"Аллегория живописи".

«Достаточно лишь произнести слово «Рембрандт» и это уже означает, что как будто произнесено слово «искусство», и даже более того» — эта фраза, написанная более ста тридцати лет тому назад, не состарилась, как и другая, противоречащая на первый взгляд первой: «Для огромного большинства людей Рембрандт, его жизнь и его личность окутаны тем мифическим одеянием, которым их с давних пор слишком охотно покрывали историки и эстетики». Об этом говорит и стремящееся к критической ясности, написанное в 1854 году сочинение о Рембрандте Эдуарда Коллофа: «…чудесное в жизни художника — это история его произведений», и эта история предстает перед нами сегодня, более трехсот лет после смерти художника, в гораздо более ярком свете, чем предыдущему поколению. Отход от романтизации и мифологизирования — под таким аспектом следует соприкасаться с жизнью Рембрандта, с его работой, чтобы еще увереннее постичь его творчество. «Рембрандт мог быть рожден где угодно, и в любое время его искусство было бы таким же», — таково столь часто повторяемое заблуждение поэта Верхарна. Наоборот, единственную в своем роде личность Рембрандта невозможно представить без породивших ее времени, нации и общества, неизбежно формирующие человека и его возможности, но, конечно, не время и не общество решают, чтобы некий Рембрандт ван Рейн стал именно этим Рембрандтом, или, говоря словами Франца Меринга, «величайшим художником нидерландской революции», в конце концов художником, «который из первой революции Нового времени почерпнул свое бессмертие». Люди сами творят свою историю, говорится в трудах Маркса и Энгельса, но только «в данной, определяющей их среде, на основе данных фактических отношений».