Осень. Oblivion

Осень. Oblivion
Вечер. Дорожка в парке. Падают листья. То один, то другой, отделяются они от ветвей, на которых еще недавно так живо трепетали, и медленно кружась, падают замертво на эту освещенную тусклыми фонарями дорожку. Их сухие тела шуршат под ногами и разлетаются в стороны клочьями разорванных писем. Туман змеится между влажных стволов. Хороший вечер, чтобы вспомнить. Хороший вечер, чтобы забыть. Маэстро, сыграйте что-нибудь этакое... Танго? Да, Oblivion.

Слова, лица, движения выступают поочередно из туманных лабиринтов памяти, обретают чёткость и плоть и тают затем навсегда. Вот этот поворот головы, вот тот невозможный совершенно взгляд, и опущенные безнадежно руки, и драгоценные те несколько слов, и то, что не сбылось, и сейчас уж понятно, что и не могло сбыться, - все, все забыть! Забыть. Вместо того, что грело, жгло, испепеляло, мучило, сводило с ума, уносило ввысь, теперь лишь горький привкус этих опавших листьев. Ничего не надо. Ничего и не было. Не о чем сожалеть.

Туман, выползающий из глубины парка, становится все плотнее. В свете призрачных фонарей, загребая ногами ворохи листьев, бредут двое. Они не держатся за руки, каждый сам по себе, будто совсем чужие. Они уходят все дальше, дальше, и силуэты их постепенно растворяются в холодном туманном мороке. Я смотрю им вслед. Мои глаза плотно закрыты. И мне абсолютно не жаль.

Oblivion... Это значит "забвение".


Настроение: Astor Piazzolla, Oblivion