Аллергик
«Будьте здоровы!» — первое, что слышал Юра, когда выходил из своей квартиры. У парня был чёрный пояс по аллергии и, как бы он ни старался его лишиться, каждый день его иммунная система брала новый антирекорд.
Художников-пейзажистов Юра не понимал с детства, поэзию о природе презирал. Какие-то сумасшедшие дядьки с упоением рассказывают об объятиях с березами и о васильковых полях. Обнимать врага Юра мог только в самом страшном сне, а изображать его на холсте считал проявлением психического отклонения или открытой диверсией.
Соседи по дому Юру ненавидели. Из-за него в подъезде перестали мыть полы с хлоркой, заварили мусоропровод, а после того, как Юру в восьмой раз забрала реанимация, с подоконников пришлось убрать цветы.
Первые песни соловьев Юра воспринимал как дьявольский марш. Пока все вокруг радовались теплому майскому солнышку и аромату цветущей сирени, у аллергика начинался его персональный ад.
Из дома Юра старался выходить только при острой необходимости, как это случилось сегодня. Если продукты, лекарства и даже женщин можно было заказать прямиком домой, то стоматолог наотрез отказывался выезжать по адресу и лечить пациента в кухне на табурете.
— Если доедешь за минуту, плачу по двойному тарифу! — крикнул Юра, садясь в такси и задерживая дыхание.
Машина со свистом рванула со двора, проехала триста метров и, выполнив поворот с заносом, быстро вклинилась в километровую пробку.
Юра верил, что способен не пользоваться лёгкими минут двадцать, если ему потребуется. Но, когда таксист начал угрожать ему искусственным дыханием рот в рот, если тот не перестанет синеть, всё же задышал. Поездка была не из простых: ёлочка, висевшая на стекле заднего вида, коварно источала аромат ментола и вызывала слёзы, чехлы из дешевой ткани раздражали кожу через куртку, а сам таксист пах как раздевалка в спортзале и при этом ещё и курил вейп с запахом клубники. Весь этот «букет» грозил стать причиной анафилактического шока.
Добравшись до кресла врача, весь в соплях, слезах и с красными ушами, Юра радовался: самое страшное позади.
— Аллергия на анестезию есть? — вернул его в реальный мир своим вопросом врач. — Нерв удалять надо.
В ответ Юра хотел разрыдаться, но тут в кабинет вошла ассистентка — прекрасная, как ангел. Не влюбиться в такую с первого взгляда трудно было себе позволить, и Юра не позволил.
— Надоело! Вокруг меня не мужики, а нытики и тряпки. Я так никогда замуж не выйду, — плакалась она кому-то по телефону. — Жалуются, хнычут, боятся собственной тени, тьфу.
— Кхе-кхе, — покашлял доктор. — Юля, вы на работе.
— Простите, Пал Сергеевич, — виновато улыбнулась она и, надев на лицо маску, подготовила шприц.
— Знаете, мне не нужна анестезия, я не боюсь боли, — со скучающим видом заявил Юра и запомнил этот сеанс на всю жизнь.
— Вы такой храбрый! Я бы не смогла без заморозки вытерпеть удаление нерва, — вытирая размазанного Юру с кресла, сказала Юля, когда всё закончилось.
Парень решил брать быка за рога:
— Разрешите пригласить вас куда-нибудь, — выдавил он больным ртом.
— Ой, какой вы прыткий. Но мне нравится! — кокетничала ассистентка. — Знаете, я сегодня собиралась готовить и уже всё распланировала…
Юра повесил было свой сопливый нос, но Юля его быстро подтерла своей идеей:
— Вы можете сходить со мной за продуктами, а там, глядишь, может, и угощу вас домашним ужином.
Под «пригласить куда-нибудь» Юра подразумевал свою стерильную, гипоаллергенную квартиру, куда души мух, пылевых клещей и тараканов попадали после смерти за плохое поведение. Только дома он чувствовал себя в безопасности, а продуктовые магазины вообще были угрозой первой степени. Но глаза Юли стоили того, чтобы рискнуть.
Обложившись антибактериальными салфетками, словно оберегами, Юра дождался окончания смены девушки, и они двинулись в сторону её района. В обычной одежде Юля выглядела ещё прекрасней, чем в медицинской униформе, и парень совсем потерял рассудок от любви.
— Ой, а пойдёмте через парк, там так красиво, всё цветёт! — предложила Юля.
В ответ у Юры свело лицо, и девушка, приняв эту гримасу ужаса за улыбку, потащила парня прямиком в бездну.
— Вы себя нормально чувствуете? — спросила она, когда Юра покрылся первыми пятнами.
— Да, солнце сегодня яркое было, я так загораю просто.
Дети, собаки, цветы, запах горячего фритюра и облака сахарной ваты — если бы Стивен Кинг писал хорроры для аллергиков, описание городского парка стало бы самым удачным его романом. У Юры заложило, раздулось и зачесалось всё что можно. Силой воли, любви и пачкой антигистаминного он останавливал невероятно сложные процессы в организме.
Юля оказалась очень интересной и милой особой, даже несмотря на то, что все её шутки и страхи были связаны с зубами, о которых она могла говорить часами.
— Вы такой хороший слушатель, — оценила она Юру, чьё горло сдавило тисками. — А вот и магазин.
Превозмогая желание стать тряпкой и нытиком, Юра обрастал новыми фобиями со скоростью света. Ощущение было, что он попал на минное поле. Осторожно блуждая мимо стеллажей, он огибал по длинной дуге полки с орехами, злаками и молочкой.
Меняя цвет, словно хамелеон, Юра прошел вдоль ряда фруктов. Коварные апельсины смотрели ему вслед и угрожали расправой. Прямо перед ним упали на пол и покатились тонкокожие лимоны — смертельные гранаты — даже чеку не надо дергать. Засмотревшись на них, Юра врезался в свою спутницу, которая выглядела очень бледной, разглядывая баклажаны.
— Что с вами?
— Аллергия, — дрожащим голосом ответила Юля. — Хочется купить, но не могу.
— Не может быть! — обрадовался Юра. — На баклажаны? — Он уже хотел признаться, что у них есть общий недуг.
— Нет, на цены, — сказала девушка и чихнула.
— Берите, я угощаю, — предложил аллергик.
— Дарите мне на первом свидание баклажаны? Очень мило, — хихикнула Юля.
Юра тоже улыбнулся шутке, но на самом деле баклажан был одним из немногих продуктов, которые он мог есть.
Корзина Юли заполнялась медленно, но верно. Девушка постоянно давала Юре что-нибудь понюхать со словами:
— Как думаете, свежее?
Парень быстро обучался дышать альтернативными способами и даже задумывался о том, чтобы запатентовать их, если выживет.
Когда покупки были сделаны, Юра взял тяжелый пакет и на вытянутой руке нёс его весь путь.
— Ну что, зайдете на ужин? — спросила Юля, одарив парня своей самой прекрасной улыбкой.
Юра кивнул — на большее он был не способен.
— А вы кошек любите? — спросила, поднимаясь по лестнице, Юля.
— Ну, как вам сказать… — замедлил шаг холодеющий от ужаса Юра.
— Я вот не люблю, — призналась Юля, и парень облегченно выдохнул. — Я собак люблю, — сказала она, открыв дверь.
Юра не успел даже пискнуть, как его окружило двадцать килограмм мопсов. Три хрюкающих собаки были рады незнакомым ботинкам и штанам и стремились с ними породниться: слюнявили, обнюхивали, обтирались.
Дальше всё было как в тумане. Сила воли сказала: «Auf wiedersehen», и Юра полетел в куда-то в сторону приятного забвения. Он закрыл свои глаза-щёлки и открыл их, уже будучи в больнице. Юля сидела рядом. По её лицу была размазана тушь, в покрасневших глазах всё еще стояли слёзы.
— Почему вы не сказали, что у вас аллергия? — спросила она, когда Юра начал различать мир.
— Я-я-я боялся показаться вам слабаком и нытиком, — признался Юра.
— Вы ненормальный? Это же вообще другое! Как вообще можно было додуматься до такого? Вы же могли погибнуть!
— Наверное, вы правы. Просто вы мне очень понравились, и я что-то совсем потерял связь с реальностью.
Юра никогда еще не чувствовал себя так глупо. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться запертым в своей квартире и никогда из неё не выходить.
— Вы мне тоже очень понравились. Скажите, какие блюда вам можно и какие запахи вас не тревожат, я приготовлю вкусный ужин, и мы сможем продолжить наше знакомство.
— Спасибо большое, но всё это не имеет смысла, — с горечью произнёс Юра.
— Почему? У вас аллергия на вторые свидания?
— Нет. Но у вас три собаки, вы же не бросите их ради свиданий со мной. Да и жизнь с аллергиком — то еще удовольствие. — Юра отвернулся от неё, чувствуя, как накатывают слёзы.
— Да это не мои собаки. Сестра попросила взять на передержку на пару дней. Мне на съемной квартире вообще нельзя животных держать. А всё остальное ерунда — у меня у папы этих аллергий на целый справочник наберется, я прекрасно знаю, что и как делать.
— Правда? — просиял лицом Юра.
— Нет, — призналась Юля. — Вы же меня тоже в какой-то степени обманули…
Юра почувствовал, что его сердце трещит по швам.
— Но я готова попробовать! — заулыбалась она. — Если, конечно, у вас всё-таки нет аллергии на вторые свидания.
Александр Райн
Художников-пейзажистов Юра не понимал с детства, поэзию о природе презирал. Какие-то сумасшедшие дядьки с упоением рассказывают об объятиях с березами и о васильковых полях. Обнимать врага Юра мог только в самом страшном сне, а изображать его на холсте считал проявлением психического отклонения или открытой диверсией.
Соседи по дому Юру ненавидели. Из-за него в подъезде перестали мыть полы с хлоркой, заварили мусоропровод, а после того, как Юру в восьмой раз забрала реанимация, с подоконников пришлось убрать цветы.
Первые песни соловьев Юра воспринимал как дьявольский марш. Пока все вокруг радовались теплому майскому солнышку и аромату цветущей сирени, у аллергика начинался его персональный ад.
Из дома Юра старался выходить только при острой необходимости, как это случилось сегодня. Если продукты, лекарства и даже женщин можно было заказать прямиком домой, то стоматолог наотрез отказывался выезжать по адресу и лечить пациента в кухне на табурете.
— Если доедешь за минуту, плачу по двойному тарифу! — крикнул Юра, садясь в такси и задерживая дыхание.
Машина со свистом рванула со двора, проехала триста метров и, выполнив поворот с заносом, быстро вклинилась в километровую пробку.
Юра верил, что способен не пользоваться лёгкими минут двадцать, если ему потребуется. Но, когда таксист начал угрожать ему искусственным дыханием рот в рот, если тот не перестанет синеть, всё же задышал. Поездка была не из простых: ёлочка, висевшая на стекле заднего вида, коварно источала аромат ментола и вызывала слёзы, чехлы из дешевой ткани раздражали кожу через куртку, а сам таксист пах как раздевалка в спортзале и при этом ещё и курил вейп с запахом клубники. Весь этот «букет» грозил стать причиной анафилактического шока.
Добравшись до кресла врача, весь в соплях, слезах и с красными ушами, Юра радовался: самое страшное позади.
— Аллергия на анестезию есть? — вернул его в реальный мир своим вопросом врач. — Нерв удалять надо.
В ответ Юра хотел разрыдаться, но тут в кабинет вошла ассистентка — прекрасная, как ангел. Не влюбиться в такую с первого взгляда трудно было себе позволить, и Юра не позволил.
— Надоело! Вокруг меня не мужики, а нытики и тряпки. Я так никогда замуж не выйду, — плакалась она кому-то по телефону. — Жалуются, хнычут, боятся собственной тени, тьфу.
— Кхе-кхе, — покашлял доктор. — Юля, вы на работе.
— Простите, Пал Сергеевич, — виновато улыбнулась она и, надев на лицо маску, подготовила шприц.
— Знаете, мне не нужна анестезия, я не боюсь боли, — со скучающим видом заявил Юра и запомнил этот сеанс на всю жизнь.
— Вы такой храбрый! Я бы не смогла без заморозки вытерпеть удаление нерва, — вытирая размазанного Юру с кресла, сказала Юля, когда всё закончилось.
Парень решил брать быка за рога:
— Разрешите пригласить вас куда-нибудь, — выдавил он больным ртом.
— Ой, какой вы прыткий. Но мне нравится! — кокетничала ассистентка. — Знаете, я сегодня собиралась готовить и уже всё распланировала…
Юра повесил было свой сопливый нос, но Юля его быстро подтерла своей идеей:
— Вы можете сходить со мной за продуктами, а там, глядишь, может, и угощу вас домашним ужином.
Под «пригласить куда-нибудь» Юра подразумевал свою стерильную, гипоаллергенную квартиру, куда души мух, пылевых клещей и тараканов попадали после смерти за плохое поведение. Только дома он чувствовал себя в безопасности, а продуктовые магазины вообще были угрозой первой степени. Но глаза Юли стоили того, чтобы рискнуть.
Обложившись антибактериальными салфетками, словно оберегами, Юра дождался окончания смены девушки, и они двинулись в сторону её района. В обычной одежде Юля выглядела ещё прекрасней, чем в медицинской униформе, и парень совсем потерял рассудок от любви.
— Ой, а пойдёмте через парк, там так красиво, всё цветёт! — предложила Юля.
В ответ у Юры свело лицо, и девушка, приняв эту гримасу ужаса за улыбку, потащила парня прямиком в бездну.
— Вы себя нормально чувствуете? — спросила она, когда Юра покрылся первыми пятнами.
— Да, солнце сегодня яркое было, я так загораю просто.
Дети, собаки, цветы, запах горячего фритюра и облака сахарной ваты — если бы Стивен Кинг писал хорроры для аллергиков, описание городского парка стало бы самым удачным его романом. У Юры заложило, раздулось и зачесалось всё что можно. Силой воли, любви и пачкой антигистаминного он останавливал невероятно сложные процессы в организме.
Юля оказалась очень интересной и милой особой, даже несмотря на то, что все её шутки и страхи были связаны с зубами, о которых она могла говорить часами.
— Вы такой хороший слушатель, — оценила она Юру, чьё горло сдавило тисками. — А вот и магазин.
Превозмогая желание стать тряпкой и нытиком, Юра обрастал новыми фобиями со скоростью света. Ощущение было, что он попал на минное поле. Осторожно блуждая мимо стеллажей, он огибал по длинной дуге полки с орехами, злаками и молочкой.
Меняя цвет, словно хамелеон, Юра прошел вдоль ряда фруктов. Коварные апельсины смотрели ему вслед и угрожали расправой. Прямо перед ним упали на пол и покатились тонкокожие лимоны — смертельные гранаты — даже чеку не надо дергать. Засмотревшись на них, Юра врезался в свою спутницу, которая выглядела очень бледной, разглядывая баклажаны.
— Что с вами?
— Аллергия, — дрожащим голосом ответила Юля. — Хочется купить, но не могу.
— Не может быть! — обрадовался Юра. — На баклажаны? — Он уже хотел признаться, что у них есть общий недуг.
— Нет, на цены, — сказала девушка и чихнула.
— Берите, я угощаю, — предложил аллергик.
— Дарите мне на первом свидание баклажаны? Очень мило, — хихикнула Юля.
Юра тоже улыбнулся шутке, но на самом деле баклажан был одним из немногих продуктов, которые он мог есть.
Корзина Юли заполнялась медленно, но верно. Девушка постоянно давала Юре что-нибудь понюхать со словами:
— Как думаете, свежее?
Парень быстро обучался дышать альтернативными способами и даже задумывался о том, чтобы запатентовать их, если выживет.
Когда покупки были сделаны, Юра взял тяжелый пакет и на вытянутой руке нёс его весь путь.
— Ну что, зайдете на ужин? — спросила Юля, одарив парня своей самой прекрасной улыбкой.
Юра кивнул — на большее он был не способен.
— А вы кошек любите? — спросила, поднимаясь по лестнице, Юля.
— Ну, как вам сказать… — замедлил шаг холодеющий от ужаса Юра.
— Я вот не люблю, — призналась Юля, и парень облегченно выдохнул. — Я собак люблю, — сказала она, открыв дверь.
Юра не успел даже пискнуть, как его окружило двадцать килограмм мопсов. Три хрюкающих собаки были рады незнакомым ботинкам и штанам и стремились с ними породниться: слюнявили, обнюхивали, обтирались.
Дальше всё было как в тумане. Сила воли сказала: «Auf wiedersehen», и Юра полетел в куда-то в сторону приятного забвения. Он закрыл свои глаза-щёлки и открыл их, уже будучи в больнице. Юля сидела рядом. По её лицу была размазана тушь, в покрасневших глазах всё еще стояли слёзы.
— Почему вы не сказали, что у вас аллергия? — спросила она, когда Юра начал различать мир.
— Я-я-я боялся показаться вам слабаком и нытиком, — признался Юра.
— Вы ненормальный? Это же вообще другое! Как вообще можно было додуматься до такого? Вы же могли погибнуть!
— Наверное, вы правы. Просто вы мне очень понравились, и я что-то совсем потерял связь с реальностью.
Юра никогда еще не чувствовал себя так глупо. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться запертым в своей квартире и никогда из неё не выходить.
— Вы мне тоже очень понравились. Скажите, какие блюда вам можно и какие запахи вас не тревожат, я приготовлю вкусный ужин, и мы сможем продолжить наше знакомство.
— Спасибо большое, но всё это не имеет смысла, — с горечью произнёс Юра.
— Почему? У вас аллергия на вторые свидания?
— Нет. Но у вас три собаки, вы же не бросите их ради свиданий со мной. Да и жизнь с аллергиком — то еще удовольствие. — Юра отвернулся от неё, чувствуя, как накатывают слёзы.
— Да это не мои собаки. Сестра попросила взять на передержку на пару дней. Мне на съемной квартире вообще нельзя животных держать. А всё остальное ерунда — у меня у папы этих аллергий на целый справочник наберется, я прекрасно знаю, что и как делать.
— Правда? — просиял лицом Юра.
— Нет, — призналась Юля. — Вы же меня тоже в какой-то степени обманули…
Юра почувствовал, что его сердце трещит по швам.
— Но я готова попробовать! — заулыбалась она. — Если, конечно, у вас всё-таки нет аллергии на вторые свидания.
Александр Райн
