Астендроновые континенталии в принципиальной незавер...
В нашей таежной сказке распустились первые почки - вышел очередной почечный камень Хтонического Папы Дили Тайголовой. Он пополнил коллекцию минералов, вышедших из папьего одаренного организма.
По драгоценности и необычности коллекция камушков Горнопородного Словесника превосходит коллекцию минералов князей Гагариных, вот как!
Камушки из Эдельвейского Словесника выпадают изысканные и крупные, как из под копыт волшебного бажовского козла.
Мы еще немного пособираем и подарим Папину достоятельную коллекцию горной академии.
А еще к нам мимозабегал шаман Сег-Эл.
Божечки, какой он красивый! Ресницы стрельчатые, как ограда летнего сада в белую ночь! Щеки румяные, губы алые! И весь утыкан перьями, абсолютно весь!
Я как раз варила самогон в пятилитровой кастрюльке. Сег-Эл сначала робел, ковырял ногтем клеенку на столе. А потом как закричит Диле, которая как раз мимо шла с Родей на руках: -Пей со мной, паршивая сука! Пей со мной!
Диля аж Родю на пол уронила.
Атмосфера сгустилась. Все стали изумленно смотреть на Сег-Эла, а лежащий Родя сжал кулаки.
А я сразу догадалась, что Сег-Эл очень воспитанный и образованный. И кричит он не обзывательства, а стихи Есенина.
Когда мы потом самогонку с пряниками пили, то обсудили интересную судьбу поэта.
У Есенина было стихотворение "Мой путь" - горькое размышление о родине, жизни, творческих замыслах, в котором он просил не ставить ему памятник в Рязани.
Я влезла на стул и процитировала
На кой мне черт, что я поэт!
И без меня в достатке дряни.
Пускай я сдохну, только...нет,
не ставьте памятник в Рязани!
И мы обсудили с Сег-Элом, что все равно неблагодарные потомки поставили-таки памятник Есенину в этой Рязани. Годах в семидесятых.
Там такая огромная каменная глыба, из нее по пояс торчит Есенин с вдохновленным лицом, красиво растопыривая руки.
Мне кажется, прозаики, коих в обществе большинство, мстят поэтам!
А потом я провожала Сег-Эла, махала ему белой скатертью, стоя на крылечке.
Тая стояла рядом, молчала, а потом обронила: - А косметикой ему надо поменьше пользоваться! Наштукатурился как восьмикласница на дискотеку.
И тут я поняла, что и ресницы, и румянец, и алость губий - все это косметос.
Божечки, Тая, говорю, зачем он так?
А Тая меня по плечу похлопала. Чтоб тебе нравится, говорит. Только тебе. Ну, возможно еще ему папина коллекция минералов приглянулась. Кто их, шаманов в перьях разберет.
По драгоценности и необычности коллекция камушков Горнопородного Словесника превосходит коллекцию минералов князей Гагариных, вот как!
Камушки из Эдельвейского Словесника выпадают изысканные и крупные, как из под копыт волшебного бажовского козла.
Мы еще немного пособираем и подарим Папину достоятельную коллекцию горной академии.
А еще к нам мимозабегал шаман Сег-Эл.
Божечки, какой он красивый! Ресницы стрельчатые, как ограда летнего сада в белую ночь! Щеки румяные, губы алые! И весь утыкан перьями, абсолютно весь!
Я как раз варила самогон в пятилитровой кастрюльке. Сег-Эл сначала робел, ковырял ногтем клеенку на столе. А потом как закричит Диле, которая как раз мимо шла с Родей на руках: -Пей со мной, паршивая сука! Пей со мной!
Диля аж Родю на пол уронила.
Атмосфера сгустилась. Все стали изумленно смотреть на Сег-Эла, а лежащий Родя сжал кулаки.
А я сразу догадалась, что Сег-Эл очень воспитанный и образованный. И кричит он не обзывательства, а стихи Есенина.
Когда мы потом самогонку с пряниками пили, то обсудили интересную судьбу поэта.
У Есенина было стихотворение "Мой путь" - горькое размышление о родине, жизни, творческих замыслах, в котором он просил не ставить ему памятник в Рязани.
Я влезла на стул и процитировала
На кой мне черт, что я поэт!
И без меня в достатке дряни.
Пускай я сдохну, только...нет,
не ставьте памятник в Рязани!
И мы обсудили с Сег-Элом, что все равно неблагодарные потомки поставили-таки памятник Есенину в этой Рязани. Годах в семидесятых.
Там такая огромная каменная глыба, из нее по пояс торчит Есенин с вдохновленным лицом, красиво растопыривая руки.
Мне кажется, прозаики, коих в обществе большинство, мстят поэтам!
А потом я провожала Сег-Эла, махала ему белой скатертью, стоя на крылечке.
Тая стояла рядом, молчала, а потом обронила: - А косметикой ему надо поменьше пользоваться! Наштукатурился как восьмикласница на дискотеку.
И тут я поняла, что и ресницы, и румянец, и алость губий - все это косметос.
Божечки, Тая, говорю, зачем он так?
А Тая меня по плечу похлопала. Чтоб тебе нравится, говорит. Только тебе. Ну, возможно еще ему папина коллекция минералов приглянулась. Кто их, шаманов в перьях разберет.
