Белое солнце кредита
- Верни рыбку взад! – скомандовал Герман, и я послушно бросил в тазик пластмассовую рыбку с металлической пластинкой на носу. У меня были такие, в периоде детства «с трёх до пяти». Он опустил в таз удочку с магнитиком вместо крючка и ловко подсёк зазевавшуюся игрушку.
- На, пожарь, - протянул рыбак мне улов.
Я с сомнением начал шарить зажигалку по карманам.
- Так сколько, говоришь, тебе надо денег? – прервал Герман мои поиски.
Мой потенциальный кредитор был личностью сложной и многогранной.
Познакомились мы с ним в бильярдной – он позволил мне выиграть три партии подряд, показывая себя посредственным игроком, а потом резко поднял ставку. Я не повёлся, и вместо игры мы с ним знатно нахлебались в местном баре. Вообще почудили в тот вечер. Даже арендовали троллейбус вместе с редкими пассажирами и прокатились с ветерком под девизом «Следующая остановка по требованию», пока не догнали впереди идущий транспорт. На команду «Обгоняй! Сделай его!» водитель отреагировал странно – погрустнел и плюнул на приборную панель.
А потом я его встретил, что называется «в деловой среде» - ни намёка на того раздолбая. Соучредитель банка, по совместительству возглавлявший кредитный отдел, сидел на очередном финансовом семинаре с лицом, не отражавшим ни интереса, ни скуки. Вечером последовала очередная попойка, - сначала в рамках фуршета семинара, а потом уже кто во что горазд. Горазды мы оказались очень, и я впервые оказался в его огромной квартире. Что меня поразило, так это эклектичность разных жилых и нежилых помещений – такое ощущение, что в квартире побывало несколько бригад отделочников, причём из разных стран и даже времён.
А ещё по квартире бродили женщины. Посчитать я их не мог – был пьян, а они мелькали. Было понятно, что девки тут живут. Я даже спросил Германа:
- Что, все твои?
- Да вроде как.
- И где ты их набрал?
- Да сами как-то прибились. Не выгонять же? – пожал он плечами.
И я понял его: затянутые в дресс-код шесть грустных букв «КРЕДИТ» жизни публичной, он компенсировал шестью весёлыми буквами «БАРДАК» в жизни личной.
Обратиться к нему меня вынудила страшная нужда. С началом ковидной депрессии рынки сбыта не то что сократились, а просто исчезли. Потом потихоньку начали появляться, но уже забитые и пугливые. У меня в компании начался кассовый разрыв. Наверное, это возможно только в нашей стране – когда борьба с заразой приносит больше вреда, чем сама зараза. Росли долги перед поставщиками, перед работниками. Когда я спрашивал у начальника отдела продаж, где деньги, он разводил руками и произносил шесть физиологических букв. Нужны были денежные средства. Собственно, эту задачу и поставил мне гендир, перед тем, как отъехать на отдых – «ты финансовый директор, вот и финансируй, сука!».
Ко всем несчастьям добавилась поломка машины, да такая умная поломка, что «Мазда» застряла в сервисе навсегда. Вторую неделю пользовался каршерингом – автомобильной проституцией.
Надо было искать деньги, пока кассовый разрыв не превратился в разрыв жопы всего предприятия. Банки, со своими манящими процентами по кредиту, просто искали лохов. В реале процентная ставка была в три раза выше, а со всеми «договорённостями», так и в пять, что делало возможность вернуть кредит малореальной. Мне вспоминалась фраза из популярной книги двадцатилетней давности : «И вот когда кредит пропит, а факс в офисе заблёван, берёшь новый кредит». Факсы исчезли, но концепция осталась. Искать же частного инвестора, - да, есть список желающих «вложится в реальный сектор экономики», - было долго и не гарантировало результата. Писать кэш-фло не было ни времени, ни сил.
И я вспомнил о Германе.
***
- Так сколько, говоришь, тебе надо денег?
Я назвал сумму.
- На какой срок?
- Думаю восемнадцать, но для верности – двадцать четыре, - если честно, я вообще не представлял, сколько продлится эта истерика.
- Два года?... Хм… Вот что, Сухов…
- Я Смертин.
- Да? Я не знал, Лёш. Так вот что, Сухов…. Кредит я тебе…. Дам.
Пока он тянул эту фразу, я уже смирился с неудачей – помнил ответ Верещагина про пулемёт. Но когда закончил, белое солнце кредита засияло надо мной.
- Более того, - продолжал Герман, - я тебе дам деньги под нормальный процент, по ставке рефинансирования. То есть, за что беру эти деньги, за то и отдам.
Я насторожился. Банкир не может быть альтруистом. Иначе он перестанет быть банкиром, причём не в моральном плане, а чисто физически.
- Но есть условие.
- Какое?
- Ты жене изменял когда-нибудь?
- Кто без греха, тот пусть первым бросит в меня камнем, - с пафосной грустью процитировал я.
- Вот бы пользователи соцсетей оторвались над Иесусом, - ухмыльнулся Герман, и пояснил, - «камень» на сленге означает «комментарий».
- Так какое условие? – понял, что нервничаю.
- Забери у меня женщин. Хотя бы двух. У меня уже от них голова болит.
- Чего? – охерел я, - куда? Зачем? Что я с ними делать буду?
- Отвечаю по пунктам: того, к себе домой, за кредитом, кормить, одевать и трахать, если захочешь. Это и будут наши договорённости по кредиту. Или тебе тридцать процентов интереснее?
- Да…То есть нет… То есть… Дай подумать, а?
- Думай, Сухов. А я тебе лошадь дам, сухарей. Человек, как понимаю, тебе без надобности.
Белое солнце становилось жарким. Интересно, как отреагирует на это жена? Хорошо хоть дети с родителями жены на даче – комната свободна. Это что, на два года?
- Это что, на два года?
- Ну, если вернёшь деньги раньше, то нет.
- Это точно, - задумчиво пробормотал я.
- Вот и чудесно, - кивнул владелец гарема и зычно, как офицер на плацу, гаркнул, - мои любимые! Строится у меня в кабинете!
Похоже, в доме у Германа царил армейский порядок – через минуту девушки стояли в одну шеренгу. Дамы были как на подбор – высокие, худые. Такое ощущение, что их набирали на выставке, где они бродили в купальниках или вообще в боди-арте. На нашем сленге подобные красавицы называются «першинги».
- Вот, мои лучшие кадры, - гордо сказал хозяин, - не привитые.
- На Маша –Даша рассчитайсь! – скомандовал он.
Девчонки бойко заголосили «Маша!-Даша!-Даша!-Даша!-Маша!-Даша!». Видно, процедура была отработана.
- Видишь, у меня только Маши и Даши. Никаких Зухра, Лейла, и прости Господи, Гюльчатай.
- А почему только две Маши и целых четыре Даши? – при выборе надо всегда искать недостатки.
- Молчал бы уже. Так какие?
- Ну, мне бы хотелось бы узнать их качества… Узнать их слабые и сильные стороны.
- Так. Су… Смертин, тест-драйв тут устраивать не дам. А на счёт сторон… Милые, нале-во! Нале-во! Нале-во! Вольно! – и мне, - рассмотрел все стороны?
Я сдавлено кивнул.
- Мне двух Маш, чтобы не путаться.
- Хороший выбор, уважаю. И мне легче будет. У нас ещё вопросы остались?
- Деньги. Где и когда?
- В понедельник приезжай ко мне в банк… Нет, лучше мой менеджер к тебе подъедет, оформит бумаги. Успеем до четвёртой банковской сессии – деньги уже в понедельник у тебя. Нет – во вторник.
- Ты что-то говорил про лошадь?
- А! Ну да. В коридоре на тумбочке лежат брелоки. Выбирай любую. Только очень прошу – «Мерседес» оставь мне. На работу надо ездить, проклятые условности. Паркинг напротив. Бокс ноль один двадцать три. Раздам звоночек охране, выпустят. Документы под козырьком. В страховку сам себя впишешь, не маленький. Да…. – кажется, Герман пустил слезу, - Девушки, все Даши проводят день по распорядку. Машам собираться. Вы поступаете под начало товарища С…Смертина. Он будет вас кормить и защищать. Он хороший человек!
***
Бэха «три-двадцать пять» была бесшумна. Только если придавить тапку, она начинала довольно урчать, соскучившись по работе. Урчал и я, как сытый кот. Единственно, что я давно не водил механику, но справился – бодро вырулил к дому Германа, где меня уже ждали две модельки с клетчатыми сумками. Набрал жене, пока девушки грузили шмотьё в багажник.
- Солнце, ты там чем занята?
- Суп варю. А что?
- Просьба, расчисть вторую комнату, я сейчас приеду с двумя коллегами по работе, они у нас немного поживут.
Повисла пауза.
- Смертин, ты что, дебил? В Москве гостиницы закончились?
- Ну, малыш…
- Нукнешь мне дома, работничек
Разделочная доска у меня очень красивая. Фигурная, из бука, в сантиметр толщиной. Не люблю эти пластиковые клеёнки, изображающие разделочные доски. А зря.
- Что ты делаешь, Насть? Как я в понедельник с разбитой мордой на работу пойду? Хорошо хоть в банк не надо ехать.
Тут меня осенило: Герман – считывает ходы, шахматист херов.
- Мог мы сразу рассказать. А то «коллеги». Открываю дверь, а у тебя две проститутки с вещами.
- Почему проститутки? – я приложил лёд к набухающему фингалу, - они даже не знают значение слова «работа».
- Ты их ещё и защищаешь?
- Да, такая договорённость. И вообще, отстань от них, у девочек стресс – переехать с запада Москвы на юго-восток.
На кухню вбежала одна из Маш. Кажется, она была стрессоустойчивая. Поцеловала мою жену в щёку, от чего та обомлела, и затараторила:
- Ой, Лёшик, что с тобой? Упал? Слушай, нам там кровати надо сдвинуть вместе – мы привыкли спать вместе. Тут рядом есть салон красоты, а то у меня ногти давно не менялись. И вот да, надо сходить в сауну, а то вес набираем. И надо что-то поесть. Красивая у тебя женщина. Кстати, как её зовут?
- Настасья Викторовна. И это моя жена.
- Вот так взяли и поженились? Молодцы какие! Так что можно поесть?
- А что они едят? – вышла из оцепенения Настя.
- Что вы едите? – спросил я Машу.
- Ну, если не в ресторане, то мы заказываем из ресторана. Пиццу, ролы
- Пиццу в ресторане? Что такое «ролы»?
Ответила Анастасия:
- Сырая рыба с рисом
- Так вот почему они такие худые – глисты. Насть, отвари им картошки. И банку шпрот им скормлю.
Ночью сытые девчонки никак не могли успокоится – шуршали за стеной какими-то пакетами, а потом начали ходить на каблуках. Цок-цок – как карандашом по темечку. Не надо было менять линолеум с ковролином на паркетную доску.
Даже представил их разговор «Ну что же он не идёт? Мы не так уж плохи». Затихли. Жена уснула, сопя мне в плечо.
Накаркал. Явились обе две. Голые и на каблуках. Я сглотнул слюну – у Германа неплохой вкус.
- Лёшик, можно к вам в постельку? – спросила Маша №2
- Это зачем?
- Ну, мы хотим секса.
- А чего между собой секс не устроили?
- Уже устроили, но нам надоело.
- Повторить! – скомандовал я, - да и не влезете.
- Мы аккуратно, - пообещала Маша №1
Тут проснулась жена. Темно, но кажется она всё видит в темноте, как кошка (у меня-то просто ноктолопия). Назревал скандал.
- Ах вы, бляди, - вознегодовала мать моих детей, - вы где находитесь?
Я дотянулся до телефона, и включил игру «тетрис». Самому интересно, чем всё закончится.
Настя, походу, загнала их за Можай. Минут десять слышался только её мелодичный голосок. Вернулась в постель довольная – отбила льва у двух гиен.
- Что делать будем? – спросила она, эротично зевая.
- Трахать я их не буду! – героически отрёкся я. Кажется, в голосе всё-таки сквозила жалость.
- Да нет. В понедельник дети домой приезжают. Первого сентября им в школу. А тут эти. Но ведь ты что-то придумаешь, да? Умник? – и сползла своим ртом к моему члену. Заслуженная добыча.
***
- Верни девок взад! – рёв Германа даже по телефону был страшен. Я понял, что он серьёзно пьян и завтра его «Мерседес» уйдёт в простой.
- Герман, знаешь, они мне понравились. И жена их обожает. Давай хоть пару месяцев у меня поживут?
- Взад я сказал!
- Хорошая идея.
- Я не про это, извращенец!
- Эээ… А кредит?
- Всё в силе
- Машина?
- Катайся, ублюдок. Только Маш моих верни. У меня из-за их отсутствия голова не болит. А я привык. Сегодня. Вернёшь. Мне. Моих. Женщин
Белое солнце кредита приобрело рыжие оттенки, и стало меня греть, а не жечь.
© геша
- На, пожарь, - протянул рыбак мне улов.
Я с сомнением начал шарить зажигалку по карманам.
- Так сколько, говоришь, тебе надо денег? – прервал Герман мои поиски.
Мой потенциальный кредитор был личностью сложной и многогранной.
Познакомились мы с ним в бильярдной – он позволил мне выиграть три партии подряд, показывая себя посредственным игроком, а потом резко поднял ставку. Я не повёлся, и вместо игры мы с ним знатно нахлебались в местном баре. Вообще почудили в тот вечер. Даже арендовали троллейбус вместе с редкими пассажирами и прокатились с ветерком под девизом «Следующая остановка по требованию», пока не догнали впереди идущий транспорт. На команду «Обгоняй! Сделай его!» водитель отреагировал странно – погрустнел и плюнул на приборную панель.
А потом я его встретил, что называется «в деловой среде» - ни намёка на того раздолбая. Соучредитель банка, по совместительству возглавлявший кредитный отдел, сидел на очередном финансовом семинаре с лицом, не отражавшим ни интереса, ни скуки. Вечером последовала очередная попойка, - сначала в рамках фуршета семинара, а потом уже кто во что горазд. Горазды мы оказались очень, и я впервые оказался в его огромной квартире. Что меня поразило, так это эклектичность разных жилых и нежилых помещений – такое ощущение, что в квартире побывало несколько бригад отделочников, причём из разных стран и даже времён.
А ещё по квартире бродили женщины. Посчитать я их не мог – был пьян, а они мелькали. Было понятно, что девки тут живут. Я даже спросил Германа:
- Что, все твои?
- Да вроде как.
- И где ты их набрал?
- Да сами как-то прибились. Не выгонять же? – пожал он плечами.
И я понял его: затянутые в дресс-код шесть грустных букв «КРЕДИТ» жизни публичной, он компенсировал шестью весёлыми буквами «БАРДАК» в жизни личной.
Обратиться к нему меня вынудила страшная нужда. С началом ковидной депрессии рынки сбыта не то что сократились, а просто исчезли. Потом потихоньку начали появляться, но уже забитые и пугливые. У меня в компании начался кассовый разрыв. Наверное, это возможно только в нашей стране – когда борьба с заразой приносит больше вреда, чем сама зараза. Росли долги перед поставщиками, перед работниками. Когда я спрашивал у начальника отдела продаж, где деньги, он разводил руками и произносил шесть физиологических букв. Нужны были денежные средства. Собственно, эту задачу и поставил мне гендир, перед тем, как отъехать на отдых – «ты финансовый директор, вот и финансируй, сука!».
Ко всем несчастьям добавилась поломка машины, да такая умная поломка, что «Мазда» застряла в сервисе навсегда. Вторую неделю пользовался каршерингом – автомобильной проституцией.
Надо было искать деньги, пока кассовый разрыв не превратился в разрыв жопы всего предприятия. Банки, со своими манящими процентами по кредиту, просто искали лохов. В реале процентная ставка была в три раза выше, а со всеми «договорённостями», так и в пять, что делало возможность вернуть кредит малореальной. Мне вспоминалась фраза из популярной книги двадцатилетней давности : «И вот когда кредит пропит, а факс в офисе заблёван, берёшь новый кредит». Факсы исчезли, но концепция осталась. Искать же частного инвестора, - да, есть список желающих «вложится в реальный сектор экономики», - было долго и не гарантировало результата. Писать кэш-фло не было ни времени, ни сил.
И я вспомнил о Германе.
***
- Так сколько, говоришь, тебе надо денег?
Я назвал сумму.
- На какой срок?
- Думаю восемнадцать, но для верности – двадцать четыре, - если честно, я вообще не представлял, сколько продлится эта истерика.
- Два года?... Хм… Вот что, Сухов…
- Я Смертин.
- Да? Я не знал, Лёш. Так вот что, Сухов…. Кредит я тебе…. Дам.
Пока он тянул эту фразу, я уже смирился с неудачей – помнил ответ Верещагина про пулемёт. Но когда закончил, белое солнце кредита засияло надо мной.
- Более того, - продолжал Герман, - я тебе дам деньги под нормальный процент, по ставке рефинансирования. То есть, за что беру эти деньги, за то и отдам.
Я насторожился. Банкир не может быть альтруистом. Иначе он перестанет быть банкиром, причём не в моральном плане, а чисто физически.
- Но есть условие.
- Какое?
- Ты жене изменял когда-нибудь?
- Кто без греха, тот пусть первым бросит в меня камнем, - с пафосной грустью процитировал я.
- Вот бы пользователи соцсетей оторвались над Иесусом, - ухмыльнулся Герман, и пояснил, - «камень» на сленге означает «комментарий».
- Так какое условие? – понял, что нервничаю.
- Забери у меня женщин. Хотя бы двух. У меня уже от них голова болит.
- Чего? – охерел я, - куда? Зачем? Что я с ними делать буду?
- Отвечаю по пунктам: того, к себе домой, за кредитом, кормить, одевать и трахать, если захочешь. Это и будут наши договорённости по кредиту. Или тебе тридцать процентов интереснее?
- Да…То есть нет… То есть… Дай подумать, а?
- Думай, Сухов. А я тебе лошадь дам, сухарей. Человек, как понимаю, тебе без надобности.
Белое солнце становилось жарким. Интересно, как отреагирует на это жена? Хорошо хоть дети с родителями жены на даче – комната свободна. Это что, на два года?
- Это что, на два года?
- Ну, если вернёшь деньги раньше, то нет.
- Это точно, - задумчиво пробормотал я.
- Вот и чудесно, - кивнул владелец гарема и зычно, как офицер на плацу, гаркнул, - мои любимые! Строится у меня в кабинете!
Похоже, в доме у Германа царил армейский порядок – через минуту девушки стояли в одну шеренгу. Дамы были как на подбор – высокие, худые. Такое ощущение, что их набирали на выставке, где они бродили в купальниках или вообще в боди-арте. На нашем сленге подобные красавицы называются «першинги».
- Вот, мои лучшие кадры, - гордо сказал хозяин, - не привитые.
- На Маша –Даша рассчитайсь! – скомандовал он.
Девчонки бойко заголосили «Маша!-Даша!-Даша!-Даша!-Маша!-Даша!». Видно, процедура была отработана.
- Видишь, у меня только Маши и Даши. Никаких Зухра, Лейла, и прости Господи, Гюльчатай.
- А почему только две Маши и целых четыре Даши? – при выборе надо всегда искать недостатки.
- Молчал бы уже. Так какие?
- Ну, мне бы хотелось бы узнать их качества… Узнать их слабые и сильные стороны.
- Так. Су… Смертин, тест-драйв тут устраивать не дам. А на счёт сторон… Милые, нале-во! Нале-во! Нале-во! Вольно! – и мне, - рассмотрел все стороны?
Я сдавлено кивнул.
- Мне двух Маш, чтобы не путаться.
- Хороший выбор, уважаю. И мне легче будет. У нас ещё вопросы остались?
- Деньги. Где и когда?
- В понедельник приезжай ко мне в банк… Нет, лучше мой менеджер к тебе подъедет, оформит бумаги. Успеем до четвёртой банковской сессии – деньги уже в понедельник у тебя. Нет – во вторник.
- Ты что-то говорил про лошадь?
- А! Ну да. В коридоре на тумбочке лежат брелоки. Выбирай любую. Только очень прошу – «Мерседес» оставь мне. На работу надо ездить, проклятые условности. Паркинг напротив. Бокс ноль один двадцать три. Раздам звоночек охране, выпустят. Документы под козырьком. В страховку сам себя впишешь, не маленький. Да…. – кажется, Герман пустил слезу, - Девушки, все Даши проводят день по распорядку. Машам собираться. Вы поступаете под начало товарища С…Смертина. Он будет вас кормить и защищать. Он хороший человек!
***
Бэха «три-двадцать пять» была бесшумна. Только если придавить тапку, она начинала довольно урчать, соскучившись по работе. Урчал и я, как сытый кот. Единственно, что я давно не водил механику, но справился – бодро вырулил к дому Германа, где меня уже ждали две модельки с клетчатыми сумками. Набрал жене, пока девушки грузили шмотьё в багажник.
- Солнце, ты там чем занята?
- Суп варю. А что?
- Просьба, расчисть вторую комнату, я сейчас приеду с двумя коллегами по работе, они у нас немного поживут.
Повисла пауза.
- Смертин, ты что, дебил? В Москве гостиницы закончились?
- Ну, малыш…
- Нукнешь мне дома, работничек
Разделочная доска у меня очень красивая. Фигурная, из бука, в сантиметр толщиной. Не люблю эти пластиковые клеёнки, изображающие разделочные доски. А зря.
- Что ты делаешь, Насть? Как я в понедельник с разбитой мордой на работу пойду? Хорошо хоть в банк не надо ехать.
Тут меня осенило: Герман – считывает ходы, шахматист херов.
- Мог мы сразу рассказать. А то «коллеги». Открываю дверь, а у тебя две проститутки с вещами.
- Почему проститутки? – я приложил лёд к набухающему фингалу, - они даже не знают значение слова «работа».
- Ты их ещё и защищаешь?
- Да, такая договорённость. И вообще, отстань от них, у девочек стресс – переехать с запада Москвы на юго-восток.
На кухню вбежала одна из Маш. Кажется, она была стрессоустойчивая. Поцеловала мою жену в щёку, от чего та обомлела, и затараторила:
- Ой, Лёшик, что с тобой? Упал? Слушай, нам там кровати надо сдвинуть вместе – мы привыкли спать вместе. Тут рядом есть салон красоты, а то у меня ногти давно не менялись. И вот да, надо сходить в сауну, а то вес набираем. И надо что-то поесть. Красивая у тебя женщина. Кстати, как её зовут?
- Настасья Викторовна. И это моя жена.
- Вот так взяли и поженились? Молодцы какие! Так что можно поесть?
- А что они едят? – вышла из оцепенения Настя.
- Что вы едите? – спросил я Машу.
- Ну, если не в ресторане, то мы заказываем из ресторана. Пиццу, ролы
- Пиццу в ресторане? Что такое «ролы»?
Ответила Анастасия:
- Сырая рыба с рисом
- Так вот почему они такие худые – глисты. Насть, отвари им картошки. И банку шпрот им скормлю.
Ночью сытые девчонки никак не могли успокоится – шуршали за стеной какими-то пакетами, а потом начали ходить на каблуках. Цок-цок – как карандашом по темечку. Не надо было менять линолеум с ковролином на паркетную доску.
Даже представил их разговор «Ну что же он не идёт? Мы не так уж плохи». Затихли. Жена уснула, сопя мне в плечо.
Накаркал. Явились обе две. Голые и на каблуках. Я сглотнул слюну – у Германа неплохой вкус.
- Лёшик, можно к вам в постельку? – спросила Маша №2
- Это зачем?
- Ну, мы хотим секса.
- А чего между собой секс не устроили?
- Уже устроили, но нам надоело.
- Повторить! – скомандовал я, - да и не влезете.
- Мы аккуратно, - пообещала Маша №1
Тут проснулась жена. Темно, но кажется она всё видит в темноте, как кошка (у меня-то просто ноктолопия). Назревал скандал.
- Ах вы, бляди, - вознегодовала мать моих детей, - вы где находитесь?
Я дотянулся до телефона, и включил игру «тетрис». Самому интересно, чем всё закончится.
Настя, походу, загнала их за Можай. Минут десять слышался только её мелодичный голосок. Вернулась в постель довольная – отбила льва у двух гиен.
- Что делать будем? – спросила она, эротично зевая.
- Трахать я их не буду! – героически отрёкся я. Кажется, в голосе всё-таки сквозила жалость.
- Да нет. В понедельник дети домой приезжают. Первого сентября им в школу. А тут эти. Но ведь ты что-то придумаешь, да? Умник? – и сползла своим ртом к моему члену. Заслуженная добыча.
***
- Верни девок взад! – рёв Германа даже по телефону был страшен. Я понял, что он серьёзно пьян и завтра его «Мерседес» уйдёт в простой.
- Герман, знаешь, они мне понравились. И жена их обожает. Давай хоть пару месяцев у меня поживут?
- Взад я сказал!
- Хорошая идея.
- Я не про это, извращенец!
- Эээ… А кредит?
- Всё в силе
- Машина?
- Катайся, ублюдок. Только Маш моих верни. У меня из-за их отсутствия голова не болит. А я привык. Сегодня. Вернёшь. Мне. Моих. Женщин
Белое солнце кредита приобрело рыжие оттенки, и стало меня греть, а не жечь.
© геша
