!
Да, в жизни у меня все это было,
Я признавала только барахло,
Я никого бесплатно не любила,
Я отдавалась тупо за бабло!
- Душа моя, - сказал Аполлинарий
Мы все не святы, это не секрет,
Но стоит ли свой прятать дельфинарий,
Подумайте, Людмила!...
- Доктор, нет!
Мой модус и вивендис безобразен,
Я поняла, что жизнь моя обман,
Я больше не хочу всей этой грязи,
Мне ненавистен Пётр Листерман!
Зашейте мне её, Аполлинарий,
Чтоб никому, нигде и никогда,
Чтоб ни один малюсенький комарик
Свой сраный хобот не макал туда!
Хочу, чтобы рассвет ко мне вернулся,
Я больше не могу так гнусно жить!...
Аполлинарий грустно усмехнулся:
- Так Вам восстановить или зашить?
Восстановлю, зашью ли всё пустое,
Скажу Вам, дорогая, не тая:
И так и этак обосрут святое...
Ну как решили Вы, душа моя?
- Восстановить...
Аполлинарий хмуро
Достал из шкафа скальпель не спеша
И тихо произнес:
- Какая дура,
Моя святая русская душа!
Фотомодель Коровникова Мила,
В себе пытаясь что-то изменить,
Утерянную девственность решила
За тридцать тыщ рублей восстановить.
Такую цену ей назвал знакомый
Хирург Апполинарий Голубец,
Болевший в раннем детстве глаукомой,
И потерявший зренье наконец,
Когда он, посетив факультативом
Любимый хирургический кружок,
Пролил на глаз реторту с реактивом
И получил существенный ожог.
Еще он от рожденья был якутом,
Но это не беда в сравненьи с тем,
Что был к тому же он и лилипутом,
А в остальном он не имел проблем.
Его всегда притягивала тайна,
Которой дышит внутренний наш мир,
И потому быть может не случайно
Надел он хирургический мундир,
И, несмотря на рост и глаукому,
И прочие проблемы бытия,
Он скальпель брал и резал по живому,
И повторял: "Держись, душа моя!"
Но говоря о голубцовском даре,
Чтоб объективно подвести итог,
Скажу по правде, что Аполлинарий
Нормально оперировать не мог,
А потому он поступил иначе:
В своей работе, не жалея сил,
Он специализироваться начал
На том, о чем я раньше говорил.
И девушка Коровникова Мила,
Придя к нему раскрыла с ходу рот:
- Я к вам пришло, я денег накопила,
Здесь тридцать тысяч, посчитайте, вот
Все, что я заработала за эти
Недели мод, показы, дефиле...
Верните, доктор, девственность, зашейте,
Мне тяжело жить с этим на земле!
- Душа моя, красавица, подруга,
Зачем судьбу уродовать свою?
У Вас и так, смотрю, с мозгами туго,
Теперь еще и там я Вам зашью!
- Вы, доктор, не стесняйтесь, зашивайте,
Кто не рискует тот не пьет вино!
Мне все равно, Вы это так и знайте,
Ну то есть, в смысле, что не все равно!
Я потеряла веру жить в надежде
На светлую и добрую любовь,
Но я хочу, чтоб стало все, как прежде,
Чтоб чистота ко мне вернулась вновь,
Чтоб снова с юга прилетели птицы,
Чтоб ласковое солнце по плечам...
Я верю в то, что это возвратится!
Аполлинарий думал и молчал.
- Вот Вы молчите тут о чем попало
И Вам меня, наверное, не жаль,
А я недавно в книжке прочитала
Про чашечку одну Святой Грааль,
Которую когда-то потеряли
Да и насрали там в конце концов...
Вот так вот и в моей святой граале
Паслись десятки конченных козлов!
Да, в жизни у меня все это было,
Я признавала только барахло,
Я никого бесплатно не любила,
Я отдавалась тупо за бабло!
- Душа моя, - сказал Аполлинарий
Мы все не святы, это не секрет,
Но стоит ли свой прятать дельфинарий,
Подумайте, Людмила!...
- Доктор, нет!
Мой модус и вивендис безобразен,
Я поняла, что жизнь моя обман,
Я больше не хочу всей этой грязи,
Мне ненавистен Пётр Листерман!
Зашейте мне её, Аполлинарий,
Чтоб никому, нигде и никогда,
Чтоб ни один малюсенький комарик
Свой сраный хобот не макал туда!
Хочу, чтобы рассвет ко мне вернулся,
Я больше не могу так гнусно жить!...
Аполлинарий грустно усмехнулся:
- Так Вам восстановить или зашить?
Восстановлю, зашью ли всё пустое,
Скажу Вам, дорогая, не тая:
И так и этак обосрут святое...
Ну как решили Вы, душа моя?
- Восстановить...
Аполлинарий хмуро
Достал из шкафа скальпель не спеша
И тихо произнес:
- Какая дура,
Моя святая русская душа!
