Дендрарная торбопобирушкинскость жменявой кулебяки
Первым пожаловавшим к нам на огонек был Разносол Рассолович.
Степенно отряхивал снег с чешек, грел у кастрюли с суточными щами обледенелые пальцы, покашливал на мишенек.
Готов, говорит, осмотреть сиси. Но не только у одной Барбары, а у всех. Я, говорит, научный интерес имею, а не пустую сиселюбопытственность.
Я, говорит, в некотором роде доктор, да. Я не вылечу мир и в этом все дело, я спасу только тех, кого можно спасти, я - доктор твоего тела.
И тут Рассол застыл, держа деревянную ложку микрофоном, в ожидании.
Барбара горделиво оголила грудь, стараясь ослепить Разносола молочным бюстовым сиянием, но Ревностный Словесник подскочил и закрыл барбариную витрину ладошками. Разнослол долго и задумчиво разглядывал сиси через словесиниковые руки. Качал головой, цокал языком.
Когда Разносол насмотрелся, то Буканьерический Папа Дили тайголовой сам оголил тело, спешел фо доктор.
Я заартачилась, выбежала в сени, притворилась коромыслом - и обошлось. Кажется, вместо меня соломенные сиси два раза Рассолу показала Тая.
А потом Разносол объявил, что танцевать он не намерен, танцорство у него с детства очень маленького размера и не работает, а желает он поговорить с Наркотическим Словесником с глазу на глаз, с носу на нос, с живота на живот.
Буржуазный Словесник разволновался, закричал, что беседа имеет смысл только между людьми с одинаковым интеллектом!
Диля тут же придумала, как исправить ситуацию: мы забегали-засобирали по всем шифоньерам кепки.
И в итоге Разносол был метр восемьдесят два и в чешках, а Расхолошелый Словесник метр и много кепок. Один интеллектуальный уровень получился!
Они долго шушукались за плотно закрытыми дверями шифоньера.
На прощание я засунула в карман разносолового плаща мешочек с заветными травками, возвращающих человеку радости танцорства.
Заваривать кипятком чайную ложку на граненый стакан в подстаканнике, размешивать по ходу движения поезда, лучше всего действует в плацкарте.
Но можно и в купе.
Пей и танцуй, Разносол, хотя бы сам с собой!
Степенно отряхивал снег с чешек, грел у кастрюли с суточными щами обледенелые пальцы, покашливал на мишенек.
Готов, говорит, осмотреть сиси. Но не только у одной Барбары, а у всех. Я, говорит, научный интерес имею, а не пустую сиселюбопытственность.
Я, говорит, в некотором роде доктор, да. Я не вылечу мир и в этом все дело, я спасу только тех, кого можно спасти, я - доктор твоего тела.
И тут Рассол застыл, держа деревянную ложку микрофоном, в ожидании.
Барбара горделиво оголила грудь, стараясь ослепить Разносола молочным бюстовым сиянием, но Ревностный Словесник подскочил и закрыл барбариную витрину ладошками. Разнослол долго и задумчиво разглядывал сиси через словесиниковые руки. Качал головой, цокал языком.
Когда Разносол насмотрелся, то Буканьерический Папа Дили тайголовой сам оголил тело, спешел фо доктор.
Я заартачилась, выбежала в сени, притворилась коромыслом - и обошлось. Кажется, вместо меня соломенные сиси два раза Рассолу показала Тая.
А потом Разносол объявил, что танцевать он не намерен, танцорство у него с детства очень маленького размера и не работает, а желает он поговорить с Наркотическим Словесником с глазу на глаз, с носу на нос, с живота на живот.
Буржуазный Словесник разволновался, закричал, что беседа имеет смысл только между людьми с одинаковым интеллектом!
Диля тут же придумала, как исправить ситуацию: мы забегали-засобирали по всем шифоньерам кепки.
И в итоге Разносол был метр восемьдесят два и в чешках, а Расхолошелый Словесник метр и много кепок. Один интеллектуальный уровень получился!
Они долго шушукались за плотно закрытыми дверями шифоньера.
На прощание я засунула в карман разносолового плаща мешочек с заветными травками, возвращающих человеку радости танцорства.
Заваривать кипятком чайную ложку на граненый стакан в подстаканнике, размешивать по ходу движения поезда, лучше всего действует в плацкарте.
Но можно и в купе.
Пей и танцуй, Разносол, хотя бы сам с собой!
