и снова ливенЬ у нас, и снова тропический, затяжной..
Под шум дождя силЬней желанЬя сна и нет, похоже..
Как и под стук колёс..
===
Ты представляешь, ужас-то какой. Уснул в метро, ведь как никто другой, устал. Всю ночь встречали лепреконов. Увидел сон — чужие города, и счастья больше нет, а есть беда. В реальности ни эльфов, ни драконов. Зато который год идёт война, безумие. И каждая страна в правители назначила тирана. Весёлый славный малый — наш король — печет безе, коврижку, профитроль. Открыл пекарню. Надо же, как странно.
Стареем мы, не поднимая глаз, в одиннадцатом доме от угла с заплёванным подъездом, грязным лифтом. Лицо ты мажешь кремом от морщин. Не очень любишь женщин и мужчин, пьёшь витамины, вслух читаешь Свифта, Крапивина. Рыдаешь по ночам. И чтобы свет тебе не докучал, я поутру задёргиваю шторы. Следить со страхом за скачками цен, за тем, как возвели торговый центр, пустые ссоры ставить на повторы — тоска. Вечнозелёная тоска. Ладонь у старой нищенки узка. В лесу скопление мусора и гнуса. Поэтому и в лес мы ни ногой. Ты представляешь, ужас-то какой.
Но я проснулся.
Кто-то не проснулся.
Я вышел из метро. Пошел домой сквозь город. Ночь была глухонемой, и лето наступило раньше срока.
И ты — ни жеста, взгляда, слова зря — стояла в жёлтом круге фонаря, держала под уздцы единорога.
А над тобой держали звёзды зонт. Ты улыбалась. Тысяча Джоконд, семья моя, душа моя и стая.
Хранитель эскалаторов и вех в один прекрасный день разбудит всех. Как я надеюсь, что не опоздает.
(Свирели глас)
Как и под стук колёс..
===
Ты представляешь, ужас-то какой. Уснул в метро, ведь как никто другой, устал. Всю ночь встречали лепреконов. Увидел сон — чужие города, и счастья больше нет, а есть беда. В реальности ни эльфов, ни драконов. Зато который год идёт война, безумие. И каждая страна в правители назначила тирана. Весёлый славный малый — наш король — печет безе, коврижку, профитроль. Открыл пекарню. Надо же, как странно.
Стареем мы, не поднимая глаз, в одиннадцатом доме от угла с заплёванным подъездом, грязным лифтом. Лицо ты мажешь кремом от морщин. Не очень любишь женщин и мужчин, пьёшь витамины, вслух читаешь Свифта, Крапивина. Рыдаешь по ночам. И чтобы свет тебе не докучал, я поутру задёргиваю шторы. Следить со страхом за скачками цен, за тем, как возвели торговый центр, пустые ссоры ставить на повторы — тоска. Вечнозелёная тоска. Ладонь у старой нищенки узка. В лесу скопление мусора и гнуса. Поэтому и в лес мы ни ногой. Ты представляешь, ужас-то какой.
Но я проснулся.
Кто-то не проснулся.
Я вышел из метро. Пошел домой сквозь город. Ночь была глухонемой, и лето наступило раньше срока.
И ты — ни жеста, взгляда, слова зря — стояла в жёлтом круге фонаря, держала под уздцы единорога.
А над тобой держали звёзды зонт. Ты улыбалась. Тысяча Джоконд, семья моя, душа моя и стая.
Хранитель эскалаторов и вех в один прекрасный день разбудит всех. Как я надеюсь, что не опоздает.
(Свирели глас)
