Вот, про грустное

Подступает пора рождественских историй "ё-мае, да ладно!"( сопровождающихся расширением зрачков как при закапыванием беладонной.
Я ездила в город учиться рисовать, а двоюродный братик Миша - в танцевальный ансамбль " Задоринка" при дворце Профсоюзов. (Потом перешёл в "Горинка", потом поступил в институт Культуры, работал ногами у Кадышевой, Бабкиной, организовал танцевальный шоу-коллектив, кубинцы, бразильцы украинцы, российцы, гастролируют по Китайским провинциям, заодно поставляет погружные мини-гэс через меня).)
Раз совхозным автобусом мы с Мишей напросились съездить за ёлками в модельный лес на реке Пирр. В посёлке Маяк, на крылечке лесничества мы ждали, пока взрослые выпишут порубочные билеты. Братик отплясывал краковяк, а я рисовала ручного медвежонка-гималайку. Самая высокая точка посёлка. На пологую сопку стремительно взобрался пустой лесовоз и на вираже сшиб явно начальственный УАЗик прицепом. И салона, как при замедленной съёмке, стали вылетать  женщины в роскошных норковыз шубах. Кровь, стоны, плач гималайки, чья-то нелепая реплика " Ништяк". А я что-то чиркаю в блокноте, оставляя типа порезы острозаточенным грифелем. Женщины погибли обе. А водителю ничего. Вот кто оказывается долдонил своё "Ништяк".
В тайге мы с Мишей разумеется заблудились, но вышли на сказочную(?) избушку. Испорченные листочки пошли на растопку, дров в печке было достаточно и даже спички с едой.
Там ещё вьюга началась, и нам хватило ума не покидать зимовьё.
Нас нашли егеря на снегоходах. В автобусе было накурено, все перепились и вели себя виновато. Миша тогда был  кудрявый и станцевал бурнашам как Яшка - " цыганочку" с выходом в "Неуловимых". Бурнаши одарили нас самыми красивыми ёлочками.