Крутые номера.
— Когда можно приехать за номерами? — небрежно спросил Фролов, позвонив по объявлению.
— Здравствуйте. За номерами?.. Так я же машину продаю… — удивилась женщина-продавец.
— Ведро с гайками себе можете оставить, а мне номера нужны. Откуда они у вас такие, если не секрет?
— Из ГАИ, когда оформляли, нам их там и выдали… — не понимала сути вопроса женщина. — А вам зачем номера? Машина же на ходу еще. Муж говорил: подварить, подкрасить, пыль с панели протереть и еще лет пятнадцать можно ездить.
— Хорошо, — Фролов старался держаться холодно и не выдавать переполняющую его радость, — через час готов приехать забрать.
— Ой. Ну… ну приезжайте, я сейчас тогда салон пропылесошу.
— Ок.
Фролов был тот еще щеголь: золотой ребенок, пафосная молодежь. Брендовая одежда, брендовая техника, брендовые девицы. Внимание и уважение для него являлось жизненной необходимостью — без этого он чах и терял самоуверенность. А тут такой крутой автомобильный номер по цене прошлогоднего айфона. Нужно только доехать до какой-то мухосрани. Хорошо, что в мире остались ограниченные идиоты.
Через час Фролов уже стоял возле белых «жигулей» с ярко-красными полосками. На заднем стекле машины прицелом выделялся крест, а на дверях — выцветшая надпись: «Медицинская служба». Но главным здесь был хромированный бампер, гордо держащий драгоценный номер «Т333ТТ».
— Муж всегда говорил, что ТТТ — это тьфу-тьфу-тьфу, он после каждого вызова плевал так через плечо, — с наивной улыбкой объясняла полненькая и вспотевшая от уборки салона хозяйка. — Он на этой машине двадцать лет фельдшером отработал у нас в городе. За свой счет ее покупал, сам за рулем ездил.
— Угу, угу, — без интереса кивал Фролов, прикидывая, как бы ему поскорее оторвать благородные цифры и буквы от этой скверны на колесах.
— Вы, кстати, молодой человек, можете и сами на ней еще поработать. И клеить ничего не нужно, — женщина пальцем придавила отошедший край буквы «ж» в слове «служба», но тот снова отлип.
— Спасибо, — рыгнул Фролов и отсчитал наличку.
Через два дня на пункте скупки металлолома от машины оторвали двери с надписями, сняли стекла, вытащили все органы и еще живые сиденья, а затем обескровленную и выпотрошенную «четверку» без какого-либо уважения расчленил газовый резак.
Очищенный и обновленный номер теперь красовался на новеньком кроссовере, подаренном Фролову родителями на окончание института.
После оформления машины Фролов решил сделать круг почета по городу, чтобы оповестить весь белый свет о своем приобретении. Горячая кровь бодро циркулировала по молодому организму, и правая нога Фролова работала как пресс, вдавливая педаль газа в пол и заставляя стрелку спидометра быстро ползти вверх.
Красные сигналы светофоров, камеры, пешеход, шагнувший на двухмерную зебру, — все эти препятствия и возможные штрафы вызывали у водителя лишь скуку, и он бессовестно игнорировал их. Но вот внезапное падение оборотов двигателя Фролов игнорировать не мог. Машина не слушалась, на грубости и другие истерики водителя не реагировала. Фролов давил на газ, словно пытался накачать надувной матрас ножным насосом, но машина тормозила и вот-вот должна была остановиться. Свернув с главной дороги, Фролов накатом добрался до каких-то гаражей, где машина окончательно заглохла.
Фролов крутил ключом, снова ругался, затем вызвал по телефону эвакуатор и собирался перемыть кости всему гарантийному отделу салона, где купил машину. Покинув автомобиль, он обошел его, зачем-то попинал колеса и собирался зайти за гаражи, чтобы немного растопить снег собственными жидкостями, как вдруг заметил возле ворот одного из гаражей чье-то тело.
«Задолбали эти бичи», — подумал Фролов и отправился за гараж делать свои грязные дела. Закончив, он снова взглянул на человека. Судя по одежде и гладко выбритому лицу, а еще дорогому телефону, лежащему рядом с мужчиной, это был никакой не бомж. Фролов подошел ближе и заметил валяющийся рядом увесистый лом. Очевидный вывод напрашивался сам собой: падение было делом рук коварной воды, но не огненной, как поначалу решил Фролов, а замерзшей. Дядька явно расчищал вход в гараж ото льда. Молодой человек попытался растолкать мужчину, но тот никак не реагировал. Нащупав пульс на скукожившейся от холода руке, Фролов достал из кармана телефон и набрал номер скорой.
— Ожидайте бригаду, — сухим голосом ответили ему по телефону и, дав какие-то вводные по первой помощи, попросили дождаться врачей. Но у Фролова и так не было выбора.
«Вот мне делать-то больше не… И надо же было этому корыту сломаться!»
Пока не земле остывал человек, у Фролова остывали его драгоценные понты.
Скорая не спешила, эвакуатор тоже; пострадавший не просыпался и менялся в цвете, как неопытный хамелеон. Снег белый, а мужик — синий. Фролов начинал психовать.
«Да чтоб тебя!»
С этими словами он открыл заднюю дверь своей машины и, не скрывая брезгливости, вцепился в мужчину. Приподняв его, молодой человек заметил красное пятно там, где только что лежала голова. Впервые в жизни вскрыв автомобильную аптечку, Фролов достал бинт и, периодически потирая свой текущий нос, сделал из мужчины Тутанхамона, забинтовав ему половину головы и лица, а затем затащил на заднее сиденье, обещая, что позже вышлет счет за химчистку.
Сев за руль, Фролов без какой-либо надежды крутанул ключом. Машина рыкнула, загорелись приборы, задула холодным воздухом печка.
— Че за прикол? — спросил у Вселенной водитель, но Вселенная промолчала в ответ.
Не желая больше тратить свое золотое время, Фролов поехал к ближайшей больнице, надеясь как можно скорее вернуться на свой воображаемый подиум.
Не без проблем и дополнительной ругани с персоналом, Фролов сдал болезного в травмпункт и, отменив скорую и эвакуатор, вернулся на главную дорогу. Включив погромче музыку, чтобы выветрить из памяти неприятные события, он мчался вперед, плохо подпевая голосам, льющимся из колонок. Не проехав и трех километров, водитель снова почувствовал неладное. Руль не слушался, поворотники включались сами собой, а тормоза, наоборот, не срабатывали. Машина шла юзом и игнорировала дешевые Фроловские угрозы продать ее за бесценок.
Всё произошло быстро и на глазах самого Фролова. Впереди, в трехстах метрах от светофора, на котором его машина остановилась, произошла авария. В одной точке пешеходного перехода сошлись две непредсказуемые стихии: таксист и курьер на электровелосипеде. Оба нарушили правила: один не пропустил пешеходов, спеша на заказ, другой тоже торопился на заказ и не спешился при пересечении улицы.
Фролов попытался свернуть, чтобы не приближаться к аварии, но машина знать ничего не хотела и тащила его прямиком к месту происшествия, с которого уже скрылся таксист.
Курьер был жив и изнывал от боли. Его рука была изогнута под прямым углом и напоминала ту самую букву, на которую начинаются многие плохие слова и популярная болезнь желудка.
Машина Фролова заглохла в метре перед потерпевшим.
Совершенно не понимая, что происходит, Фролов тоже вспомнил много слов на ту самую букву и адресовал их своей машине, дополнив прилагательным «китайское». А потом бросил еще пару слов в адрес уехавшего таксиста.
Курьер смог сам встать, а значит, травм с позвоночником у него, вероятно, не было, но от срочной госпитализации человек бы точно не отказался. Машина Фролова по-прежнему не заводилась. В голове парня возникла пугающая теория.
— Слышь, болезный, сядь-ка в машину, — обратился Фролов к курьеру.
Тот, кажется, намеревался отказаться, но Фролов намекнул, что недалек тот час, когда болеть будут обе руки, и курьер повиновался. Машина тут же завелась. Проклиная всё на свете, Фролов помчал в сторону больницы.
— Вы наш новый водитель, что ли? — спросила уже знакомая женщина в приемной.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул он в ответ и, поймав себя на страшной мысли, выругался.
Фролов мчал как безбашенный «шашист»: обгоняя, резко перестраиваясь и проскакивая перед трамваями. Он решил как можно скорее добраться до дома и оставить свои понты для обитателей парковки, надеясь, что завтра странная напасть его минует; но до завтра было еще далеко.
Фролов был готов в жизни ко многому: к большим деньгам, большой любви, большой популярности и большим перспективам, но вот к чему он не был готов, так это к тому, что придется принимать роды, а больше никого рядом для помощи не будет…
Фролов стоял на очередном светофоре, когда пассажирская дверь его машины открылась и на заднее сиденье взобралась женщина, готовая вот-вот явить миру нового человека.
— Вы кто? — спросил испуганно Фролов, не понимая, как вообще женщина смогла открыть заблокированную дверь.
— Я заказывала до третьего роддома, — обливаясь потом, пыхтела женщина.
— Это не такси! — закричал Фролов, и женщина закричала в ответ, но то был крик безысходности, а не злости.
— Да вашу ж налево! — выругался Фролов и ударил по газам.
Впервые его навыки хамского вождения приносили пользу. Фролов нарушал все известные правила, а сзади готовилось что-то страшное. К роддому он подъехал вовремя, но столкнулся с самой непробиваемой, жестокой и принципиальной силой в мире — оператором шлагбаума. Фролова не пропускали, а сзади уже появлялся новый пассажир.
Роды прошли успешно. Подоспевшие к их окончанию врачи предложили юному «акушеру» перерезать пуповину, но тот лишь чудом не падал в обморок.
Через пару часов об этой истории уже знал весь город, а экстремальную езду Фролова засняли более пятнадцати камер, и записи эти транслировались по всему интернету. Штраф набежал приличный, Фролову даже светила уголовная ответственность. Но когда про пафосного водителя рассказал курьер и тот дядька, что потерял сознание, администрация города совместно с ГИБДД решили пойти на компромисс. Герою-лихачу дали выбор: лишение прав и условный срок или полгода работы водителем в скорой помощи за полноценную оплату плюс стаж в трудовой книжке.
Фролов подумал, что скрутит проклятые номера и, отработав положенный срок, вернется к своей привычной беспечной жизни, где за всё платят папа с мамой. Но когда в новостях написали, что пассажирка-роженица назвала в его честь сына, он изменил свое решение. Что-то в его ветреной, набитой исключительно самодовольством голове щелкнуло. Фролову понравилось быть героем. Впервые в жизни его уважали за дело, и это, черт возьми, было жутко приятно.
— У меня тогда тоже есть условие, — сказал Фролов. — Я буду работать на своей машине.
Александр Райн
— Здравствуйте. За номерами?.. Так я же машину продаю… — удивилась женщина-продавец.
— Ведро с гайками себе можете оставить, а мне номера нужны. Откуда они у вас такие, если не секрет?
— Из ГАИ, когда оформляли, нам их там и выдали… — не понимала сути вопроса женщина. — А вам зачем номера? Машина же на ходу еще. Муж говорил: подварить, подкрасить, пыль с панели протереть и еще лет пятнадцать можно ездить.
— Хорошо, — Фролов старался держаться холодно и не выдавать переполняющую его радость, — через час готов приехать забрать.
— Ой. Ну… ну приезжайте, я сейчас тогда салон пропылесошу.
— Ок.
Фролов был тот еще щеголь: золотой ребенок, пафосная молодежь. Брендовая одежда, брендовая техника, брендовые девицы. Внимание и уважение для него являлось жизненной необходимостью — без этого он чах и терял самоуверенность. А тут такой крутой автомобильный номер по цене прошлогоднего айфона. Нужно только доехать до какой-то мухосрани. Хорошо, что в мире остались ограниченные идиоты.
Через час Фролов уже стоял возле белых «жигулей» с ярко-красными полосками. На заднем стекле машины прицелом выделялся крест, а на дверях — выцветшая надпись: «Медицинская служба». Но главным здесь был хромированный бампер, гордо держащий драгоценный номер «Т333ТТ».
— Муж всегда говорил, что ТТТ — это тьфу-тьфу-тьфу, он после каждого вызова плевал так через плечо, — с наивной улыбкой объясняла полненькая и вспотевшая от уборки салона хозяйка. — Он на этой машине двадцать лет фельдшером отработал у нас в городе. За свой счет ее покупал, сам за рулем ездил.
— Угу, угу, — без интереса кивал Фролов, прикидывая, как бы ему поскорее оторвать благородные цифры и буквы от этой скверны на колесах.
— Вы, кстати, молодой человек, можете и сами на ней еще поработать. И клеить ничего не нужно, — женщина пальцем придавила отошедший край буквы «ж» в слове «служба», но тот снова отлип.
— Спасибо, — рыгнул Фролов и отсчитал наличку.
Через два дня на пункте скупки металлолома от машины оторвали двери с надписями, сняли стекла, вытащили все органы и еще живые сиденья, а затем обескровленную и выпотрошенную «четверку» без какого-либо уважения расчленил газовый резак.
Очищенный и обновленный номер теперь красовался на новеньком кроссовере, подаренном Фролову родителями на окончание института.
После оформления машины Фролов решил сделать круг почета по городу, чтобы оповестить весь белый свет о своем приобретении. Горячая кровь бодро циркулировала по молодому организму, и правая нога Фролова работала как пресс, вдавливая педаль газа в пол и заставляя стрелку спидометра быстро ползти вверх.
Красные сигналы светофоров, камеры, пешеход, шагнувший на двухмерную зебру, — все эти препятствия и возможные штрафы вызывали у водителя лишь скуку, и он бессовестно игнорировал их. Но вот внезапное падение оборотов двигателя Фролов игнорировать не мог. Машина не слушалась, на грубости и другие истерики водителя не реагировала. Фролов давил на газ, словно пытался накачать надувной матрас ножным насосом, но машина тормозила и вот-вот должна была остановиться. Свернув с главной дороги, Фролов накатом добрался до каких-то гаражей, где машина окончательно заглохла.
Фролов крутил ключом, снова ругался, затем вызвал по телефону эвакуатор и собирался перемыть кости всему гарантийному отделу салона, где купил машину. Покинув автомобиль, он обошел его, зачем-то попинал колеса и собирался зайти за гаражи, чтобы немного растопить снег собственными жидкостями, как вдруг заметил возле ворот одного из гаражей чье-то тело.
«Задолбали эти бичи», — подумал Фролов и отправился за гараж делать свои грязные дела. Закончив, он снова взглянул на человека. Судя по одежде и гладко выбритому лицу, а еще дорогому телефону, лежащему рядом с мужчиной, это был никакой не бомж. Фролов подошел ближе и заметил валяющийся рядом увесистый лом. Очевидный вывод напрашивался сам собой: падение было делом рук коварной воды, но не огненной, как поначалу решил Фролов, а замерзшей. Дядька явно расчищал вход в гараж ото льда. Молодой человек попытался растолкать мужчину, но тот никак не реагировал. Нащупав пульс на скукожившейся от холода руке, Фролов достал из кармана телефон и набрал номер скорой.
— Ожидайте бригаду, — сухим голосом ответили ему по телефону и, дав какие-то вводные по первой помощи, попросили дождаться врачей. Но у Фролова и так не было выбора.
«Вот мне делать-то больше не… И надо же было этому корыту сломаться!»
Пока не земле остывал человек, у Фролова остывали его драгоценные понты.
Скорая не спешила, эвакуатор тоже; пострадавший не просыпался и менялся в цвете, как неопытный хамелеон. Снег белый, а мужик — синий. Фролов начинал психовать.
«Да чтоб тебя!»
С этими словами он открыл заднюю дверь своей машины и, не скрывая брезгливости, вцепился в мужчину. Приподняв его, молодой человек заметил красное пятно там, где только что лежала голова. Впервые в жизни вскрыв автомобильную аптечку, Фролов достал бинт и, периодически потирая свой текущий нос, сделал из мужчины Тутанхамона, забинтовав ему половину головы и лица, а затем затащил на заднее сиденье, обещая, что позже вышлет счет за химчистку.
Сев за руль, Фролов без какой-либо надежды крутанул ключом. Машина рыкнула, загорелись приборы, задула холодным воздухом печка.
— Че за прикол? — спросил у Вселенной водитель, но Вселенная промолчала в ответ.
Не желая больше тратить свое золотое время, Фролов поехал к ближайшей больнице, надеясь как можно скорее вернуться на свой воображаемый подиум.
Не без проблем и дополнительной ругани с персоналом, Фролов сдал болезного в травмпункт и, отменив скорую и эвакуатор, вернулся на главную дорогу. Включив погромче музыку, чтобы выветрить из памяти неприятные события, он мчался вперед, плохо подпевая голосам, льющимся из колонок. Не проехав и трех километров, водитель снова почувствовал неладное. Руль не слушался, поворотники включались сами собой, а тормоза, наоборот, не срабатывали. Машина шла юзом и игнорировала дешевые Фроловские угрозы продать ее за бесценок.
Всё произошло быстро и на глазах самого Фролова. Впереди, в трехстах метрах от светофора, на котором его машина остановилась, произошла авария. В одной точке пешеходного перехода сошлись две непредсказуемые стихии: таксист и курьер на электровелосипеде. Оба нарушили правила: один не пропустил пешеходов, спеша на заказ, другой тоже торопился на заказ и не спешился при пересечении улицы.
Фролов попытался свернуть, чтобы не приближаться к аварии, но машина знать ничего не хотела и тащила его прямиком к месту происшествия, с которого уже скрылся таксист.
Курьер был жив и изнывал от боли. Его рука была изогнута под прямым углом и напоминала ту самую букву, на которую начинаются многие плохие слова и популярная болезнь желудка.
Машина Фролова заглохла в метре перед потерпевшим.
Совершенно не понимая, что происходит, Фролов тоже вспомнил много слов на ту самую букву и адресовал их своей машине, дополнив прилагательным «китайское». А потом бросил еще пару слов в адрес уехавшего таксиста.
Курьер смог сам встать, а значит, травм с позвоночником у него, вероятно, не было, но от срочной госпитализации человек бы точно не отказался. Машина Фролова по-прежнему не заводилась. В голове парня возникла пугающая теория.
— Слышь, болезный, сядь-ка в машину, — обратился Фролов к курьеру.
Тот, кажется, намеревался отказаться, но Фролов намекнул, что недалек тот час, когда болеть будут обе руки, и курьер повиновался. Машина тут же завелась. Проклиная всё на свете, Фролов помчал в сторону больницы.
— Вы наш новый водитель, что ли? — спросила уже знакомая женщина в приемной.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул он в ответ и, поймав себя на страшной мысли, выругался.
Фролов мчал как безбашенный «шашист»: обгоняя, резко перестраиваясь и проскакивая перед трамваями. Он решил как можно скорее добраться до дома и оставить свои понты для обитателей парковки, надеясь, что завтра странная напасть его минует; но до завтра было еще далеко.
Фролов был готов в жизни ко многому: к большим деньгам, большой любви, большой популярности и большим перспективам, но вот к чему он не был готов, так это к тому, что придется принимать роды, а больше никого рядом для помощи не будет…
Фролов стоял на очередном светофоре, когда пассажирская дверь его машины открылась и на заднее сиденье взобралась женщина, готовая вот-вот явить миру нового человека.
— Вы кто? — спросил испуганно Фролов, не понимая, как вообще женщина смогла открыть заблокированную дверь.
— Я заказывала до третьего роддома, — обливаясь потом, пыхтела женщина.
— Это не такси! — закричал Фролов, и женщина закричала в ответ, но то был крик безысходности, а не злости.
— Да вашу ж налево! — выругался Фролов и ударил по газам.
Впервые его навыки хамского вождения приносили пользу. Фролов нарушал все известные правила, а сзади готовилось что-то страшное. К роддому он подъехал вовремя, но столкнулся с самой непробиваемой, жестокой и принципиальной силой в мире — оператором шлагбаума. Фролова не пропускали, а сзади уже появлялся новый пассажир.
Роды прошли успешно. Подоспевшие к их окончанию врачи предложили юному «акушеру» перерезать пуповину, но тот лишь чудом не падал в обморок.
Через пару часов об этой истории уже знал весь город, а экстремальную езду Фролова засняли более пятнадцати камер, и записи эти транслировались по всему интернету. Штраф набежал приличный, Фролову даже светила уголовная ответственность. Но когда про пафосного водителя рассказал курьер и тот дядька, что потерял сознание, администрация города совместно с ГИБДД решили пойти на компромисс. Герою-лихачу дали выбор: лишение прав и условный срок или полгода работы водителем в скорой помощи за полноценную оплату плюс стаж в трудовой книжке.
Фролов подумал, что скрутит проклятые номера и, отработав положенный срок, вернется к своей привычной беспечной жизни, где за всё платят папа с мамой. Но когда в новостях написали, что пассажирка-роженица назвала в его честь сына, он изменил свое решение. Что-то в его ветреной, набитой исключительно самодовольством голове щелкнуло. Фролову понравилось быть героем. Впервые в жизни его уважали за дело, и это, черт возьми, было жутко приятно.
— У меня тогда тоже есть условие, — сказал Фролов. — Я буду работать на своей машине.
Александр Райн
