первая древнейшая...
Чем больше фамилий вписавшихся за Голунова всплывает в новостях, тем больше хочется 1937-й.
Вынужден признать, что в этой истории российская журналистика для меня перестала существовать. Ее нет. Есть некая псевдожурналистская тусовка, в которой каждый исполняет свою партию.
Вынужден признать, что в этой истории российская журналистика для меня перестала существовать. Ее нет. Есть некая псевдожурналистская тусовка, в которой каждый исполняет свою партию.