Дыхание Химер
Представь, что ты проснулся в понедельник и как-то понял, что тебе пора.
На карте, в кошельке немного денег, хотя ты даже близко не пират. А в
небе змей летает трехголовый, и хвост его недюжинной длины. Случайно,
сдуру сказанное слово изобличит молчание иных. А твой припев остался без
куплета, а твой король остался без ума. Одно ты знаешь точно — будет
лето. Хотя ещё февраль, ещё зима. Ты заяц, ты медведь, ты рак-отшельник, дурак Макар, гоняющий телят.
Представь, что этот мир несовершенный, ну да, ну да, чего тут представлять. Не гневайся, душа моя отрада. Когда мне непонятно — я к ежу.
Мне скоро улетать, реально надо, сначала только сказку расскажу:
Давным-давно, на рубеже столетий, забившись в пуританский уголок, жила одна рассеянная леди. Стабильно пропускала файф-о-клок, поскольку в доме пропадали блюдца, и чашки, и варенье, и хлебцы. Казалось леди, что над ней смеются соседские мальчишки-сорванцы. Пропал носок. Любимый, полосатый. Когда у леди свистнули сервиз, она в сердцах устроила засаду. Тревожный сумрак в комнате повис, меняя очертания предметов. Упала спица, изогнулся гвоздь. На небе ярко вспыхнула комета, потух фонарь и появился гость. Коварней всех Иуд из Кириафа, страшнее привидения в саду. И выпрыгнула леди из-за шкафа, протяжно крикнув: how do you do? Чудовище качнулось, побледнело, покрылось сыпью, приоткрыло пасть. Потом произнесло: хвалю за смелость. Позволите чего-нибудь украсть? Пожалуйста, без вашего "изыди". На красном астероиде тоска: чаёв полно, а чашек в дефиците. Вот нас и отправляют их искать.
Мы сильно воровство не одобряем, мы против "кто не пойман — тот не вор". Execuse me, леди, край, и мы за краем, но клянчим алюминий и фарфор. Квадрат окна завидовал овалу, частица "под" завидовала "над". Чудовище под утро стартовало, забрав сервиз и сахар-рафинад.
Представь, что ты проснулся, ладно, в среду, хотя зачем тебе календари. Друзья зовут на дальнюю планету — не медли, но чужого не бери. Ни мельхиора не бери, ни стали, стекло не тронь, иначе всё, кранты. Представь, что этот мир неидеален, никто не идеален здесь. И ты. И леди — вон, живая, боевая. Ворчит на почтальона, ждёт гостей. Чудовище добра не забывает. Привозит к ней чудовищных детей.
(с)
Представь, что этот мир несовершенный, ну да, ну да, чего тут представлять. Не гневайся, душа моя отрада. Когда мне непонятно — я к ежу.
Мне скоро улетать, реально надо, сначала только сказку расскажу:
Давным-давно, на рубеже столетий, забившись в пуританский уголок, жила одна рассеянная леди. Стабильно пропускала файф-о-клок, поскольку в доме пропадали блюдца, и чашки, и варенье, и хлебцы. Казалось леди, что над ней смеются соседские мальчишки-сорванцы. Пропал носок. Любимый, полосатый. Когда у леди свистнули сервиз, она в сердцах устроила засаду. Тревожный сумрак в комнате повис, меняя очертания предметов. Упала спица, изогнулся гвоздь. На небе ярко вспыхнула комета, потух фонарь и появился гость. Коварней всех Иуд из Кириафа, страшнее привидения в саду. И выпрыгнула леди из-за шкафа, протяжно крикнув: how do you do? Чудовище качнулось, побледнело, покрылось сыпью, приоткрыло пасть. Потом произнесло: хвалю за смелость. Позволите чего-нибудь украсть? Пожалуйста, без вашего "изыди". На красном астероиде тоска: чаёв полно, а чашек в дефиците. Вот нас и отправляют их искать.
Мы сильно воровство не одобряем, мы против "кто не пойман — тот не вор". Execuse me, леди, край, и мы за краем, но клянчим алюминий и фарфор. Квадрат окна завидовал овалу, частица "под" завидовала "над". Чудовище под утро стартовало, забрав сервиз и сахар-рафинад.
Представь, что ты проснулся, ладно, в среду, хотя зачем тебе календари. Друзья зовут на дальнюю планету — не медли, но чужого не бери. Ни мельхиора не бери, ни стали, стекло не тронь, иначе всё, кранты. Представь, что этот мир неидеален, никто не идеален здесь. И ты. И леди — вон, живая, боевая. Ворчит на почтальона, ждёт гостей. Чудовище добра не забывает. Привозит к ней чудовищных детей.
(с)
