Принимая жизнь, надо быть благодарным...
Красавица в автобусе сидела у окна,
И с завистью вздохнула я: "Мне стать бы, как она".
Но девушка на выход поднялась, заковыляв,
И вдруг я поняла: она идёт на костылях.
О Господи, прости, когда стонать я начинаю.
Есть две ноги. И мир я благодарно принимаю.
Я заболталась с продавцом, он был умён, красив,
Ещё раз за покупками зайти он пригласил.
Он мне сказал: "Дай Бог здоровья вам на много лет,
Как жаль, что я не вижу вас, я от рожденья слеп".
О Господи, прости, когда стонать я начинаю.
Я - зрячая. И мир я благодарно принимаю.
Прелестный мальчуган, как изваяние само,
Сидел, не двигаясь, и я сказала: "Мальчик мой,
Что ж ты один? Твои друзья играют за углом",
Но безучастно он сидел. Я поняла: он глух.
О Господи, прости, когда стонать я начинаю.
Я слышу жизнь. И мир я благодарно принимаю.
Есть ноги. Я могу бродить наедине с собой.
Восторженно глаза глядят на небо голубое.
Есть уши. И я слышу рокот дальнего прибоя.
О Господи, прости, когда стонать я начинаю
Благословленна я, и Мир с Любовью принимаю.
И с завистью вздохнула я: "Мне стать бы, как она".
Но девушка на выход поднялась, заковыляв,
И вдруг я поняла: она идёт на костылях.
О Господи, прости, когда стонать я начинаю.
Есть две ноги. И мир я благодарно принимаю.
Я заболталась с продавцом, он был умён, красив,
Ещё раз за покупками зайти он пригласил.
Он мне сказал: "Дай Бог здоровья вам на много лет,
Как жаль, что я не вижу вас, я от рожденья слеп".
О Господи, прости, когда стонать я начинаю.
Я - зрячая. И мир я благодарно принимаю.
Прелестный мальчуган, как изваяние само,
Сидел, не двигаясь, и я сказала: "Мальчик мой,
Что ж ты один? Твои друзья играют за углом",
Но безучастно он сидел. Я поняла: он глух.
О Господи, прости, когда стонать я начинаю.
Я слышу жизнь. И мир я благодарно принимаю.
Есть ноги. Я могу бродить наедине с собой.
Восторженно глаза глядят на небо голубое.
Есть уши. И я слышу рокот дальнего прибоя.
О Господи, прости, когда стонать я начинаю
Благословленна я, и Мир с Любовью принимаю.
