Лето. Память
Князь Дмитрий Голицын человеком был умным и тонким, ценил прекрасное и людей, оное прекрасное создающих. Блистал на дипломатическом поприще, меценатствовал в меру сил. Небезызвестный нам Моцарт неоднократно приглашаем был к русскому послу с концертами, что давало возможность непрактичному гению подразработать пиастров. А после его смерти именно в голицынском доме нашла приют на несколько лет вдова с малютками.
Князь женился по большой любви. В супруги взял первейшую умницу-красавицу Европы Екатерину-Смарагду Кантемир, дочь принявшего российское подданство экс-руководителя княжества Молдавского. Девица долго не выходила замуж, отказывая одному соискателю за другим. Она была неизлечимо больна и не могла иметь детей. Но князь Дмитрий был настойчив. Он хотел быть подле нее. А род, ну что род? Ну уж как-нибудь род обойдутся без него. Все было у них замечательно, но смерть Смарагды в 40 лет разлучила супругов. Екатерина-Смарагда учредила из своих денег грант, по которому пара-тройка расейских студиозусов направлялась в Страсбург надлежащего изучения акушерства и гинекологии для. Если не она, то пусть другие страждущие обретут-таки счастье материнства и все такое. После ее ухода безутешный вдовец прожил 30 одиноких лет, продолжая и упрочая начинание супруги. Кроме того, он завещал весь свой капитал на строительство и устройство больницы, где в просторных светлых палатах, тепле и сытости лечили бы превосходно и бесплатно. К капиталу он присовокупил картинную галерею, дабы любой человек бесплатно мог прийти и полюбоваться на шедевры, а в случае нехватки средств на содержание больницы можно было бы поправить дела продажей картин. Все это хозяйство граф посвятил памяти своей безвременной угасшей супруги.
И возникла больница. И назвалась Голицынскою. И по сей день фурычит в составе Первой Градской.
А следом появился и Странноприимный дом графа Шереметева. В память о его скончавшейся во цвете лет супруге, несравненной жемчужине вокала, Параскевы Жемчуговой, бывшей его крепостной, за счастье быть рядом с которой граф долго и упорно сражался. Сейчас это небезызвестный Склиф.
Ну вот. Такие дела. Любовь, перетекшая в память. Память, оставившая реальный, вполне себе осязаемый след на земле. Хотя, как писал Торнтон Уайдлер, "даже память не обязательна для любви. Есть земля живых и земля мертвых, и мост между ними - любовь, единственный смысл, единственное спасение."
Че послушаем? Послушаем хор про то, какие ништяки даются свыше любящим из оперы про короля, стало быть, Артура англосаксонского сочинителя Генри Пёрселла.
Было изменено: 18:16 25/08/2023.
Князь женился по большой любви. В супруги взял первейшую умницу-красавицу Европы Екатерину-Смарагду Кантемир, дочь принявшего российское подданство экс-руководителя княжества Молдавского. Девица долго не выходила замуж, отказывая одному соискателю за другим. Она была неизлечимо больна и не могла иметь детей. Но князь Дмитрий был настойчив. Он хотел быть подле нее. А род, ну что род? Ну уж как-нибудь род обойдутся без него. Все было у них замечательно, но смерть Смарагды в 40 лет разлучила супругов. Екатерина-Смарагда учредила из своих денег грант, по которому пара-тройка расейских студиозусов направлялась в Страсбург надлежащего изучения акушерства и гинекологии для. Если не она, то пусть другие страждущие обретут-таки счастье материнства и все такое. После ее ухода безутешный вдовец прожил 30 одиноких лет, продолжая и упрочая начинание супруги. Кроме того, он завещал весь свой капитал на строительство и устройство больницы, где в просторных светлых палатах, тепле и сытости лечили бы превосходно и бесплатно. К капиталу он присовокупил картинную галерею, дабы любой человек бесплатно мог прийти и полюбоваться на шедевры, а в случае нехватки средств на содержание больницы можно было бы поправить дела продажей картин. Все это хозяйство граф посвятил памяти своей безвременной угасшей супруги.
И возникла больница. И назвалась Голицынскою. И по сей день фурычит в составе Первой Градской.
А следом появился и Странноприимный дом графа Шереметева. В память о его скончавшейся во цвете лет супруге, несравненной жемчужине вокала, Параскевы Жемчуговой, бывшей его крепостной, за счастье быть рядом с которой граф долго и упорно сражался. Сейчас это небезызвестный Склиф.
Ну вот. Такие дела. Любовь, перетекшая в память. Память, оставившая реальный, вполне себе осязаемый след на земле. Хотя, как писал Торнтон Уайдлер, "даже память не обязательна для любви. Есть земля живых и земля мертвых, и мост между ними - любовь, единственный смысл, единственное спасение."
Че послушаем? Послушаем хор про то, какие ништяки даются свыше любящим из оперы про короля, стало быть, Артура англосаксонского сочинителя Генри Пёрселла.
Было изменено: 18:16 25/08/2023.
