Цикличный целибат Циолковского

Новая жена Перманентного Словесника, Папы Дили Тайголовой, показываети себя с самой лучшей стороны. То есть, с левой. Говорит, что правая часть ее личности более деформирована. А левая даже на фотках получается лучше. Катлетная Стронг выпячивает левую грудь, выставляет левое колено, упирает левую руку в левый бок и подмигивает левым глазом. 
Смысла в этом никакого нет, потому что Стронг постоянно ходит в мотоциклетном шлеме. Даже на ночь не снимает.
Именно в такой позе мы с Таей застала ее перед каким-то мишенькой.
-Ты что вытворяешь перед дитём?-всплеснула руками Тая.
-Какое же это дитё?-изумилась Катлеточная Стронг. -У него борода и брюки домиком!

Тая пригляделась к мишеньке, вздохнула и потащила  демонстрировать его возмужалость Узкоспециализированному Словеснику.

Мы с Катлетковой Стронг неловко постояли рядом.
-Одна тут отдыхаешь?-начала она светский разговор, почесывая шлем.

Пока я придумывала обстоятельный ответ, прибежала Тая с вестью, что Дымчатый Словесник повелел устроить Обряд Выпускания Созревшего Мишеньки во взрослую жизнь.
И мы пошли обрядовать.

Мишеньку собрали быстро. Сердобольная Тая напихала ему в кармашки куриных биточков с соусом и картофельным пюре, чтоб выросший птенец гнезда словесникового подкрепился в долгой дороге.

Все вышли на опушку. Мудромногий Словесник подтолкнул мишеньку в спину и повелел идти. Мишенька идти не хотел, а хотел сразу есть биточки, слизывая с них пюре. Мы постояли, Пуританский Словесник и мишенька поперепихивались. Нет, тут другое слово должно быть. Забыла, какое. Попихались, вот.

Потом пихание Голожаберному Словеснику надоело, он выхватил пистолет и выстрелил в воздух.

Все побежали: мы - домой, а мишенька, роняя биточки, в лес. На этом обряд закончился, все получили впечатление и избыток адреналина.
Дома поставили самовар и хотели попереживать за мишеньку, но тут почтальон принес посылку. Для Риориты, говорит.
Все страшно удивились, потому что никто ничего мне никогда не шлет. Я почему-то подумала, что может быть это Федя прислал мне медовых пряничков и сладко вздохнула. Или Сергей отдыхал на море и шлет магнитик и сушеного краба.  
Но посылка была от Скалки.

Вечер перестал быть самоварным, а стал нервным. Диля кричала, что там бомба, что Скалка хочет меня взорвать. И всех их заодно. Тая предположила, что это Скалка мне прислала свои стихи для редакции и рецензии. Плевать, что у Скалки десять с половиной стихотворений. Наверняка там бесценные черновики, наброски и почеркушки.
Оскорбленный Словесник утверждал, что это ошибка, адресат посылки он, а не я. Что Скалка самоприслалась ему, чтоб служить вечно, ноги мыть, воду пить , ну и с закруткой помидоров помогать.

Пока мы орали, посылка развалилась, и перед нами предстало содержимое- посылочный Бегемот. Он был окровавленный и с него свисали какие-то рваненькие ошметки мыщц, хордов и мясца. В нагрудном кармашке белело письмецо.

Тая зачитала его с выражением: "Дорогая Риорита! Я дарю тебе самое бесценное, что у меня есть. Это Бегемот. Отрываю его от сердца!"

Пока мы не знали, как отреагировать, Катлетка-Стронг выпятила грудь вперед, попу назад, элегантно пригарцевала к Бегемоту и спросила: -Один тут отдыхаешь?
Бегемот выплюнул кусочек Скалкиного сердца на пол и улыбнулся окровавленными зубами.
Добро пожаловать в семью!