к нам прилетели попугаи.
Картиной "Прилетели попугаи"
украшу наше милое жилье.
Я ни на что сейчас не намекаю,
но все мы тут одно жульё-ворье.
У Сказочника я тащу идею,
что бабы-стервы про судьбу свою.
Я много не беру, я не наглею,
а лишнее обратно отдаю.
У Квакина подрежу настроенье,
ему не жалко, у него полно.
У Брук с котами пир и разговенье,
У Тани танцы, немцы и кино.
У Извергиль накрыто либералам,
столы аж ломятся, мой руки и вкушай.
Буян эротику постит из под одеяла,
А Диль про браконьеров и лишай.
У Форреста для недругов оглобля,
У Феди ножик-финка в пиджачке.
Наивный Сег с прелестной сопледоблей
играет нам на лютне в колпачке.
У всех беру, кто славен словом метким,
Кто делится без жадности и мук.
А СэндС сидит с утра на тонкой ветке,
своими яйцами кидается вокруг.
У всех таланта с красотой большой излишек,
всего в достатке, досыта и всласть.
Не выдирать же СэндСу перья из подмышек...
У попугая больше нечего украсть!
украшу наше милое жилье.
Я ни на что сейчас не намекаю,
но все мы тут одно жульё-ворье.
У Сказочника я тащу идею,
что бабы-стервы про судьбу свою.
Я много не беру, я не наглею,
а лишнее обратно отдаю.
У Квакина подрежу настроенье,
ему не жалко, у него полно.
У Брук с котами пир и разговенье,
У Тани танцы, немцы и кино.
У Извергиль накрыто либералам,
столы аж ломятся, мой руки и вкушай.
Буян эротику постит из под одеяла,
А Диль про браконьеров и лишай.
У Форреста для недругов оглобля,
У Феди ножик-финка в пиджачке.
Наивный Сег с прелестной сопледоблей
играет нам на лютне в колпачке.
У всех беру, кто славен словом метким,
Кто делится без жадности и мук.
А СэндС сидит с утра на тонкой ветке,
своими яйцами кидается вокруг.
У всех таланта с красотой большой излишек,
всего в достатке, досыта и всласть.
Не выдирать же СэндСу перья из подмышек...
У попугая больше нечего украсть!