А слеплю-ка я в сегодняшнюю пятницу Снеговика)

На цыпочках, не создавая шума, заходит в город снежный батальон. Для них играет Бах, играет Шуман. Пустынный двор, метелью утомлн, катает на скрипучей карусели полупрозрачных призраков зимы: остепенились, гаврики, осели. Да где б вы были, если бы не мы, когда б не мы рассказывали сны вам, услышанно-подсмотренные сны — про жлтый ветер, присягнувший ивам, про сапоги, которые тесны (зато умеют танцевать фламенко), про сильно удивлённый светофор, про человека (кажется, из Менга и вроде даже граф, но не Рошфор). Мы видели — гигантского масштаба вчера случился межпланетный сдвиг. Тыгдынский конь украл цыганский табор. На облаке родился Снеговик. Родившись, наслаждался этой ролью — как ни крути, незаурядный ком. Отправили на землю бандеролью. Драконом. Без билета. С ветерком.

Просили: обустроитесь — махните, ну дабы мы не волновались зря. Ведь Вы не просто Снеговик — хранитель Большого Человека Декабря. Он с виду очень маленький, конечно, но целый космос у него внутри. Бывает же обманчивая внешность? А, сколько лет? По нашим данным три. Воистину причудливые формы порой способна принимать вода. Берите под контроль (в пределах нормы), чтоб Человек не путал никогда, где, правда, небо, где фотообои. Не всё то море, что ультрамарин. С морковками сегодня перебои. Возьмите для начала мандарин.

Смеются, ждут, гуляют по планете драконы, маги, хливкие шорьки. Большие дети. Маленькие дети. Любые дети. И снеговики. А по весне, когда поют осанны ветра, смущая птичьи голоса, снеговики уходят в партизаны, в далкие дремучие леса. Им рады травы, им бормочет леший, то в сказку попадая, то впросак. Седые кочки подставляют плеши, суровый туристический рюкзак в портфеле
видит только иноверца. Пока зима. В смятении пока так бьется мандариновое сердце смешного твоего Снеговика.
(Р.З.)