Не стой под стрелой
Иди по ней...по ним..
=
И вот твой дом, и вот твоя качель (пирог с малиной, папина корзина), где жизнь не за плечом, а на плече. И бабочково ей, и стрекозино.
Где тысячи незыблемых основ: любовь, надежда, справедливость, жалость.
Где молчаливый возвращатель снов напомнит, что тебе принадлежало.
***
Серёжке десять непослушных лет, из них четыре он в своей тарелке. С трудом, но съеден разовый билет. С большим трудом. Сергей рисует стрелки. Кому-то пригодятся же, ну вдруг. Найдут друзей. Перекочуют в книги. Макушки стрел направлены на юг, а стрелки цвета спелой земляники. Серёжка верит: это неспроста. Наверно, маг, возможно, просто птица, глаза зажмурил, досчитал до ста, заставил чудо как-то появиться. Расписан летний день под хохлому, ложится тень загадочным курсивом. Серёжка рад — работа по нему. Ложатся стрелки правильно, красиво. Настолько, что предательский комок приходится сглотнуть неоднократно. А вдруг Сергей кому-нибудь помог сбежать от смерти, будь она неладна.
Над головой проносятся стрижи, блестит закат как чешуя кутума. По крайней мере, хочется так жить. По крайней мере, хочется так думать.
Серёге двадцать невозможных зим, по детским меркам это неприлично. Он ходит в банк, ныряет в магазин, цитирует на память Гая Ричи. Но как бы ни мягка была кровать и как бы ни манило одеяло, он снова должен стрелки рисовать, хотя, Серёжа, Вас здесь не стояло, Вы не волшебник. Вы не чей-то сон. Обидно? Привыкайте понемногу. Художества оставьте Пикассо, Кандинскому, Малевичу, Ван Гогу. Дождю. Снегам. Закату над рекой. В кривую обращается прямая.
А кто ведёт Серёгиной рукой, Серёга до сих пор не понимает. Ужасно невесёлые дела, нет пользы от трамвайного билета. На юг, — дрожит крылатая стрела, на юг, — звенит асфальтовая флейта. Оставь соседу ключ, рюкзак надень и улыбнись. Не вешай нос, лабазник. Смотри, какой тебе назначен день. Смотри, какой тебе назначен праздник. Похрустывает ветер как щербет. Заманчиво. Дурацким красным мелом Сергей рисует стрелки не себе. Серёга никогда не станет смелым.
Серёге тридцать, сорок, пятьдесят. Он невысок, он бородат и жилист. Над пирсом звёзды крупные висят, как будто тайный сейф опустошили. Сергей на море, отдыхает он от чёрточек, от стрелочек, от линий. Бутылочный зелёный пантеон сияет этикетками в витрине. Вот старики играют в домино, вот солнце закольцовано в рефрене. Сергей плывёт, угадывая дно, бормочет про себя, как шизофреник: уплыть бы далеко, на край земли или рвануть на север к маламутам. Кому-то мои стрелки помогли? Я, бесполезный тип, помог кому-то? Серёга слышит сверху: эх, чудак. Насмешка, дятел. Недоумок, боже. Твоя задача, Серый, сделать так, чтоб красных стрелок в мире стало больше. По ним вернётся Тот, Кто нужен всем. Он возвращатель снов. Он не обманет. У нас случился полный сбой систем. Ты береги, Серёга, мел в кармане.
И вот твой дом, антенны, провода. Знакомая до трещинок дорога. Но возвращатель снов умеет ждать — поэтому иди, рисуй, Серёга. Пока ты жив, не спрашивай, зачем. Беги во двор, счастливый, как подкова, где жизнь не за плечом, а на плече, и бабочково ей, и васильково.
(Резная СвирелЬ)
=
И вот твой дом, и вот твоя качель (пирог с малиной, папина корзина), где жизнь не за плечом, а на плече. И бабочково ей, и стрекозино.
Где тысячи незыблемых основ: любовь, надежда, справедливость, жалость.
Где молчаливый возвращатель снов напомнит, что тебе принадлежало.
***
Серёжке десять непослушных лет, из них четыре он в своей тарелке. С трудом, но съеден разовый билет. С большим трудом. Сергей рисует стрелки. Кому-то пригодятся же, ну вдруг. Найдут друзей. Перекочуют в книги. Макушки стрел направлены на юг, а стрелки цвета спелой земляники. Серёжка верит: это неспроста. Наверно, маг, возможно, просто птица, глаза зажмурил, досчитал до ста, заставил чудо как-то появиться. Расписан летний день под хохлому, ложится тень загадочным курсивом. Серёжка рад — работа по нему. Ложатся стрелки правильно, красиво. Настолько, что предательский комок приходится сглотнуть неоднократно. А вдруг Сергей кому-нибудь помог сбежать от смерти, будь она неладна.
Над головой проносятся стрижи, блестит закат как чешуя кутума. По крайней мере, хочется так жить. По крайней мере, хочется так думать.
Серёге двадцать невозможных зим, по детским меркам это неприлично. Он ходит в банк, ныряет в магазин, цитирует на память Гая Ричи. Но как бы ни мягка была кровать и как бы ни манило одеяло, он снова должен стрелки рисовать, хотя, Серёжа, Вас здесь не стояло, Вы не волшебник. Вы не чей-то сон. Обидно? Привыкайте понемногу. Художества оставьте Пикассо, Кандинскому, Малевичу, Ван Гогу. Дождю. Снегам. Закату над рекой. В кривую обращается прямая.
А кто ведёт Серёгиной рукой, Серёга до сих пор не понимает. Ужасно невесёлые дела, нет пользы от трамвайного билета. На юг, — дрожит крылатая стрела, на юг, — звенит асфальтовая флейта. Оставь соседу ключ, рюкзак надень и улыбнись. Не вешай нос, лабазник. Смотри, какой тебе назначен день. Смотри, какой тебе назначен праздник. Похрустывает ветер как щербет. Заманчиво. Дурацким красным мелом Сергей рисует стрелки не себе. Серёга никогда не станет смелым.
Серёге тридцать, сорок, пятьдесят. Он невысок, он бородат и жилист. Над пирсом звёзды крупные висят, как будто тайный сейф опустошили. Сергей на море, отдыхает он от чёрточек, от стрелочек, от линий. Бутылочный зелёный пантеон сияет этикетками в витрине. Вот старики играют в домино, вот солнце закольцовано в рефрене. Сергей плывёт, угадывая дно, бормочет про себя, как шизофреник: уплыть бы далеко, на край земли или рвануть на север к маламутам. Кому-то мои стрелки помогли? Я, бесполезный тип, помог кому-то? Серёга слышит сверху: эх, чудак. Насмешка, дятел. Недоумок, боже. Твоя задача, Серый, сделать так, чтоб красных стрелок в мире стало больше. По ним вернётся Тот, Кто нужен всем. Он возвращатель снов. Он не обманет. У нас случился полный сбой систем. Ты береги, Серёга, мел в кармане.
И вот твой дом, антенны, провода. Знакомая до трещинок дорога. Но возвращатель снов умеет ждать — поэтому иди, рисуй, Серёга. Пока ты жив, не спрашивай, зачем. Беги во двор, счастливый, как подкова, где жизнь не за плечом, а на плече, и бабочково ей, и васильково.
(Резная СвирелЬ)
