Почти
всехнее. Наше "нынче".. ДооождЬ в обрамлении раскачивающих бытие, громов..
=
Да, много букв.
Да, медленно..
Да, не беритесЬ, кто лишЬ буковку магёт прочестЬ..)
=
В июне — самолётики стрижей, зелёный лист, жучиный автодром. Кутилы уцелевших гаражей, застрявшие в две тысячи втором. На крыше солнце, в комнате бардак, у поселковой ведьмы — колдовство. Всё снова так, но всё равно не так, как будто имитация всего. Как будто радость кто-то заменил, расчеловечил, обесценил сны. Тошнит от политических горнил, до одури не хочется войны.
Всё меньше душ, зато всё больше тел. Из партизана вырос партократ. Сэр Мотька замечательно владел искусством прохождения преград. В буквальном смысле, почему бы нет. Хвала безумцам. Чудикам хвала. Опасность застревания в стене была невелика, хотя была. Тут главное — не растерять запал. Тут — непременно обозначить цель. Сэр Мотька даже угодил на бал в честь радости в Сиреневом дворце. С отшельником погрелся у костра. С оруженосцем спелся у ворот. Иллюзия — реальности сестра. Не разобраться, кто из них урод. Сам титул сэра Мотька отхватил за верное служение грозе. Стоял июнь, поскрипывал настил, шуршали ветры крыльями газет.
Бог-кочегар трудился на износ, истома разливалась молоком. А переулку показали нос, потом явили Мотьку целиком. И Мотьке тоже был предъявлен клён, ремонт фасада, чёрточки лесов.
И Мотька был немного удивлен обилием бумажных голосов:
куплю гараж.
Избавлю от клопов.
Потомственный колдун укажет суть.
Переезжаю к бабушке в Тамбов, давайте пианино привезу.
Работа для желающих не есть.
Работа для желающих не спать.
Прекрасный сыр, ещё возьмите шерсть, возьмите и козу, ядрёна мать.
Сто миллионов видеокассет.
Готовлю дивный греческий салат.
Сэр Мотька, вспомнив несколько бесед, решил внести неоценимый вклад:
открою третий и четвёртый глаз.
Нашёлся бубен.
Потерялся я.
Сниму квартиру. Бывший Леголас.
Куплю квартиру. Двалин и семья.
Отдам нарнийский говорящий мох.
Работа (срочно!) в гоблинском такси.
Любви кому-то надо? Даром. Бог. Не самовывоз, боже упаси.
Закончился приём на курсы ши, открыт приём на курсы: стань котом.
Сэр Мотька веселился от души, минут пятнадцать-двадцать, а потом он ловко затерялся в кирпичах. Готовились закаты на пару. Без Мотьки славный город не зачах. Без Мотьки город продолжал игру.
В июне — петухи окрестных сёл, купальские венки, пугливый ёж. Всё это так, но так ли это всё, как будто смысла больше ни на грош. Как будто ты никчёмный Алладин, ты парус, разлученный с кораблём. Но вызовешь такси, а там — гляди — реально старый гоблин за рулём. Ползёт суровый муравьиный взвод на муравьиный крохотный Арбат.
Наверно, мир наладится, вот-вот, а то перед мирами стыдоба.
(ИюнЬская СвирелЬ)
=
Да, много букв.
Да, медленно..
Да, не беритесЬ, кто лишЬ буковку магёт прочестЬ..)
=
В июне — самолётики стрижей, зелёный лист, жучиный автодром. Кутилы уцелевших гаражей, застрявшие в две тысячи втором. На крыше солнце, в комнате бардак, у поселковой ведьмы — колдовство. Всё снова так, но всё равно не так, как будто имитация всего. Как будто радость кто-то заменил, расчеловечил, обесценил сны. Тошнит от политических горнил, до одури не хочется войны.
Всё меньше душ, зато всё больше тел. Из партизана вырос партократ. Сэр Мотька замечательно владел искусством прохождения преград. В буквальном смысле, почему бы нет. Хвала безумцам. Чудикам хвала. Опасность застревания в стене была невелика, хотя была. Тут главное — не растерять запал. Тут — непременно обозначить цель. Сэр Мотька даже угодил на бал в честь радости в Сиреневом дворце. С отшельником погрелся у костра. С оруженосцем спелся у ворот. Иллюзия — реальности сестра. Не разобраться, кто из них урод. Сам титул сэра Мотька отхватил за верное служение грозе. Стоял июнь, поскрипывал настил, шуршали ветры крыльями газет.
Бог-кочегар трудился на износ, истома разливалась молоком. А переулку показали нос, потом явили Мотьку целиком. И Мотьке тоже был предъявлен клён, ремонт фасада, чёрточки лесов.
И Мотька был немного удивлен обилием бумажных голосов:
куплю гараж.
Избавлю от клопов.
Потомственный колдун укажет суть.
Переезжаю к бабушке в Тамбов, давайте пианино привезу.
Работа для желающих не есть.
Работа для желающих не спать.
Прекрасный сыр, ещё возьмите шерсть, возьмите и козу, ядрёна мать.
Сто миллионов видеокассет.
Готовлю дивный греческий салат.
Сэр Мотька, вспомнив несколько бесед, решил внести неоценимый вклад:
открою третий и четвёртый глаз.
Нашёлся бубен.
Потерялся я.
Сниму квартиру. Бывший Леголас.
Куплю квартиру. Двалин и семья.
Отдам нарнийский говорящий мох.
Работа (срочно!) в гоблинском такси.
Любви кому-то надо? Даром. Бог. Не самовывоз, боже упаси.
Закончился приём на курсы ши, открыт приём на курсы: стань котом.
Сэр Мотька веселился от души, минут пятнадцать-двадцать, а потом он ловко затерялся в кирпичах. Готовились закаты на пару. Без Мотьки славный город не зачах. Без Мотьки город продолжал игру.
В июне — петухи окрестных сёл, купальские венки, пугливый ёж. Всё это так, но так ли это всё, как будто смысла больше ни на грош. Как будто ты никчёмный Алладин, ты парус, разлученный с кораблём. Но вызовешь такси, а там — гляди — реально старый гоблин за рулём. Ползёт суровый муравьиный взвод на муравьиный крохотный Арбат.
Наверно, мир наладится, вот-вот, а то перед мирами стыдоба.
(ИюнЬская СвирелЬ)
