Про школу)
День знаний
А мне, может, обидно. Может, завидно. Вся френд-лента хвастается первым школьным днем своих чад. Ну так я из вредности надену коричневые штанишки, курточку и коричневую же шапочку - и напомню, что вас ждет дальше.
... Как вы думаете, из-за чего можно в пух и прах поругаться с училкой? Ребенок хулиганил безобразия, матерился? Нет. То есть он, разумеется, матерится, как все это юное дурачье, но не при учительнице, слава богу. Не принес сменку? Нет. Хотя сменку он тоже не носит (сменку носят только лузеры). Не сдавал дневник, убегая скверных оценок? Нет. Хотя и дневник он не сдает, свято веря, что других способов узнать о его успехах на ниве образования у меня нет. Так вот. Вы будете смеяться, но ребенок поругался с учительницей из-за дуэли Пушкина.
Шел урок литературы. Все, как водится, спали. Нежнейшей души человек Татьяна Петровна со слезами на глазах проклинала понаехавшего Жоржа, закатившего солнце нашей поэзии. В самый патетический момент Митька проснулся и недоумевающе спросил: "Я не понял. Почему Дантес подлец?"
Татьяна Петровна потрясенно взмахнула руками. Повторила все сначала. "Да почему подлец-то?" - уперся туповатый ученик. Поняв, что черствость его не имеет границ, Татьяна Петровна потеряла присутствие духа и вывела оппоненту тройку в четверти. Поняв, что ему так и не объяснят, почему Дантес подлец, Митька пришел домой и потребовал у меня книжек "про Пушкина".
Я возбудилась до чрезвычайности. Обрадовалась. Замахала руками не хуже Татьяны Петровны. Сгребла в кучу разнообразную литературу. Митька озабоченно в ней покопался, выудил "Историю дуэли", сделал себе бутерброды с селедкой и ушел читать, окружаемый моими криками "Ляпнешь на книжку - убью!" Селедку он не ляпнул. Но когда дошел до писем Дантеса Геккерну, обомлел. "Как, и эти - тоже?!!" Я мужественно подтвердила, что да, эти тоже. Митька возмутился: "Ну почему нам в школе никогда ничего не рассказывают!"
Почитав еще, явился меня терзать. "Вот Лермонтов! Если бы на дуэли с Пушкиным дрался не Дантес, а Лермонтов, его бы тоже звали подлецом? Что! Ага! Не знаешь?" Загнанная в угол и стараясь не вступить на неверную стезю Татьяны Петровны, я отбивалась: "Лермонтов не мог ухаживать за Натали! Он и знаком-то с ней не был!" Как нетрудно догадаться, пока счет не в мою пользу. Единственное, что утешает: теперь, по крайней мере, Митька может прийти в школу и сказать Татьяне Петровне: "Татьяна Петровна! Вы были правы. Дантес - просто пид--с".
Татьяна Мэй (c)
А мне, может, обидно. Может, завидно. Вся френд-лента хвастается первым школьным днем своих чад. Ну так я из вредности надену коричневые штанишки, курточку и коричневую же шапочку - и напомню, что вас ждет дальше.
... Как вы думаете, из-за чего можно в пух и прах поругаться с училкой? Ребенок хулиганил безобразия, матерился? Нет. То есть он, разумеется, матерится, как все это юное дурачье, но не при учительнице, слава богу. Не принес сменку? Нет. Хотя сменку он тоже не носит (сменку носят только лузеры). Не сдавал дневник, убегая скверных оценок? Нет. Хотя и дневник он не сдает, свято веря, что других способов узнать о его успехах на ниве образования у меня нет. Так вот. Вы будете смеяться, но ребенок поругался с учительницей из-за дуэли Пушкина.
Шел урок литературы. Все, как водится, спали. Нежнейшей души человек Татьяна Петровна со слезами на глазах проклинала понаехавшего Жоржа, закатившего солнце нашей поэзии. В самый патетический момент Митька проснулся и недоумевающе спросил: "Я не понял. Почему Дантес подлец?"
Татьяна Петровна потрясенно взмахнула руками. Повторила все сначала. "Да почему подлец-то?" - уперся туповатый ученик. Поняв, что черствость его не имеет границ, Татьяна Петровна потеряла присутствие духа и вывела оппоненту тройку в четверти. Поняв, что ему так и не объяснят, почему Дантес подлец, Митька пришел домой и потребовал у меня книжек "про Пушкина".
Я возбудилась до чрезвычайности. Обрадовалась. Замахала руками не хуже Татьяны Петровны. Сгребла в кучу разнообразную литературу. Митька озабоченно в ней покопался, выудил "Историю дуэли", сделал себе бутерброды с селедкой и ушел читать, окружаемый моими криками "Ляпнешь на книжку - убью!" Селедку он не ляпнул. Но когда дошел до писем Дантеса Геккерну, обомлел. "Как, и эти - тоже?!!" Я мужественно подтвердила, что да, эти тоже. Митька возмутился: "Ну почему нам в школе никогда ничего не рассказывают!"
Почитав еще, явился меня терзать. "Вот Лермонтов! Если бы на дуэли с Пушкиным дрался не Дантес, а Лермонтов, его бы тоже звали подлецом? Что! Ага! Не знаешь?" Загнанная в угол и стараясь не вступить на неверную стезю Татьяны Петровны, я отбивалась: "Лермонтов не мог ухаживать за Натали! Он и знаком-то с ней не был!" Как нетрудно догадаться, пока счет не в мою пользу. Единственное, что утешает: теперь, по крайней мере, Митька может прийти в школу и сказать Татьяне Петровне: "Татьяна Петровна! Вы были правы. Дантес - просто пид--с".
Татьяна Мэй (c)
