что-то просто грустно
В доме многих дверей было много комнат. И в каждую из них вело ещё большее количество дверей. Даже в кладовку, где помещалась лишь давно забытая швабра - остов дома многих поколений пауков, - даже сюда вело целых шесть дверей. Что уж тогда говорить об остальных помещениях.
Двери были разные: большие и маленькие, толстые и тонкие; деревянные, железные и стеклянные, из бамбука и кованые серебром, навесные и раздвижные; ширмочки и занавесочки, фальшивые и потайные... всех не перечесть.
Каждый, кто заходил в Дом Многих Дверей, сразу же терялся во всем этом разнообразии и никогда не мог выйти оттуда. И тем не менее люди туда заходили - как же, ведь каждый из них хотел доказать, что он лучше остальных и сможет выйти. Смельчаки входили в дом и встречали на своём пути множество мечущихся, стенающих, обезумевших или уже полуистлевших тел.
Лишь один мог войти и выйти из Дома. Это был маленький мышонок. Нет, он, конечно, не знал всех входов и выходов, он не мог запомнить все двери, ходы и лазы; он просто прогрыз норку, а уж её-то знал досконально. Он бегал своими ходами и метался вместе с каждым вошедшим, он страдал, как и они, он хотел помочь каждому из них, но вывести их он не мог, а в норку они просто не пролезли бы. Да в общем-то никто на него и внимания не обращал, думая лишь о себе.
И однажды мышонок не выдержал, лег около своей норки и умер.
Зря он умер. Так у людей оставалась хоть крохотная, но надежда
Двери были разные: большие и маленькие, толстые и тонкие; деревянные, железные и стеклянные, из бамбука и кованые серебром, навесные и раздвижные; ширмочки и занавесочки, фальшивые и потайные... всех не перечесть.
Каждый, кто заходил в Дом Многих Дверей, сразу же терялся во всем этом разнообразии и никогда не мог выйти оттуда. И тем не менее люди туда заходили - как же, ведь каждый из них хотел доказать, что он лучше остальных и сможет выйти. Смельчаки входили в дом и встречали на своём пути множество мечущихся, стенающих, обезумевших или уже полуистлевших тел.
Лишь один мог войти и выйти из Дома. Это был маленький мышонок. Нет, он, конечно, не знал всех входов и выходов, он не мог запомнить все двери, ходы и лазы; он просто прогрыз норку, а уж её-то знал досконально. Он бегал своими ходами и метался вместе с каждым вошедшим, он страдал, как и они, он хотел помочь каждому из них, но вывести их он не мог, а в норку они просто не пролезли бы. Да в общем-то никто на него и внимания не обращал, думая лишь о себе.
И однажды мышонок не выдержал, лег около своей норки и умер.
Зря он умер. Так у людей оставалась хоть крохотная, но надежда
