Степлерные строительные бородушки с утепленным гарманже
Днем Созерцательный Папа Дили Тайголовой сидел у окна расписанного морозными узорами, шевелил губами, читал отрывной календарь. Я любовалась его профилем и сердце стучало как ложка о чугунок- торопливо и жадно.
Барбара собиралась в Париж. Она всегда собирается в Париж, когда Пленительный Словесник запрещает ей объедаться кулебяками и обпиваться самогоном.
-Опять ты, Барбара, полна бяк и гона? - строго вопрошает Карминный Папа, и все мы понимаем, что сейчас будет семейный скандал.
После скандала Барбара достает чемодан для упаковывания белого кримпленового костюма и прочих памятных вещиц типа моей пятитысячной купюры, вскрикивает:-В Париж! К Торквемаде! Ноги моей здесь больше не будет!
Примерно так мы и коротаем короткие зимние дни и длинные зимние вечера.
Но тут сидящий на Папином плече попугай Сэндс заорал человеческим голосом: -Братва! Менты!
Но это были не менты, а Конунг Буян с викингцами и драккарами. Военные, красивые, здоровенные.
Барбара мгновенно нарядилась в кримплен и приготовила пир на весь мир по своему фирменному рецепту : одно яйцо, труха, немного золы и пудра фирмы "пупа" для украшения.
Мы с Конунгом Буяном сначала сидели и стеснялись. Я смотрела одним глазом в угол, а другим на Конунга. Конунг же озирал то меня, то Барбару. Походил вокруг Моржовоусого Папы, понюхал Таю, чихнул. Холодносердный Папа вздрогнул, но сделал вид, что в горнице нет ни Конунга, ни викингцев, одна праздничная Барбара и обыденная я.
Сели выпить. Гостеприимный Папа нахмурил усы и закричал: -Барбара! Никаких бяк! И чтоб без гона! Смотри у меня, ишь какая лохудра!
Барбара в слезах и в белом костюме выбежала за дверь и спряталась в драккарах.
Выпили без Барбары. Потом еще. Потом еще. Обнялись за плечи с Буяном и викингцами, пораскачивались, попели песни про путь в вальхаллу, выложенный желтым кирпичом, про "я - русский", тут Музыкальный Дедушка сильно вращал очами и кричал "А я -нет!".
Мы с Буяном вдохновенно повальсировали и нечаянно сшибли лавку вместе с Дедушкой.
И тут с охоты пришли Диля Тайголова с Родей, принесли мамонта. А мы сидим, все пьяненькие, довольные, Нерусский Папа доедает пир, мы с Конунгом светски беседуем о высших материях, викингцы украшают и наполняют собой пейзаж.
А Диля и спрашивает: -А Барбара где? Опять потерялась?
Барбара заползла в драккарий трюм, зарылась в бочку с рыбой, поплакала и уснула. Мы ее не нашли.
Конунг Буян попрощался, мы долго обнимались у трапа и хлопали друг друга по лопаткам. Даже Раздосадованный отсутствием жены Папа стукнулся дружественно с Буяном кулачком на радостях, что тот покидает папий приют.
Барбару викингцы нашли уже дома, когда вернулись. Обещали выслать назад. Сказали, что она хорошая, но нам нужнее.
Барбара собиралась в Париж. Она всегда собирается в Париж, когда Пленительный Словесник запрещает ей объедаться кулебяками и обпиваться самогоном.
-Опять ты, Барбара, полна бяк и гона? - строго вопрошает Карминный Папа, и все мы понимаем, что сейчас будет семейный скандал.
После скандала Барбара достает чемодан для упаковывания белого кримпленового костюма и прочих памятных вещиц типа моей пятитысячной купюры, вскрикивает:-В Париж! К Торквемаде! Ноги моей здесь больше не будет!
Примерно так мы и коротаем короткие зимние дни и длинные зимние вечера.
Но тут сидящий на Папином плече попугай Сэндс заорал человеческим голосом: -Братва! Менты!
Но это были не менты, а Конунг Буян с викингцами и драккарами. Военные, красивые, здоровенные.
Барбара мгновенно нарядилась в кримплен и приготовила пир на весь мир по своему фирменному рецепту : одно яйцо, труха, немного золы и пудра фирмы "пупа" для украшения.
Мы с Конунгом Буяном сначала сидели и стеснялись. Я смотрела одним глазом в угол, а другим на Конунга. Конунг же озирал то меня, то Барбару. Походил вокруг Моржовоусого Папы, понюхал Таю, чихнул. Холодносердный Папа вздрогнул, но сделал вид, что в горнице нет ни Конунга, ни викингцев, одна праздничная Барбара и обыденная я.
Сели выпить. Гостеприимный Папа нахмурил усы и закричал: -Барбара! Никаких бяк! И чтоб без гона! Смотри у меня, ишь какая лохудра!
Барбара в слезах и в белом костюме выбежала за дверь и спряталась в драккарах.
Выпили без Барбары. Потом еще. Потом еще. Обнялись за плечи с Буяном и викингцами, пораскачивались, попели песни про путь в вальхаллу, выложенный желтым кирпичом, про "я - русский", тут Музыкальный Дедушка сильно вращал очами и кричал "А я -нет!".
Мы с Буяном вдохновенно повальсировали и нечаянно сшибли лавку вместе с Дедушкой.
И тут с охоты пришли Диля Тайголова с Родей, принесли мамонта. А мы сидим, все пьяненькие, довольные, Нерусский Папа доедает пир, мы с Конунгом светски беседуем о высших материях, викингцы украшают и наполняют собой пейзаж.
А Диля и спрашивает: -А Барбара где? Опять потерялась?
Барбара заползла в драккарий трюм, зарылась в бочку с рыбой, поплакала и уснула. Мы ее не нашли.
Конунг Буян попрощался, мы долго обнимались у трапа и хлопали друг друга по лопаткам. Даже Раздосадованный отсутствием жены Папа стукнулся дружественно с Буяном кулачком на радостях, что тот покидает папий приют.
Барбару викингцы нашли уже дома, когда вернулись. Обещали выслать назад. Сказали, что она хорошая, но нам нужнее.
