Зима. Щелкунчик
Пухлые сугробы в потустороннем свете редких фонарей причудливы. Лебяжьи хлопья, неслышно спускающиеся с небес, невесомы. Сердце замирает в предчувствии чего-то гофманского, упоительно волшебного, вкусного-превкусного, страшного-престрашного и невыразимо нежного.
- Как в том "Щелкунчике"? Ну, в том, из Мариинки? Где Шемякин художествовал?
- Точно! Пусть будет "Щелкунчик".
"Двадцать четвертого декабря детям советника медицины Штальбаума весь день не разрешалось входить в проходную комнату, а уж в смежную с ней гостиную их совсем не пускали. В спальне, прижавшись друг к другу, сидели в уголке Фриц и Мари. Уже совсем стемнело, и им было очень страшно, потому что в комнату не внесли лампы, как это и полагалось в сочельник. Фриц таинственным шепотом сообщил сестренке (ей только что минуло семь лет), что с самого утра в запертых комнатах чем-то шуршали, шумели и тихонько постукивали. А недавно через прихожую прошмыгнул маленький темный человечек с большим ящиком под мышкой; но Фриц наверное знает, что это их крестный, Дроссельмейер. Тогда Мари захлопала от радости в ладоши и воскликнула:
- Ах, что-то смастерил нам на этот раз крестный?"
И так далее, и так далее. Крестный смастерил умопомрачительнейшую историю: мыши, игрушки, судьбоносная туфелька, зло, добро и все такое. И, счастливый финал. Можно жить-поживать и добра наживать.
В жизни, конечно, не все так однозначно. Вот кажется, все позади, и сказочке, наконец-то, конец: страхи развеяны, добро восторжествовало, чистые сердца соединились, мыши могут радостно грызть свадебный торт в Конфитюренбурге. Но! Но. Но... Ведь к каждому, да, к каждому приставлен некий крёстный (назовём его так). Ко мне, естественно, тоже. О, мой милый, мой добрейший Дроссельмейер! Уверена, у тебя в запасе всегда имеется парочка-другая забавнейших кунштюков, признайся. И не факт, что на том конце твоего замысла меня ожидают кофе, сладости и отважный принц в придачу. Молчишь? Сохраняешь интригу до последнего? Ну что ж. Ладно.
Да и не нужно, не нужно слов. Пусть себе летят снежные плюхи. Пусть пухнут и мерцают сугробы. Пусть нехотя цедят сквозь ажурные решетки свой свет скупердяйские фонари.
Поговорим потом, ок? Когда размякнем.
Сейчас послушаем с тобой нетленку Петра Ильича. Сначала Вальс снежинок. У Шемякина они в чёрном. Это естественно. Потом Марш. Потом Адажио. Вот под Адажио мы с тобой и размякнем. И поплывем, и рассопливимся. И, утирая бумажными платочками мгновенно припухшие глаза, начнём говорить на какие-нить отвлекающие темы. Что и требовалось доказать.
А что там в финале? Кода, что ж ещё? Оркестр, tutti! Тадаааммм!!!
Настроение: "Щелкунчик" Эрнеста Теодоро Вильгельма, Петра Ильича и Михал Михалыча.
Было изменено: 16:50 01/03/2021.
- Как в том "Щелкунчике"? Ну, в том, из Мариинки? Где Шемякин художествовал?
- Точно! Пусть будет "Щелкунчик".
"Двадцать четвертого декабря детям советника медицины Штальбаума весь день не разрешалось входить в проходную комнату, а уж в смежную с ней гостиную их совсем не пускали. В спальне, прижавшись друг к другу, сидели в уголке Фриц и Мари. Уже совсем стемнело, и им было очень страшно, потому что в комнату не внесли лампы, как это и полагалось в сочельник. Фриц таинственным шепотом сообщил сестренке (ей только что минуло семь лет), что с самого утра в запертых комнатах чем-то шуршали, шумели и тихонько постукивали. А недавно через прихожую прошмыгнул маленький темный человечек с большим ящиком под мышкой; но Фриц наверное знает, что это их крестный, Дроссельмейер. Тогда Мари захлопала от радости в ладоши и воскликнула:
- Ах, что-то смастерил нам на этот раз крестный?"
И так далее, и так далее. Крестный смастерил умопомрачительнейшую историю: мыши, игрушки, судьбоносная туфелька, зло, добро и все такое. И, счастливый финал. Можно жить-поживать и добра наживать.
В жизни, конечно, не все так однозначно. Вот кажется, все позади, и сказочке, наконец-то, конец: страхи развеяны, добро восторжествовало, чистые сердца соединились, мыши могут радостно грызть свадебный торт в Конфитюренбурге. Но! Но. Но... Ведь к каждому, да, к каждому приставлен некий крёстный (назовём его так). Ко мне, естественно, тоже. О, мой милый, мой добрейший Дроссельмейер! Уверена, у тебя в запасе всегда имеется парочка-другая забавнейших кунштюков, признайся. И не факт, что на том конце твоего замысла меня ожидают кофе, сладости и отважный принц в придачу. Молчишь? Сохраняешь интригу до последнего? Ну что ж. Ладно.
Да и не нужно, не нужно слов. Пусть себе летят снежные плюхи. Пусть пухнут и мерцают сугробы. Пусть нехотя цедят сквозь ажурные решетки свой свет скупердяйские фонари.
Поговорим потом, ок? Когда размякнем.
Сейчас послушаем с тобой нетленку Петра Ильича. Сначала Вальс снежинок. У Шемякина они в чёрном. Это естественно. Потом Марш. Потом Адажио. Вот под Адажио мы с тобой и размякнем. И поплывем, и рассопливимся. И, утирая бумажными платочками мгновенно припухшие глаза, начнём говорить на какие-нить отвлекающие темы. Что и требовалось доказать.
А что там в финале? Кода, что ж ещё? Оркестр, tutti! Тадаааммм!!!
Настроение: "Щелкунчик" Эрнеста Теодоро Вильгельма, Петра Ильича и Михал Михалыча.
Было изменено: 16:50 01/03/2021.
