записки пришвина про деревню..
А у нас на украине это называлось село. "поехать в село", "первый парень на селе".. и в настоящее украинское село я попала будучи уже старшеклассницей. ну, так вышло - сами ж мы не местные, ни роду, ни племени, ни, разумеется, села.
А у подружки моей, Верой зовут, в селе бабка, и огород, и кролики в клетках, свинья в загончике, куры по двору бегают, гуси, а за хатой еще в стороне - большооое поле сурги. Там все село разбогатело на этой сурге - трава такая, из которой веники вяжут. И Веркина семья, работящая, тож не бедствовала, и братишке Веркиному, Олежке, лет в 14 уже "Яву" новенькую блестящую прикупили. Вот он на этой "Яве" нас двоих и отвез в село "Васильевка", на недельку.
Ну, две городские девицы это хоть маленькое, но событие, для сельских неизбалОванных парней. Днем то все на сборе урожая - видать, август это был, подзабыла уже.
Да, и мы без дела не сидели - траву ходили косить для кролей, я даже помню, визуально, какая именно трава для кроликов особенное лакомство.
Потом эту траву суешь в клетку крольчихе, и она ее хрум-хрум, жреть.. Сама такая толстая, вальяжная (мож, на сносях была?), коричневый лоск от нее и пованивает слегонца. В сумерки она почти сливалась с нутром своей клети. И виден был только черный глаз огромный, влажный, в этом глазу полное понимание основ мироздания.
Мол, по-другому и быть не может. ты мне вкусную траву и клетку регулярно чистишь, воду приносишь - а я тебе за это разрешаю смотреть на меня и считать меня своей собственностью. окейно? да, и мужичков мне не забывайте подсаживать регулярно, чтобы я не скучала тут. про мужиков это я потом уже поняла, а тогда, по-видимому, у нас с ней была некоторая недосказанность..
Потом нас еще под что-то припахивали, кажется, мы взялись красить окна и ставни. Пока примерялись, да читали инструкцию на банке с краской, да пока ля-ля-тополя, уж дело к вечеру. Смеркалось. А завтра родители подружкины приезжают, и нам почему-то хотелось встретить их уже при полном параде. На свет лампочки слетается столько мотыльков и мошки, что ставни превратились бы в клад для энтомолога. Но тогда мы еще не пользовались яндексом, и не знали столь мудреных слов, что с нас возьмешь то? деревня! Поэтому заканчивали лако-красочные работы в полной темноте, буквально лишь при свете звезд. А, надо сказать, на украине в августе ночи черные, бархатные, звезд полно. И падают, падают эти звезды, только успевай желания загадывать. Надо ли говорить, как мы ржали, когда утром увидели плоды труда своего. И самих себя. И родители Веркины тоже ржали.
Ах, да, я же про парней. По ночам мы, конечно, как и подобает модным городским девицам, с сельскими парнями устраивали оргии. У нашей калитки парковалось столько блестящих "Яв", что конкурировать с нами может лишь московский "Секстон", да и тот, я думаю, только по пятницам..
Что именно мы там с ними делали, я уже не помню, но вот чему я всегда поражалась, и продолжаю поражаться до сих пор - как мужчинам удается после почти бессонной ночи вставать в шесть утра и идти еще целый день вкалывать. А потом еще вечером как огурчики, снова у нашей калитки. Мы, понятное дело, с подругой моей потом по утрам дрыхли как суслики до полудня. "Ледащи!" - ворчала бабка и шла ставить кипяток в летнюю кухню. А мы одевали сарафаны, и шли к колодцу за водой. С настоящим коромыслом и двумя ведрами. Шли и горланили песни. Полуденное солнце конопатило наши носы, колодец скрипел, вторя ворчанью бабки, студеная вода выплескивалась из ведер нам на ноги. Коромысло сильно мешало доставить воду домой, но в нем то как раз, я поняла, и заключаются особенные понты сельских жителей. Без коромысла пусть таджики воду носят.
Почувствовав к часу дня легкий голод, решаем позавтракать. Не в хате же сидеть в погожий денек. Накрываем во дворе. Верчик возится с салатом, я же нахожу в наших припасах баночку "Завтрак туриста". Открываю, торжественно ставлю на стол посередине, и за чем-то отлучаюсь снова в хату. Уже через две минуты слышу какой-то переполох во вдоре, и Верин хохот. Выбегаю, помогаю ей разогнать кур с нашего стола. Консервную банку из под "Завтрака туриста" можно даже не мыть, куры сожрали основное коронное блюдо нашего завтрака. За это одна из них поплатится головой.
Когда родители Верины приехали, нас отселили спать в катушок - отдельную хатку, без окон, но с полатью, а на полати перина. А по полу везде яблоки лежат, ступить некуда. Вера просыпалась, и сразу яблоко жрать, одно, два, чавкает, чавкает, и план на день составляет, что бы нам еще с ней интересненького придумать. Она у нас была адмирал нахимов. А я сразу яблоко не могу - мне сперва зубы надо почистить.
Когда родители Верины приехали, нам пришлось наши оргии с парнями свернуть, папаша у ней был строгий. А поскольку мы привыкли ночами вести бурную жизнь, и спать было совершенно невозможно, мы всю ночь с ней пропели, весь репертуар, от взвейтесь кострами до гоп-стоп и три сырые могилы. Вот сейчас бы мы с ней ни за что не пели, мы бы болтали. Потому что есть что порассказать. А тогда нам хотелось петь. Родители потом в обед возмущались, что где-то у соседей радио всю ночь работало, и динамики на полную катушку на крыше..
Бабулька Верина, царствие ей небесное, чудесная была женщина. Спасибо ей за тогдашнее гостеприимство, а то я бы никогда и не узнала, что же такое настоящее украинское село.
А у подружки моей, Верой зовут, в селе бабка, и огород, и кролики в клетках, свинья в загончике, куры по двору бегают, гуси, а за хатой еще в стороне - большооое поле сурги. Там все село разбогатело на этой сурге - трава такая, из которой веники вяжут. И Веркина семья, работящая, тож не бедствовала, и братишке Веркиному, Олежке, лет в 14 уже "Яву" новенькую блестящую прикупили. Вот он на этой "Яве" нас двоих и отвез в село "Васильевка", на недельку.
Ну, две городские девицы это хоть маленькое, но событие, для сельских неизбалОванных парней. Днем то все на сборе урожая - видать, август это был, подзабыла уже.
Да, и мы без дела не сидели - траву ходили косить для кролей, я даже помню, визуально, какая именно трава для кроликов особенное лакомство.
Потом эту траву суешь в клетку крольчихе, и она ее хрум-хрум, жреть.. Сама такая толстая, вальяжная (мож, на сносях была?), коричневый лоск от нее и пованивает слегонца. В сумерки она почти сливалась с нутром своей клети. И виден был только черный глаз огромный, влажный, в этом глазу полное понимание основ мироздания.
Мол, по-другому и быть не может. ты мне вкусную траву и клетку регулярно чистишь, воду приносишь - а я тебе за это разрешаю смотреть на меня и считать меня своей собственностью. окейно? да, и мужичков мне не забывайте подсаживать регулярно, чтобы я не скучала тут. про мужиков это я потом уже поняла, а тогда, по-видимому, у нас с ней была некоторая недосказанность..
Потом нас еще под что-то припахивали, кажется, мы взялись красить окна и ставни. Пока примерялись, да читали инструкцию на банке с краской, да пока ля-ля-тополя, уж дело к вечеру. Смеркалось. А завтра родители подружкины приезжают, и нам почему-то хотелось встретить их уже при полном параде. На свет лампочки слетается столько мотыльков и мошки, что ставни превратились бы в клад для энтомолога. Но тогда мы еще не пользовались яндексом, и не знали столь мудреных слов, что с нас возьмешь то? деревня! Поэтому заканчивали лако-красочные работы в полной темноте, буквально лишь при свете звезд. А, надо сказать, на украине в августе ночи черные, бархатные, звезд полно. И падают, падают эти звезды, только успевай желания загадывать. Надо ли говорить, как мы ржали, когда утром увидели плоды труда своего. И самих себя. И родители Веркины тоже ржали.
Ах, да, я же про парней. По ночам мы, конечно, как и подобает модным городским девицам, с сельскими парнями устраивали оргии. У нашей калитки парковалось столько блестящих "Яв", что конкурировать с нами может лишь московский "Секстон", да и тот, я думаю, только по пятницам..
Что именно мы там с ними делали, я уже не помню, но вот чему я всегда поражалась, и продолжаю поражаться до сих пор - как мужчинам удается после почти бессонной ночи вставать в шесть утра и идти еще целый день вкалывать. А потом еще вечером как огурчики, снова у нашей калитки. Мы, понятное дело, с подругой моей потом по утрам дрыхли как суслики до полудня. "Ледащи!" - ворчала бабка и шла ставить кипяток в летнюю кухню. А мы одевали сарафаны, и шли к колодцу за водой. С настоящим коромыслом и двумя ведрами. Шли и горланили песни. Полуденное солнце конопатило наши носы, колодец скрипел, вторя ворчанью бабки, студеная вода выплескивалась из ведер нам на ноги. Коромысло сильно мешало доставить воду домой, но в нем то как раз, я поняла, и заключаются особенные понты сельских жителей. Без коромысла пусть таджики воду носят.
Почувствовав к часу дня легкий голод, решаем позавтракать. Не в хате же сидеть в погожий денек. Накрываем во дворе. Верчик возится с салатом, я же нахожу в наших припасах баночку "Завтрак туриста". Открываю, торжественно ставлю на стол посередине, и за чем-то отлучаюсь снова в хату. Уже через две минуты слышу какой-то переполох во вдоре, и Верин хохот. Выбегаю, помогаю ей разогнать кур с нашего стола. Консервную банку из под "Завтрака туриста" можно даже не мыть, куры сожрали основное коронное блюдо нашего завтрака. За это одна из них поплатится головой.
Когда родители Верины приехали, нас отселили спать в катушок - отдельную хатку, без окон, но с полатью, а на полати перина. А по полу везде яблоки лежат, ступить некуда. Вера просыпалась, и сразу яблоко жрать, одно, два, чавкает, чавкает, и план на день составляет, что бы нам еще с ней интересненького придумать. Она у нас была адмирал нахимов. А я сразу яблоко не могу - мне сперва зубы надо почистить.
Когда родители Верины приехали, нам пришлось наши оргии с парнями свернуть, папаша у ней был строгий. А поскольку мы привыкли ночами вести бурную жизнь, и спать было совершенно невозможно, мы всю ночь с ней пропели, весь репертуар, от взвейтесь кострами до гоп-стоп и три сырые могилы. Вот сейчас бы мы с ней ни за что не пели, мы бы болтали. Потому что есть что порассказать. А тогда нам хотелось петь. Родители потом в обед возмущались, что где-то у соседей радио всю ночь работало, и динамики на полную катушку на крыше..
Бабулька Верина, царствие ей небесное, чудесная была женщина. Спасибо ей за тогдашнее гостеприимство, а то я бы никогда и не узнала, что же такое настоящее украинское село.
