Будни торговли
Я демобилизовался в июне 1990-го года. Стоит ли говорить о том, что я вернулся в совершенно другую страну? Кругом пышным цветом колосилась коммерция, рынки, которые раньше торговали цветами, овощами и фруктами, превратились в вещевые торжища. Челноки, как называли людей, ездивших в Польшу и Турцию, обильно снабжали их товаром. Ассортимент не отличался разнообразием - леопардовые платья и обтягивающие "лосины" для девушек, широкие х/б брюки, т. н. "слаксы" и турецкие пёстрые свитера с надписью BOY`S для юношей. В воздухе витали запах больших денег и неопределённости будущего. Торговать было престижно, да и заработать на кусок хлеба можно было только так. Но попасть в эту нишу было нереально, поэтому мне пришлось вернуться на СЭС, где я и продолжил работать в качестве машиниста автоклавов.
В начале 1991-го я ушёл с СЭС и по протекции устроился в одну из лабораторий научно-исследовательского сектора 1-го мединститута, куда и собирался поступать. Подготовка к экзаменам отнимала массу времени и сил, притом что я просто не понимал, зачем мне это нужно. То, что я увидел в среде научных работников, ввергло меня в пучину чёрной тоски. Было стойкое ощущение, что я попал в банку с пауками. Бесконечные сплетни, подсиживания коллег, пересуды и домыслы - вот чем занимало умы сотрудников лаборатории. И постоянные чаепития. До сих пор не могу понять, когда они умудрялись работать, да ещё и делать открытия. Тогда же мой приятель стал возить товар из Югославии и Турции, именно он и предложил мне открыть точку на Черёмушкинском рынке. Продавали всё подряд - уже упоминавшиеся шмотки, бельё, косметику, особенно хорошо шёл шампунь от перхоти, его как раз активно рекламировали по ТВ. Правда, возить его приходилось из Санкт-Петербурга - производство находилось там. Возили на легковой машине, которая ломалась в самый неподходящий момент, оставляя меня с пустым прилавком.
В том же году я поступил на фармацевтический факультет того же 1-го меда и стал ездить на вечернюю учёбу с "Калужской" на "Измайловскую". Это было испытание не для слабонервных. Час пик, две пересадки, толпы разъярённого народа, плюс постоянное чувство голода - на работе задерживали зарплату, следовательно, пообедать было не на что. От тех денег, которые всё же выдавали, инфляция, а она порой достигала 100% в месяц, оставляла жалкие крохи. Студенческая столовая по вечерам предлагала только серые макароны-"перья", обильно смоченные подливой, оставшейся с обеда. Кое-как спасала торговля по выходным.
Естественно, ни о какой учёбе не могло быть и речи, да и я постепенно разочаровался в науке, особенно в некоторых её представителях, поэтому на сессию я просто не пришёл. Как и следовало ожидать, меня отчислили. Пришлось устраиваться продавцом, куда ещё можно было пойти с дипломом медицинского училища? Не горшки же выносить...
Увольнение из лаборатории было ужасным. Как же так, человек на тучные пастбища уходит! Каждый считал своим долгом пнуть меня. Правда те, кто громче всех вопил, позже нашли нивы пожирнее - одна уехала по еврейской линии в Канаду, где возглавила лабораторию в университете Торонто, вторая стала адептом "Гербалайфа", и далеко продвинулась - авторитет кандидата биологических наук сыграл в этом не последнюю роль.
Но я никого не слушал. Возможность поправить своё материальное положение, которое к тому времени было не просто плачевным, а прямо-таки критическим, сводила на нет все усилия злопыхателей.
Начались трудовые будни в качестве продавца коммерческой палатки. Утром я приходил в ларёк, с ночным продавцом считал кассу, товарные остатки, тот уходил домой, а я оставался. Как вокруг любых денег, у ларьков крутились люди, желающие отщипнуть свой кусок пирога. В основном это были чеченцы, на тот момент самая опасная преступная группировка Москвы.
Но и наблюдения за жизнью ночного города были интересными. Вот останавливается побитая "восьмёрка", из неё с хохотом и воплями вываливаются несколько тинэйджеров. Покупают какие-то химического цвета ликёры, польский вермут, псевдоамериканские сигареты, и машина с просвистом покрышек улетает во тьму. Ясно - либо где-то заработали денег ("подняли", как тогда говорили), либо кого-то "кинули на деньги" (то есть просто их отняли).
Останавливается солидная иномарка. Водитель, не спеша изучив ассортимент, покупает мартини, коробку хороших конфет и дорогой сок, и, естественно, пачку презервативов. Ясно - решил скрасить вечер с чаровницей, коих тогда в Москве расплодилось немерено. Голодающие Украина и Молдавия исправно поставляли живой товар на панели Ленинградки и Тверской.
Ещё интереснее было наблюдать за мошенниками (кидалами). У меня вообще хорошо развита интуиция, а ночью чувство опасности обостряется, и начинаешь видеть в любом покупателе потенциального мошенника.
Порой разыгрывались целые спектакли. Например, такой.
Ночь, к витринам подходит хорошо одетая пара - мужчина и женщина. Начинают рассматривать бутылки, коробки конфет и печенья, обсуждая, что лучше купить, чтобы скоротать вечер. Наконец, обращаются за консультацией к продавцу, постепенно втягивая его в диалог. Продавец рад стараться, ведь его зарплата зависит от общей выручки, и теряет бдительность. Через некоторое время к окошку подходит бедно одетый немолодой мужичок и заводит с продавцом разговор о том, что, мол, работает на оборонном заводе, зарплату не платят, вот он и тащит всякие радиодетали, чтобы продать их и таким образом немного заработать.
Продавец, естественно, начинает отнекиваться, типа он в этом ничего не смыслит, но через минуты две к разговору подключается первый хорошо одетый господин.
Начинаются расспросы - что за детали, а маркировка, а то, а сё, в общем, масса технических подробностей и так далее.
"О, это как раз то, что мне нужно!", "А, мне бы такую же, но с маркировкой ПЫЩ-911!", "У, а она ведь у тебя есть с собой! Это просто прекрасно!"
Начинается торг.
Продавец уже стороннее лицо, а участник разговора, ведь детали разложены на прилавке.
Наконец стороны договариваются о цене, покупатель достаёт бумажник, считает деньги.
"Ой, как на грех недостаёт немного! Какая досада! Тем более что мы с любимой женщиной решили вечер провести..." и обращается к палаточнику - "Слушай, а давай я тебе детали в залог оставлю, ты мне недостающую сумму дашь, а утром я по дороге в министерство (банк, фонд, ets) тебе завезу деньги и ещё прибавлю. Уж очень мне они нужны!"
Развесивший уши палаточник в предвкушении лёгкой наживы без тени сомнения добавляет необходимую сумму.
Естественно, утром ни за какими радиодеталями никто не приезжает, а сами они при ближайшем рассмотрении оказываются не с оборонного завода, а выдранными из сломанного телевизора с ближайшей помойки.
Меня так пару раз пытались "нагреть", но поскольку сценарий был известен, мошенники остались ни с чем.
Но однажды правительству города надоели ларьки и их снесли. Началась новая страница...
В начале 1991-го я ушёл с СЭС и по протекции устроился в одну из лабораторий научно-исследовательского сектора 1-го мединститута, куда и собирался поступать. Подготовка к экзаменам отнимала массу времени и сил, притом что я просто не понимал, зачем мне это нужно. То, что я увидел в среде научных работников, ввергло меня в пучину чёрной тоски. Было стойкое ощущение, что я попал в банку с пауками. Бесконечные сплетни, подсиживания коллег, пересуды и домыслы - вот чем занимало умы сотрудников лаборатории. И постоянные чаепития. До сих пор не могу понять, когда они умудрялись работать, да ещё и делать открытия. Тогда же мой приятель стал возить товар из Югославии и Турции, именно он и предложил мне открыть точку на Черёмушкинском рынке. Продавали всё подряд - уже упоминавшиеся шмотки, бельё, косметику, особенно хорошо шёл шампунь от перхоти, его как раз активно рекламировали по ТВ. Правда, возить его приходилось из Санкт-Петербурга - производство находилось там. Возили на легковой машине, которая ломалась в самый неподходящий момент, оставляя меня с пустым прилавком.
В том же году я поступил на фармацевтический факультет того же 1-го меда и стал ездить на вечернюю учёбу с "Калужской" на "Измайловскую". Это было испытание не для слабонервных. Час пик, две пересадки, толпы разъярённого народа, плюс постоянное чувство голода - на работе задерживали зарплату, следовательно, пообедать было не на что. От тех денег, которые всё же выдавали, инфляция, а она порой достигала 100% в месяц, оставляла жалкие крохи. Студенческая столовая по вечерам предлагала только серые макароны-"перья", обильно смоченные подливой, оставшейся с обеда. Кое-как спасала торговля по выходным.
Естественно, ни о какой учёбе не могло быть и речи, да и я постепенно разочаровался в науке, особенно в некоторых её представителях, поэтому на сессию я просто не пришёл. Как и следовало ожидать, меня отчислили. Пришлось устраиваться продавцом, куда ещё можно было пойти с дипломом медицинского училища? Не горшки же выносить...
Увольнение из лаборатории было ужасным. Как же так, человек на тучные пастбища уходит! Каждый считал своим долгом пнуть меня. Правда те, кто громче всех вопил, позже нашли нивы пожирнее - одна уехала по еврейской линии в Канаду, где возглавила лабораторию в университете Торонто, вторая стала адептом "Гербалайфа", и далеко продвинулась - авторитет кандидата биологических наук сыграл в этом не последнюю роль.
Но я никого не слушал. Возможность поправить своё материальное положение, которое к тому времени было не просто плачевным, а прямо-таки критическим, сводила на нет все усилия злопыхателей.
Начались трудовые будни в качестве продавца коммерческой палатки. Утром я приходил в ларёк, с ночным продавцом считал кассу, товарные остатки, тот уходил домой, а я оставался. Как вокруг любых денег, у ларьков крутились люди, желающие отщипнуть свой кусок пирога. В основном это были чеченцы, на тот момент самая опасная преступная группировка Москвы.
Но и наблюдения за жизнью ночного города были интересными. Вот останавливается побитая "восьмёрка", из неё с хохотом и воплями вываливаются несколько тинэйджеров. Покупают какие-то химического цвета ликёры, польский вермут, псевдоамериканские сигареты, и машина с просвистом покрышек улетает во тьму. Ясно - либо где-то заработали денег ("подняли", как тогда говорили), либо кого-то "кинули на деньги" (то есть просто их отняли).
Останавливается солидная иномарка. Водитель, не спеша изучив ассортимент, покупает мартини, коробку хороших конфет и дорогой сок, и, естественно, пачку презервативов. Ясно - решил скрасить вечер с чаровницей, коих тогда в Москве расплодилось немерено. Голодающие Украина и Молдавия исправно поставляли живой товар на панели Ленинградки и Тверской.
Ещё интереснее было наблюдать за мошенниками (кидалами). У меня вообще хорошо развита интуиция, а ночью чувство опасности обостряется, и начинаешь видеть в любом покупателе потенциального мошенника.
Порой разыгрывались целые спектакли. Например, такой.
Ночь, к витринам подходит хорошо одетая пара - мужчина и женщина. Начинают рассматривать бутылки, коробки конфет и печенья, обсуждая, что лучше купить, чтобы скоротать вечер. Наконец, обращаются за консультацией к продавцу, постепенно втягивая его в диалог. Продавец рад стараться, ведь его зарплата зависит от общей выручки, и теряет бдительность. Через некоторое время к окошку подходит бедно одетый немолодой мужичок и заводит с продавцом разговор о том, что, мол, работает на оборонном заводе, зарплату не платят, вот он и тащит всякие радиодетали, чтобы продать их и таким образом немного заработать.
Продавец, естественно, начинает отнекиваться, типа он в этом ничего не смыслит, но через минуты две к разговору подключается первый хорошо одетый господин.
Начинаются расспросы - что за детали, а маркировка, а то, а сё, в общем, масса технических подробностей и так далее.
"О, это как раз то, что мне нужно!", "А, мне бы такую же, но с маркировкой ПЫЩ-911!", "У, а она ведь у тебя есть с собой! Это просто прекрасно!"
Начинается торг.
Продавец уже стороннее лицо, а участник разговора, ведь детали разложены на прилавке.
Наконец стороны договариваются о цене, покупатель достаёт бумажник, считает деньги.
"Ой, как на грех недостаёт немного! Какая досада! Тем более что мы с любимой женщиной решили вечер провести..." и обращается к палаточнику - "Слушай, а давай я тебе детали в залог оставлю, ты мне недостающую сумму дашь, а утром я по дороге в министерство (банк, фонд, ets) тебе завезу деньги и ещё прибавлю. Уж очень мне они нужны!"
Развесивший уши палаточник в предвкушении лёгкой наживы без тени сомнения добавляет необходимую сумму.
Естественно, утром ни за какими радиодеталями никто не приезжает, а сами они при ближайшем рассмотрении оказываются не с оборонного завода, а выдранными из сломанного телевизора с ближайшей помойки.
Меня так пару раз пытались "нагреть", но поскольку сценарий был известен, мошенники остались ни с чем.
Но однажды правительству города надоели ларьки и их снесли. Началась новая страница...
