Угол зрения
— Добрый день, можно?
В дверях кабинета Павлова стояло что-то серое, невзрачное, унылое. Окулист пригляделся, настроил фокус, а это оказался человек.
— Да-да, конечно, проходите. Что у вас? — Павлов указал на стул, куда человек приземлился как-то с краю, и тут же обвел взглядом кабинет. Павлов искоса наблюдал за пациентом. Судя по выражению лица посетителя, тот испытывал некоторое отвращение.
— Мне тут сказали, что вы можете помочь подобрать специальные очки, — сказал пациент, закончив беглый осмотр кабинета.
— Постараюсь, — кашлянул в кулак Павлов, затем раскрыл тетрадь и снял с шариковой ручки колпачок. — Что вас беспокоит?
— Дело в том, что я вижу только грязь. А еще разруху. Куда ни взгляну, всё меня раздражает: старые дома, люди в безвкусной одежде, собаки эти бездомные, лужи, кривые вывески, вечно грязные машины…
— Угу, угу, угу, — кивал Павлов, записывая за человеком.
— А моя жена говорит: «Ты что, Сереж, не видишь, что ли, как на улице хорошо? Вон новое футбольное поле во дворе поставили, вон наряды у детей красивые какие, вон какой классный магазин открылся; как здорово у людей цветы под окнами высажены, какое небо голубое…» А оно не голубое, понимаете? Серое оно какое-то, иногда еще желтое. Даже ваш кабинет меня вгоняет в тоску.
— Понимаю, — снова кивнул Павлов.
— И так не только моя жена говорит. Дети тоже всему рады, и мама мне вечно твердит, что я ничего не вижу, кроме серости. Есть у вас эти самые… как их там… розовые очки?
— Розовых нет, — закончил писать Павлов и, щелкнув колпачком, оторвал взгляд от тетради. — Для газорезки есть. Выпишу вам рецепт и даже выдам очки.
Он открыл ящик стола и вытащил оттуда два круглых темных окуляра на резинке. Посетитель посмотрел с глупым видом на очки, затем перевел взгляд на Павлова.
— Я окна пластиковые продаю, зачем мне очки для газорезки?
— А вы примерьте, примерьте, — пододвинул окулист очки.
Мужчина недоверчиво взял их, осмотрел, затем натянул резинку на затылок, поправил на лице, чтобы окуляры носу не мешали.
— Не жмет?
— Ну… Немного больновато, да.
— Это хорошо, целительный эффект лучше. Подойдите к окну.
— Вы знаете, я почти ничего не вижу, — сказал человек, поднявшись со стула.
— Хорошо, это хорошо. Идите, не переживайте, не убьетесь.
Человек подошел к окну.
— Что видите? — спросил окулист.
— Практически ничего. Очень темные стекла, как будто поздний вечер.
— Отлично. Ходить сможете в них?
— Ну… если аккуратно, то да.
— Вот так и выходите в них на улицу, когда вам на работу, и с работы тоже в них идите, а в выходные по три часа в день носите, даже лучше по четыре. Приходите через месяц, проверим изменения.
— Да я же в них как крот, а еще как идиот! Что люди подумают?
— А вы рецепт им показывайте, если что. Всё, жду вас через месяц.
Не успел мужчина подойти к выходу, как дверь открылась, и внутрь стал протискиваться новый пациент. Это был грузный потный мужчина с очень встревоженным лицом. Двое посетителей еле разошлись в дверном проеме.
— Здрасти. Я вам звонил вчера, помните? — прорвавшись в кабинет, спросил дядька.
— Не очень. Много звонков. Присаживайтесь, рассказывайте, — пригласил Павлов.
Мужчина упал на стул и вытер красное лицо широкой ладонью.
— У меня что-то с глазами, — он несколько раз поморгал с усилием. —Прошел год, а я помню, только как ложусь спать и просыпаюсь. Понимаете?
— Пока не очень.
— Я помню, что хожу на работу, помню общественный транспорт; помню, что по вечерам пью пиво и смотрю сериалы, иногда готовлю. Но перед глазами только кровать. Вот я лег, вот проснулся — и всё. Дни пролетают, а я не замечаю. У меня со зрением что-то, наверное. Картинка нечеткая, словно не вижу толком жизнь. Можете помочь?
Павлов педантично записал всю историю болезни пациента, а затем открыл ящик стола. Внутри было много всяких очков, и он задумался, какие же лучше выдать.
— Скажите, а вы кроме работы и дома где вообще бываете?
— В магазине, — пожал плечами мужчина.
— Женаты?
— Никак нет.
— Хм… — Павлов шумно возился в ящике, а потом достал очки для плавания. — Вот, вроде ваш размер.
— Это что? — нервно усмехнулся мужчина.
— Это очки для плавания. Запишитесь сегодня в бассейн. Ходите по два раза в неделю.
— Зачем? — всё еще не понимал мужчина.
— Смена обстановки, спорт, новые люди. Походите три месяца, до зимы, а там снова придете ко мне и расскажете. Если что, подберем другое лечение. Вот вам рецепт, — протянул Павлов бумажку со свежей печатью.
— Спасибо, — взглянул мужчина на каракули врача и вышел из кабинета.
После обеда к доктору зашла молодая девушка. Правда, сначала он ее услышал, а только потом уже увидел. Посетительница громко скандалила с секретаршей Павлова в коридоре. Брань стояла такая, что даже у гипсовой головы Гиппократа уши завернулись в трубочку.
— Извините! — с ходу заявила девушка, распахнув дверь.
— Ладно, — кивнул Павлов, — проходите.
— Сама разберусь. Ой, прошу прощения.
Павлов молчал. Девушка прошла, смахнула рукой со стула невидимую пыль и уселась. Она выглядела сильно взвинченной и явно невыспавшейся.
— Простите, я не могу ничего с собой поделать, меня все бесит, — зарыдала пациентка. — Я с утра уже на взводе. Все меня раздражают. На работе подчиненные медлительные и ленивые, никто работать не хочет, рожи у всех сонные. В автобусе одни звери. На кого ни посмотришь — как будто из леса сбежали. Злыдни и хамы. А в кофейне моей любимой вообще сегодня напиток оформили так, словно в него плюнули. Каких-то безруких бариста набрали! И это я вам только первые три часа сегодняшнего дня описала.
— Держите, — Павлов протянул платок.
— Шпасибо, — высморкалась дама.
— Рассказывайте дальше, — Павлов раскрыл тетрадь.
— Я на что ни гляну, меня всё раздражает. Вот вы, например, бесите своей добродушной физиономией. Секретутка ваша с маникюром и бровками этими. Ей бы лучше записями нормально заниматься, а не по салонам красоты шастать.
— Я вас понял.
Павлов закончил с заполнением истории болезни.
— Поможете мне? Я ведь от себя всех отпугиваю. Никакой жизни нет. Хочется всех вокруг расстрелять. Это же ненормально… — перешла на шепот женщина.
— Я попробую. У вас, судя по всему, много негативной энергии, стресс. — Павлов открыл ящик стола и достал оттуда широкие, темные очки в половину лица. — Вот, — положил он их на стол.
— А что это?
— Очки для пейнтбола. Ну краской стрелять, знаете? Я вам дам адрес, там без своей команды можно принимать участие. Просто набирают людей и делят на группы. Выписываю: раз в неделю спускать пар на полигоне, — Павлов черканул ручкой на листке, а затем шлепнул своей печатью. — Расстреливайте всех на здоровье без вреда для здоровья, — улыбнулся окулист.
Женщина испуганно смотрела на очки.
— Берите. Попробуйте хотя бы пару раз, не понравится — приходите, будем еще думать.
— Хорошо, спасибо, — кивнула женщина и, воровато схватив очки и рецепт, поспешила к выходу.
К Павлову в этот день пришло еще два посетителя. Всем хотелось что-то изменить в своем зрении, и всем он так или иначе помогал открыть глаза, вернее, сделать первый шаг к этому.
Через месяц к нему в кабинет постучался человек, которому Павлов выписал очки для газорезки. Лицо его было не узнать, как и одежду. Мужчина буквально светился. Пациента Павлов смог определить лишь по красным кругам от очков вокруг глаз.
— Спасибо вам большое, — положил мужчина очки на стол.
— Помогло?
— Вы знаете, да. Удивительно, конечно, но ведь действительно помогло. Я всегда думал, что если раскрасить реальность, то она будет лучше выглядеть, а оказалось наоборот — надо просто ее приглушить. Я вот даже не представляю, каково это — быть слепым, и, надеюсь, никогда не узнаю. Как только надеваю эти очки, сразу хочется вылезти на свет. Увидеть небо, цветы эти под окнами, глянец машин... В очках-то лишь очертания да темные силуэты. Снимаешь, а перед тобой целый мир. Здорово, чесслово!
— Вы не спешите, — посоветовал Павлов, — поносите еще пару месяцев, а потом будете надевать по мере воспаления грусти.
— Спасибо еще раз!
В дверях мужчина чуть не столкнулся с молодой улыбчивой мадмуазель. Девушка извинилась и пропустила его вперед.
— Добрый день, — улыбнулась она Павлову и присела на стул.
Окулист изучил даму взглядом, затем нашел ее дело и начал записывать: «Заметно явное улучшение внешнего вида. Пациентка выглядит спокойной и отдохнувшей. Вежлива».
— Ну как, записались в клуб? — поинтересовался Павлов.
— Ой, — захихикала девушка, — не то слово. Даже команду сколотила. Они сами вокруг меня сплотились. Говорят, что лучше быть за меня, чем против. В первый день я что-то так увлеклась, что на меня пришлось вызвать специальный пейнтбольный ОМОН.
— Не знал, что такой есть.
— А его и не было. Для меня организовали. Я такая споко-о-ой-ная стала, — девушка глубоко вздохнула. — По два раза в неделю тренироваться езжу. Ни тревог, ни злости, а краска такая я-я-я-ркая…
— Ну вот и славно. Маску, правда, придется вернуть.
— Да, конечно, я уже полную амуницию приобрела! Спасибо еще раз вам.
— Надеюсь, что больше не увидимся, — проводил ее до двери Павлов.
Ближе к зиме к Павлову явился упитанный дядька, которого окулист направил на плавание.
— Ну как? — спросил Павлов.
— Да как вам сказать, — мялся тот, — нормально вроде. Первый месяц очень интересно было. Я прям почувствовал изменения. Бассейн нашел хороший. Там девушки красивые, есть на что посмотреть, с одной у кулера иногда общаемся. Так, ничего особенного: как дела, каким стилем любите плавать… Еще тренера себе нанял. Хороший мужик, общаемся теперь, я ему даже стол на нашем производстве сварганил. Да и плавать приятно было, спина, знаете ли, начала проходить.
— Но?..
— Но надоедать стало. Опять только кровать начинаю замечать.
— Значит, пора менять для вас лечение, — сделал вывод Павлов и полез в стол. — Вот, держите, — протянул окулист лыжные очки.
— А это что?
— Кататься начинайте. Хотите — сноуборд, хотите — лыжи. Если будете сочетать с бассейном — эффект удвоится.
— Так а как же пиво и сериалы?..
— Ну что я могу вам сказать. Врач за вас болезнь не вылечит. Тут либо соблюдать рекомендации, либо радоваться новому постельному белью и свежим сериалам. Вы ведь хотели исправить зрение?
— Хотел, — кивнул мужчина.
— Ну так вот, я вам дал призму, через которую это возможно сделать, идите, пробуйте. Вернетесь весной, если будут еще причины.
— А много у вас еще очков?
— На ваш век хватит: для мотоспорта есть, для парапланеризма, разные модели, в общем. Но вы же сами можете их найти — без чужих подсказок и рецептов.
— А как это — без подсказок?
— А вот так. Смотрите просто на жизнь внимательней, она сама вам намекнёт.
Павлов проводил пациента и закрыл за ним дверь. На сегодня он уже принял достаточно людей, и ему хотелось побыть в одиночестве. Требовалась разгрузка тяжелых мыслей. Нужно было срочно взглянуть на мир под другим углом. Вытащив из ящика старый футляр, он достал свои собственные очки для чтения, а затем открыл книгу, отложенную в стол много недель назад.
Александр Райн
В дверях кабинета Павлова стояло что-то серое, невзрачное, унылое. Окулист пригляделся, настроил фокус, а это оказался человек.
— Да-да, конечно, проходите. Что у вас? — Павлов указал на стул, куда человек приземлился как-то с краю, и тут же обвел взглядом кабинет. Павлов искоса наблюдал за пациентом. Судя по выражению лица посетителя, тот испытывал некоторое отвращение.
— Мне тут сказали, что вы можете помочь подобрать специальные очки, — сказал пациент, закончив беглый осмотр кабинета.
— Постараюсь, — кашлянул в кулак Павлов, затем раскрыл тетрадь и снял с шариковой ручки колпачок. — Что вас беспокоит?
— Дело в том, что я вижу только грязь. А еще разруху. Куда ни взгляну, всё меня раздражает: старые дома, люди в безвкусной одежде, собаки эти бездомные, лужи, кривые вывески, вечно грязные машины…
— Угу, угу, угу, — кивал Павлов, записывая за человеком.
— А моя жена говорит: «Ты что, Сереж, не видишь, что ли, как на улице хорошо? Вон новое футбольное поле во дворе поставили, вон наряды у детей красивые какие, вон какой классный магазин открылся; как здорово у людей цветы под окнами высажены, какое небо голубое…» А оно не голубое, понимаете? Серое оно какое-то, иногда еще желтое. Даже ваш кабинет меня вгоняет в тоску.
— Понимаю, — снова кивнул Павлов.
— И так не только моя жена говорит. Дети тоже всему рады, и мама мне вечно твердит, что я ничего не вижу, кроме серости. Есть у вас эти самые… как их там… розовые очки?
— Розовых нет, — закончил писать Павлов и, щелкнув колпачком, оторвал взгляд от тетради. — Для газорезки есть. Выпишу вам рецепт и даже выдам очки.
Он открыл ящик стола и вытащил оттуда два круглых темных окуляра на резинке. Посетитель посмотрел с глупым видом на очки, затем перевел взгляд на Павлова.
— Я окна пластиковые продаю, зачем мне очки для газорезки?
— А вы примерьте, примерьте, — пододвинул окулист очки.
Мужчина недоверчиво взял их, осмотрел, затем натянул резинку на затылок, поправил на лице, чтобы окуляры носу не мешали.
— Не жмет?
— Ну… Немного больновато, да.
— Это хорошо, целительный эффект лучше. Подойдите к окну.
— Вы знаете, я почти ничего не вижу, — сказал человек, поднявшись со стула.
— Хорошо, это хорошо. Идите, не переживайте, не убьетесь.
Человек подошел к окну.
— Что видите? — спросил окулист.
— Практически ничего. Очень темные стекла, как будто поздний вечер.
— Отлично. Ходить сможете в них?
— Ну… если аккуратно, то да.
— Вот так и выходите в них на улицу, когда вам на работу, и с работы тоже в них идите, а в выходные по три часа в день носите, даже лучше по четыре. Приходите через месяц, проверим изменения.
— Да я же в них как крот, а еще как идиот! Что люди подумают?
— А вы рецепт им показывайте, если что. Всё, жду вас через месяц.
Не успел мужчина подойти к выходу, как дверь открылась, и внутрь стал протискиваться новый пациент. Это был грузный потный мужчина с очень встревоженным лицом. Двое посетителей еле разошлись в дверном проеме.
— Здрасти. Я вам звонил вчера, помните? — прорвавшись в кабинет, спросил дядька.
— Не очень. Много звонков. Присаживайтесь, рассказывайте, — пригласил Павлов.
Мужчина упал на стул и вытер красное лицо широкой ладонью.
— У меня что-то с глазами, — он несколько раз поморгал с усилием. —Прошел год, а я помню, только как ложусь спать и просыпаюсь. Понимаете?
— Пока не очень.
— Я помню, что хожу на работу, помню общественный транспорт; помню, что по вечерам пью пиво и смотрю сериалы, иногда готовлю. Но перед глазами только кровать. Вот я лег, вот проснулся — и всё. Дни пролетают, а я не замечаю. У меня со зрением что-то, наверное. Картинка нечеткая, словно не вижу толком жизнь. Можете помочь?
Павлов педантично записал всю историю болезни пациента, а затем открыл ящик стола. Внутри было много всяких очков, и он задумался, какие же лучше выдать.
— Скажите, а вы кроме работы и дома где вообще бываете?
— В магазине, — пожал плечами мужчина.
— Женаты?
— Никак нет.
— Хм… — Павлов шумно возился в ящике, а потом достал очки для плавания. — Вот, вроде ваш размер.
— Это что? — нервно усмехнулся мужчина.
— Это очки для плавания. Запишитесь сегодня в бассейн. Ходите по два раза в неделю.
— Зачем? — всё еще не понимал мужчина.
— Смена обстановки, спорт, новые люди. Походите три месяца, до зимы, а там снова придете ко мне и расскажете. Если что, подберем другое лечение. Вот вам рецепт, — протянул Павлов бумажку со свежей печатью.
— Спасибо, — взглянул мужчина на каракули врача и вышел из кабинета.
После обеда к доктору зашла молодая девушка. Правда, сначала он ее услышал, а только потом уже увидел. Посетительница громко скандалила с секретаршей Павлова в коридоре. Брань стояла такая, что даже у гипсовой головы Гиппократа уши завернулись в трубочку.
— Извините! — с ходу заявила девушка, распахнув дверь.
— Ладно, — кивнул Павлов, — проходите.
— Сама разберусь. Ой, прошу прощения.
Павлов молчал. Девушка прошла, смахнула рукой со стула невидимую пыль и уселась. Она выглядела сильно взвинченной и явно невыспавшейся.
— Простите, я не могу ничего с собой поделать, меня все бесит, — зарыдала пациентка. — Я с утра уже на взводе. Все меня раздражают. На работе подчиненные медлительные и ленивые, никто работать не хочет, рожи у всех сонные. В автобусе одни звери. На кого ни посмотришь — как будто из леса сбежали. Злыдни и хамы. А в кофейне моей любимой вообще сегодня напиток оформили так, словно в него плюнули. Каких-то безруких бариста набрали! И это я вам только первые три часа сегодняшнего дня описала.
— Держите, — Павлов протянул платок.
— Шпасибо, — высморкалась дама.
— Рассказывайте дальше, — Павлов раскрыл тетрадь.
— Я на что ни гляну, меня всё раздражает. Вот вы, например, бесите своей добродушной физиономией. Секретутка ваша с маникюром и бровками этими. Ей бы лучше записями нормально заниматься, а не по салонам красоты шастать.
— Я вас понял.
Павлов закончил с заполнением истории болезни.
— Поможете мне? Я ведь от себя всех отпугиваю. Никакой жизни нет. Хочется всех вокруг расстрелять. Это же ненормально… — перешла на шепот женщина.
— Я попробую. У вас, судя по всему, много негативной энергии, стресс. — Павлов открыл ящик стола и достал оттуда широкие, темные очки в половину лица. — Вот, — положил он их на стол.
— А что это?
— Очки для пейнтбола. Ну краской стрелять, знаете? Я вам дам адрес, там без своей команды можно принимать участие. Просто набирают людей и делят на группы. Выписываю: раз в неделю спускать пар на полигоне, — Павлов черканул ручкой на листке, а затем шлепнул своей печатью. — Расстреливайте всех на здоровье без вреда для здоровья, — улыбнулся окулист.
Женщина испуганно смотрела на очки.
— Берите. Попробуйте хотя бы пару раз, не понравится — приходите, будем еще думать.
— Хорошо, спасибо, — кивнула женщина и, воровато схватив очки и рецепт, поспешила к выходу.
К Павлову в этот день пришло еще два посетителя. Всем хотелось что-то изменить в своем зрении, и всем он так или иначе помогал открыть глаза, вернее, сделать первый шаг к этому.
Через месяц к нему в кабинет постучался человек, которому Павлов выписал очки для газорезки. Лицо его было не узнать, как и одежду. Мужчина буквально светился. Пациента Павлов смог определить лишь по красным кругам от очков вокруг глаз.
— Спасибо вам большое, — положил мужчина очки на стол.
— Помогло?
— Вы знаете, да. Удивительно, конечно, но ведь действительно помогло. Я всегда думал, что если раскрасить реальность, то она будет лучше выглядеть, а оказалось наоборот — надо просто ее приглушить. Я вот даже не представляю, каково это — быть слепым, и, надеюсь, никогда не узнаю. Как только надеваю эти очки, сразу хочется вылезти на свет. Увидеть небо, цветы эти под окнами, глянец машин... В очках-то лишь очертания да темные силуэты. Снимаешь, а перед тобой целый мир. Здорово, чесслово!
— Вы не спешите, — посоветовал Павлов, — поносите еще пару месяцев, а потом будете надевать по мере воспаления грусти.
— Спасибо еще раз!
В дверях мужчина чуть не столкнулся с молодой улыбчивой мадмуазель. Девушка извинилась и пропустила его вперед.
— Добрый день, — улыбнулась она Павлову и присела на стул.
Окулист изучил даму взглядом, затем нашел ее дело и начал записывать: «Заметно явное улучшение внешнего вида. Пациентка выглядит спокойной и отдохнувшей. Вежлива».
— Ну как, записались в клуб? — поинтересовался Павлов.
— Ой, — захихикала девушка, — не то слово. Даже команду сколотила. Они сами вокруг меня сплотились. Говорят, что лучше быть за меня, чем против. В первый день я что-то так увлеклась, что на меня пришлось вызвать специальный пейнтбольный ОМОН.
— Не знал, что такой есть.
— А его и не было. Для меня организовали. Я такая споко-о-ой-ная стала, — девушка глубоко вздохнула. — По два раза в неделю тренироваться езжу. Ни тревог, ни злости, а краска такая я-я-я-ркая…
— Ну вот и славно. Маску, правда, придется вернуть.
— Да, конечно, я уже полную амуницию приобрела! Спасибо еще раз вам.
— Надеюсь, что больше не увидимся, — проводил ее до двери Павлов.
Ближе к зиме к Павлову явился упитанный дядька, которого окулист направил на плавание.
— Ну как? — спросил Павлов.
— Да как вам сказать, — мялся тот, — нормально вроде. Первый месяц очень интересно было. Я прям почувствовал изменения. Бассейн нашел хороший. Там девушки красивые, есть на что посмотреть, с одной у кулера иногда общаемся. Так, ничего особенного: как дела, каким стилем любите плавать… Еще тренера себе нанял. Хороший мужик, общаемся теперь, я ему даже стол на нашем производстве сварганил. Да и плавать приятно было, спина, знаете ли, начала проходить.
— Но?..
— Но надоедать стало. Опять только кровать начинаю замечать.
— Значит, пора менять для вас лечение, — сделал вывод Павлов и полез в стол. — Вот, держите, — протянул окулист лыжные очки.
— А это что?
— Кататься начинайте. Хотите — сноуборд, хотите — лыжи. Если будете сочетать с бассейном — эффект удвоится.
— Так а как же пиво и сериалы?..
— Ну что я могу вам сказать. Врач за вас болезнь не вылечит. Тут либо соблюдать рекомендации, либо радоваться новому постельному белью и свежим сериалам. Вы ведь хотели исправить зрение?
— Хотел, — кивнул мужчина.
— Ну так вот, я вам дал призму, через которую это возможно сделать, идите, пробуйте. Вернетесь весной, если будут еще причины.
— А много у вас еще очков?
— На ваш век хватит: для мотоспорта есть, для парапланеризма, разные модели, в общем. Но вы же сами можете их найти — без чужих подсказок и рецептов.
— А как это — без подсказок?
— А вот так. Смотрите просто на жизнь внимательней, она сама вам намекнёт.
Павлов проводил пациента и закрыл за ним дверь. На сегодня он уже принял достаточно людей, и ему хотелось побыть в одиночестве. Требовалась разгрузка тяжелых мыслей. Нужно было срочно взглянуть на мир под другим углом. Вытащив из ящика старый футляр, он достал свои собственные очки для чтения, а затем открыл книгу, отложенную в стол много недель назад.
Александр Райн
