Мораль
Заставка. Полуокружность из кресел занимают герои передачи. Это нечто новое, от обратного, когда обычно показывают, как участники "круглого стола" расходятся. А здесь голос мужской, за кадром:
"Почему от женщин требуют так, что они занимают круговую оборону?
Почему девушки идут на первую связь, как на привычную тусовку?
И почему, задавая эти вопросы, мы все время думаем о том, что в мире ничего не изменилось?
Эти вопросы в том или ином виде всегда вставали перед обществом, но решались ли они всегда жестко и бескомпромиссно?
И лишь в наше время мы снисходительно смотрим на то, как мораль, окрепшая было в сознании советского обывателя, пришедшего в прошлом веке из сельской местности в бурно строящиеся города, закаленная на верность в письмах на фронт во время войны с фашизмом, сегодня разваливается под натиском имиджа секса...
Крупный план. Мое лицо.
И я говорю:
- Итак, мы открываем очередное заседание "Клуба девственниц"! Сегодня у нас в гостях...
Я перечисляю имена и фамилии, должности, неоднократно, мысленно, конечно, спотыкаюсь, потому что думаю, собрала, или мне помогли собрать всех шлюх города.
Вот сама Агалаида Невская! Женщина, прошедшая огни и воды, рыженькая - той породы, которая особо ценилась на Среднем Востоке еще во времена Навуходоносора и ее трахали все, кому было не лень поднять покрывала, прикрывающие гениталии, упрямо лезет в телевизионный бомонд.
Я заметила, как все проститутки мира закрутились на телевизионном экране и пропуск на эти передачи один - РЕЙТИНГ!
Кто его определяет? Тот, у кого поводья! Там, в царстве Навуходоносора, она крутилась вокруг огромной статуи фаллоса перед храмом. Поблескивали веселые глаза молоденькой проститутки, рано понявшей, что такое ее тело и что стоит за мужским потом, перегаром и сальными словами, за которые боги умеют карать! Это был взгляд проститутки, еще не испытавшей всей гонореечной тяжести этой профессии, остренький язычок, который очень нравится мужчинам, когда они разваливаются на матрацах, брошенных на пол, в ожидании бесконечного кайфа.
Кто против своего естества? Поднимите руки!
Постыдные проститутки своего времени!
Хорошо, не буду обличать, это неблагодарное дело!
А выйти из проституток каково?
Подвинься мужик! Ты свое сделал, уйди в тень, смывая под душем хреновую свою страсть!
Знали бы они, эти самцы, как иногда хочется пустить в ход такие же остренькие зубки, чтобы весь мир, перед опустившейся на колени наложницей окрасился в красный цвет мести!
- Ой, вы знаете, - щебечет эта Аглаида в микрофон, подмигивая зрителю, - на мою долю пришлось очень много браков, чтобы найти одного единственного...
Чушь собачья!
Этот самый единственный, ее Невский, держатель контрольного пакета крупного завода по переработке нефти, ниже ее ростом, прыщавый, самодовольный мужлан! Он нашел эту Аглаиду в постели своего друга, когда тот еще не проснулся после бурной ночи. И позаимствовал девицу, приоткрывшую глаз...
Вы слышите, что она говорит?
Послушайте!
Вот ее речь:
- У меня места в паспорте не хватило для штампов, и мне пришлось зачать новый паспорт - вот дура, чешет прямо по народному фольклору! А вот в Германии сами родители разрешают жить своим детям половой жизнь до брака. Ах, какие, судя по статистике, у них крепкие семьи!
Разбегаются друг от друга, как корабельные крысы! Вот мое резюме!
Этот тот штамп, используемый такими, как депутат Лахренова, внедрившая в школу уроки о сексе! Учитесь, ребятишки, как наверстать несбывшиеся мечты этой самой Лахреновой. Баба она, и все!
Дома надо учить, примером родителей, которые не афишируют свою интимную близость, но предельно внимательны друг к другу!
Это я консервативна? Пропустившая через себя город средней величины?
Ну, ладно, наконец, заканчивается все финальные речи, а музыкальная заставка звучит реквием, а титры как надписи на надгробии!
Участницы моей передачи хватаются за сигареты, и тотчас же студия наполняется дымом из самых разносортных сигарет.
Я выхожу, я бросила курить.
- Ну что ты, милочка, - протягивает мне на прощанье свою пачку эта самая Аглаида, - неужели твой зарплаты не хватает на нечто из British American Tobacco?
Запомнила фирму, а как ее сигареты называются, не помнит!
Вот сволочь!
- Вы невнимательны, дорогая, - тон у меня самый что ни на есть слащавый, - я все время придерживала во время передачи микрофоном вставную челюсть. Сейчас найду повязку и вставлю сигарету. У меня мужские, "Прима"...
В этот момент у Славки упал треножник. Он стоял за некоей ширмочкой, держа картинку в ракурсе. А сейчас свалился вместе с треножником от смеха.
Вообще Славка молодец. Я с ним работаю уже полгода. И только один раз, когда мы отмечали чье-то рождение, спросил на ухо, не успев еще закусить:
- Ты, что, правда, к нам прямо с панели пришла?
Он парень честный, но наивный.
- Криво пришла! Ты знаешь, что такое панель?
- Нет, - оторопело.
- А ты стань голубым, и выйди...
Больше он не приставал.
Первые впечатления никогда не подводят. Когда я подняла руку, чтобы остановить Бориса, ну, того, что привел меня к его дочке, то определила в его действиях толику осторожности, такой, что на грани с трусостью.
Не знаю, как, но его дочка остепенилась. Родила неплохого мальчонку. А я загубила своего мальчонку, у которого все подростково чесалось! Он предал меня, решив за меня, что время мое закончилось. Вот так, отдайся мужчине, и он из тебя сделает, то, на что способен! А ведь способны они на малое, как дети, которым дали игрушку. Но им не дана подробная инструкция, как этой куколке жить дальше! И еще, на всякий случай, снимите женщину, отпустите ее с дарами! Не каждая дура поймет, что это рыцарь, да и не надо ей понимать: она дура! Но ты-то кто?
Когда я решила вернуться на ТВ, вспомнила о том, что Борис предложил свою помощь, в случае чего.
Начиталась объявлений. И, удача! Требуется диктор, или ведущая программу...
Звоню.
Девица на том конце провода:
- Повторите, как ваша фамилия?
- Крестинова.
Это я. Это моя фамилия!
На восьмом канале ТВ все поменялось. Нет ни прежних ведущих, ни редакторов! О том, что меняются секретарши, разговора нет: это сцена первичных кадровых разборок. Здесь испытывается все!
- Ой, знаете, вы как раз вовремя. Редактор программы просил вас вызвать. Я собиралась позвонить...
Телестудия огородилась охраной еще тогда, когда я девчонкой пришла сюда. Мне повезло. Дежурил Степаныч. Он меня помнил.
- Ты где пропадала, голуба? спросил он.
- Практику проходила.
- Ну и как?
- Прошла.
Он оглядел меня. Немного грустно, немного осуждающе. Мужик все понимает.
- Ну, что, пропустишь, Степаныч?
- Иди, ты же своя.
Вскоре я, как "своя" быстрым шагом прошла в кабинет редактора программы. Секретарша упала в обморок от моей стремительной походки.
В кабинете редактор держал в объятиях молоденькую практикантку. Девчонка была тоненькой, черненькой, с растерянными глазками.
- Выйди из объятий, - сказала я ей. И без паузы. Вам нужна ведущая?
- Кто ты? И девушке. Иди, детка.
Детка испуганно заспешила на выход.
- Я по объявлению. Крестинова Оксана.
- Читал резюме. Наглое оно. Садись, поговорим. Ты знаешь, кто я?
- Гарик Аминов.
Я села. Было ясно, что Гарик еще тот фрукт.
Он тотчас забыл о практикантке, изучая мои формы.
- Что ж, Оксана, - плотоядно открыл он все свои вставные зубы, - вид у тебя еще тот.
- Да и ты не промах, - сказала я, не дав ему моргнуть.
- Ты знаешь, ты подходишь!
Гарик объявил как-то очень искренне.
Он закатил глаза на потолок и начал вещать:
- Смысл моей новой программы институт брака. Ты была замужем?
- Миллион раз!
- А детей имеешь?
- Не хотела...
- Сама-то помнишь себя ребенком?
- Помню...
- Послушай, Крестинова, вдруг перевел он на меня несколько затуманенный взгляд, словно у него изо рта выпала трубка кальяна, - твоя фамилия - это нечто религиозное. А как если Тростинова?
- Да мне плевать, это будет отмечено в контракте?
- Какой контракт, милая? КЗОТ! И 12 тысяч рублей!
- Это до Крестиновой или после?
- Я Гарик! Ты что торгуешься? У тебя есть для этого крыша?
Я назвала Бориса. Гарик набрал его номер и, тогда все было решено.
- Ты что, подснежник? спросил Гарик, положив мобильник перед собой? Такой мужик! Я ему верю!
Но при этом Гарик погрозил мне пальцем.
Через минуту я строчила заявление о приеме на работу.
Вы знаете, как готовятся телепередачи? Да, да, как посылки для заключенных: собираешь одно, а на контроле половина выбрасывается, но так, чтобы сами тюремщики кое-что подобрали. Одним словом прикатил Метелев Игорь Давидович. Из всего этого обозначения его как личности лишь это "Метелев" подходила ему. Молол он с чувством. Такое впечатление, что включили стиральную машину, а таймер сломался.
- Оксаночка, вы давите острыми углами. Что это за вопрос: "Вы боитесь своего мужа?"
- Малахов и не такие вопросы задает!
- Ах, вы, гениальная наша, под Малахова работаете?
Ну, я ему сказала ровно столько, сколько он мог осмыслить в течение одного часа. А Гарик, когда выслушал нытье Игоря, усмехнулся.
Гарик еще тот. Уж не обслуживала я его когда-нибудь? Надо вспомнить...
Да, Гарик пользовался мной один раз. Это когда рейтинг передачи поднялся на столько, что она стала прибыльной.
Коэффициенты...
У меня был свой кабинет, вот он и завалил с бутылкой виски.
Мы оба выпили. Меня тянуло покурить, но когда Гарик затянул то, что имеет запах травки, мне стало страшно: за что же убивают продюсеров и артистов?
Он полез ко мне тяжело и безнадежно. Я уступила. А после сказала, чтобы он ко мне больше не приходил с "мухой".
Он как-то уважительно посмотрел на меня:
- Хорошая ты баба, много вынесла... Или многих? И махнул рукой. - Да иди ты!
А ушел сам, решая какую-то очень сложную для себя (или своего клана) задачу.
Итак, что я вынесла из проституции, которой занималась столько, сколько не живут?
Зависимость от денег?
От мужиков?
От жизни?
Я сумела понять, что моя принадлежность к женщине это огромный внешний выигрыш. Еще девочкой мне не от чего было зависеть! Я с рождения не фригидная, но и не падкая! Я была сама себе хозяйка! Это только кажется, что я завишу от денег. Нет, деньги от меня зависят!
Это только у финансистов есть законы, по которым деньги идут к деньгам! Но в жизни деньги, затаившись, выжидают, кому броситься в кошелек. Это как биологический закон...
Я вдруг осознала, что их следует не замечать, презирать! Они тогда сами идут в руки, как женщины, влюбившиеся в красавца, которые ему не нужны...
Я влюбилась в себя!
- Здравствуй, дорогая, - ты хорошо выглядишь на экране.
Это объявился Борис.
Он поджидал меня у телестудии. Он стоял, открыв дверь своей машины. Стройный, красивый, в меру седой, но достаточно зрелый, что бы говорить "Здравствуй, дорогая!"
- Ты зря со мной связываешься, - сказала я, - затаскают по допросам!
- Ты кого-то убила?
- Да, себя, 111 ножевых ударов в сердце!
- Снайперски! 112-й в мое!
- Ах, рыцарь, где ты был, когда бросали жребий?
- Садись! прозвучала команда, которой хотелось подчиниться.
- Ты баба еще та!
Двигатель взревел и мы помчались. Улицы были полупусты, по дорогам сновали лишь маршрутки, борясь за каждого, кто когда-то ждал бы автобуса. Времена изменились! Я ждала тогда своего принца, самарская Ассоль!
- Кто у тебя на этот раз сексуально озабочен?
Он вытащил из бардачка сигареты:
- Бери!
- Завязала!
- А ведь тогда ты мне сбивала ход управления машиной.
-Яйца, что ли твои погладить?
- Грубо!
- Врежешься в цыганку! Рули направо. Мой дом там!
- Ты стала знаменитостью!
- Проблема! Да любая стерва сейчас выскочит на экран, лишь бы все было при ней!
- Но ты не любая!
И тут он сказал такое, отчего у меня упало сердце:
- Ты любимая мной!
- Где же ты был? Останови машину! Я не могу так!
Он резко затормозил.
Слезы переполняли меня, они душили, мне хотелось повеситься на первом же неправильно сказанном им слове!
Был февраль. Снежный, сугробистый. Я пошла на снег и застряла. Упала, задрав задницу, потому что ноги провались куда-то очень глубоко. Вы что думали, меня и в такой позе не трахали! Еще как, да целой гурьбой!
Сильный рывок. И я на свободе, я на его руках.
- Хватит!
Я обняла его шею:
- Если все так, как оно есть, то вернейшей тебе дуре никогда не будет в жизни!
- Знаю!
Он усадил меня на заднее сиденье! Он укрыл меня пледом! Он ехал молча, и было слышно, как я глотала слезы...
Ну, вот и все мои записи. Я домохозяйка. Я всегда жду своего мужа, ни ложки, ни щепотки не возьму в рот, пока он не появится! Вновь, казавшийся мне ненадежным и трусливым!
"Почему от женщин требуют так, что они занимают круговую оборону?
Почему девушки идут на первую связь, как на привычную тусовку?
И почему, задавая эти вопросы, мы все время думаем о том, что в мире ничего не изменилось?
Эти вопросы в том или ином виде всегда вставали перед обществом, но решались ли они всегда жестко и бескомпромиссно?
И лишь в наше время мы снисходительно смотрим на то, как мораль, окрепшая было в сознании советского обывателя, пришедшего в прошлом веке из сельской местности в бурно строящиеся города, закаленная на верность в письмах на фронт во время войны с фашизмом, сегодня разваливается под натиском имиджа секса...
Крупный план. Мое лицо.
И я говорю:
- Итак, мы открываем очередное заседание "Клуба девственниц"! Сегодня у нас в гостях...
Я перечисляю имена и фамилии, должности, неоднократно, мысленно, конечно, спотыкаюсь, потому что думаю, собрала, или мне помогли собрать всех шлюх города.
Вот сама Агалаида Невская! Женщина, прошедшая огни и воды, рыженькая - той породы, которая особо ценилась на Среднем Востоке еще во времена Навуходоносора и ее трахали все, кому было не лень поднять покрывала, прикрывающие гениталии, упрямо лезет в телевизионный бомонд.
Я заметила, как все проститутки мира закрутились на телевизионном экране и пропуск на эти передачи один - РЕЙТИНГ!
Кто его определяет? Тот, у кого поводья! Там, в царстве Навуходоносора, она крутилась вокруг огромной статуи фаллоса перед храмом. Поблескивали веселые глаза молоденькой проститутки, рано понявшей, что такое ее тело и что стоит за мужским потом, перегаром и сальными словами, за которые боги умеют карать! Это был взгляд проститутки, еще не испытавшей всей гонореечной тяжести этой профессии, остренький язычок, который очень нравится мужчинам, когда они разваливаются на матрацах, брошенных на пол, в ожидании бесконечного кайфа.
Кто против своего естества? Поднимите руки!
Постыдные проститутки своего времени!
Хорошо, не буду обличать, это неблагодарное дело!
А выйти из проституток каково?
Подвинься мужик! Ты свое сделал, уйди в тень, смывая под душем хреновую свою страсть!
Знали бы они, эти самцы, как иногда хочется пустить в ход такие же остренькие зубки, чтобы весь мир, перед опустившейся на колени наложницей окрасился в красный цвет мести!
- Ой, вы знаете, - щебечет эта Аглаида в микрофон, подмигивая зрителю, - на мою долю пришлось очень много браков, чтобы найти одного единственного...
Чушь собачья!
Этот самый единственный, ее Невский, держатель контрольного пакета крупного завода по переработке нефти, ниже ее ростом, прыщавый, самодовольный мужлан! Он нашел эту Аглаиду в постели своего друга, когда тот еще не проснулся после бурной ночи. И позаимствовал девицу, приоткрывшую глаз...
Вы слышите, что она говорит?
Послушайте!
Вот ее речь:
- У меня места в паспорте не хватило для штампов, и мне пришлось зачать новый паспорт - вот дура, чешет прямо по народному фольклору! А вот в Германии сами родители разрешают жить своим детям половой жизнь до брака. Ах, какие, судя по статистике, у них крепкие семьи!
Разбегаются друг от друга, как корабельные крысы! Вот мое резюме!
Этот тот штамп, используемый такими, как депутат Лахренова, внедрившая в школу уроки о сексе! Учитесь, ребятишки, как наверстать несбывшиеся мечты этой самой Лахреновой. Баба она, и все!
Дома надо учить, примером родителей, которые не афишируют свою интимную близость, но предельно внимательны друг к другу!
Это я консервативна? Пропустившая через себя город средней величины?
Ну, ладно, наконец, заканчивается все финальные речи, а музыкальная заставка звучит реквием, а титры как надписи на надгробии!
Участницы моей передачи хватаются за сигареты, и тотчас же студия наполняется дымом из самых разносортных сигарет.
Я выхожу, я бросила курить.
- Ну что ты, милочка, - протягивает мне на прощанье свою пачку эта самая Аглаида, - неужели твой зарплаты не хватает на нечто из British American Tobacco?
Запомнила фирму, а как ее сигареты называются, не помнит!
Вот сволочь!
- Вы невнимательны, дорогая, - тон у меня самый что ни на есть слащавый, - я все время придерживала во время передачи микрофоном вставную челюсть. Сейчас найду повязку и вставлю сигарету. У меня мужские, "Прима"...
В этот момент у Славки упал треножник. Он стоял за некоей ширмочкой, держа картинку в ракурсе. А сейчас свалился вместе с треножником от смеха.
Вообще Славка молодец. Я с ним работаю уже полгода. И только один раз, когда мы отмечали чье-то рождение, спросил на ухо, не успев еще закусить:
- Ты, что, правда, к нам прямо с панели пришла?
Он парень честный, но наивный.
- Криво пришла! Ты знаешь, что такое панель?
- Нет, - оторопело.
- А ты стань голубым, и выйди...
Больше он не приставал.
Первые впечатления никогда не подводят. Когда я подняла руку, чтобы остановить Бориса, ну, того, что привел меня к его дочке, то определила в его действиях толику осторожности, такой, что на грани с трусостью.
Не знаю, как, но его дочка остепенилась. Родила неплохого мальчонку. А я загубила своего мальчонку, у которого все подростково чесалось! Он предал меня, решив за меня, что время мое закончилось. Вот так, отдайся мужчине, и он из тебя сделает, то, на что способен! А ведь способны они на малое, как дети, которым дали игрушку. Но им не дана подробная инструкция, как этой куколке жить дальше! И еще, на всякий случай, снимите женщину, отпустите ее с дарами! Не каждая дура поймет, что это рыцарь, да и не надо ей понимать: она дура! Но ты-то кто?
Когда я решила вернуться на ТВ, вспомнила о том, что Борис предложил свою помощь, в случае чего.
Начиталась объявлений. И, удача! Требуется диктор, или ведущая программу...
Звоню.
Девица на том конце провода:
- Повторите, как ваша фамилия?
- Крестинова.
Это я. Это моя фамилия!
На восьмом канале ТВ все поменялось. Нет ни прежних ведущих, ни редакторов! О том, что меняются секретарши, разговора нет: это сцена первичных кадровых разборок. Здесь испытывается все!
- Ой, знаете, вы как раз вовремя. Редактор программы просил вас вызвать. Я собиралась позвонить...
Телестудия огородилась охраной еще тогда, когда я девчонкой пришла сюда. Мне повезло. Дежурил Степаныч. Он меня помнил.
- Ты где пропадала, голуба? спросил он.
- Практику проходила.
- Ну и как?
- Прошла.
Он оглядел меня. Немного грустно, немного осуждающе. Мужик все понимает.
- Ну, что, пропустишь, Степаныч?
- Иди, ты же своя.
Вскоре я, как "своя" быстрым шагом прошла в кабинет редактора программы. Секретарша упала в обморок от моей стремительной походки.
В кабинете редактор держал в объятиях молоденькую практикантку. Девчонка была тоненькой, черненькой, с растерянными глазками.
- Выйди из объятий, - сказала я ей. И без паузы. Вам нужна ведущая?
- Кто ты? И девушке. Иди, детка.
Детка испуганно заспешила на выход.
- Я по объявлению. Крестинова Оксана.
- Читал резюме. Наглое оно. Садись, поговорим. Ты знаешь, кто я?
- Гарик Аминов.
Я села. Было ясно, что Гарик еще тот фрукт.
Он тотчас забыл о практикантке, изучая мои формы.
- Что ж, Оксана, - плотоядно открыл он все свои вставные зубы, - вид у тебя еще тот.
- Да и ты не промах, - сказала я, не дав ему моргнуть.
- Ты знаешь, ты подходишь!
Гарик объявил как-то очень искренне.
Он закатил глаза на потолок и начал вещать:
- Смысл моей новой программы институт брака. Ты была замужем?
- Миллион раз!
- А детей имеешь?
- Не хотела...
- Сама-то помнишь себя ребенком?
- Помню...
- Послушай, Крестинова, вдруг перевел он на меня несколько затуманенный взгляд, словно у него изо рта выпала трубка кальяна, - твоя фамилия - это нечто религиозное. А как если Тростинова?
- Да мне плевать, это будет отмечено в контракте?
- Какой контракт, милая? КЗОТ! И 12 тысяч рублей!
- Это до Крестиновой или после?
- Я Гарик! Ты что торгуешься? У тебя есть для этого крыша?
Я назвала Бориса. Гарик набрал его номер и, тогда все было решено.
- Ты что, подснежник? спросил Гарик, положив мобильник перед собой? Такой мужик! Я ему верю!
Но при этом Гарик погрозил мне пальцем.
Через минуту я строчила заявление о приеме на работу.
Вы знаете, как готовятся телепередачи? Да, да, как посылки для заключенных: собираешь одно, а на контроле половина выбрасывается, но так, чтобы сами тюремщики кое-что подобрали. Одним словом прикатил Метелев Игорь Давидович. Из всего этого обозначения его как личности лишь это "Метелев" подходила ему. Молол он с чувством. Такое впечатление, что включили стиральную машину, а таймер сломался.
- Оксаночка, вы давите острыми углами. Что это за вопрос: "Вы боитесь своего мужа?"
- Малахов и не такие вопросы задает!
- Ах, вы, гениальная наша, под Малахова работаете?
Ну, я ему сказала ровно столько, сколько он мог осмыслить в течение одного часа. А Гарик, когда выслушал нытье Игоря, усмехнулся.
Гарик еще тот. Уж не обслуживала я его когда-нибудь? Надо вспомнить...
Да, Гарик пользовался мной один раз. Это когда рейтинг передачи поднялся на столько, что она стала прибыльной.
Коэффициенты...
У меня был свой кабинет, вот он и завалил с бутылкой виски.
Мы оба выпили. Меня тянуло покурить, но когда Гарик затянул то, что имеет запах травки, мне стало страшно: за что же убивают продюсеров и артистов?
Он полез ко мне тяжело и безнадежно. Я уступила. А после сказала, чтобы он ко мне больше не приходил с "мухой".
Он как-то уважительно посмотрел на меня:
- Хорошая ты баба, много вынесла... Или многих? И махнул рукой. - Да иди ты!
А ушел сам, решая какую-то очень сложную для себя (или своего клана) задачу.
Итак, что я вынесла из проституции, которой занималась столько, сколько не живут?
Зависимость от денег?
От мужиков?
От жизни?
Я сумела понять, что моя принадлежность к женщине это огромный внешний выигрыш. Еще девочкой мне не от чего было зависеть! Я с рождения не фригидная, но и не падкая! Я была сама себе хозяйка! Это только кажется, что я завишу от денег. Нет, деньги от меня зависят!
Это только у финансистов есть законы, по которым деньги идут к деньгам! Но в жизни деньги, затаившись, выжидают, кому броситься в кошелек. Это как биологический закон...
Я вдруг осознала, что их следует не замечать, презирать! Они тогда сами идут в руки, как женщины, влюбившиеся в красавца, которые ему не нужны...
Я влюбилась в себя!
- Здравствуй, дорогая, - ты хорошо выглядишь на экране.
Это объявился Борис.
Он поджидал меня у телестудии. Он стоял, открыв дверь своей машины. Стройный, красивый, в меру седой, но достаточно зрелый, что бы говорить "Здравствуй, дорогая!"
- Ты зря со мной связываешься, - сказала я, - затаскают по допросам!
- Ты кого-то убила?
- Да, себя, 111 ножевых ударов в сердце!
- Снайперски! 112-й в мое!
- Ах, рыцарь, где ты был, когда бросали жребий?
- Садись! прозвучала команда, которой хотелось подчиниться.
- Ты баба еще та!
Двигатель взревел и мы помчались. Улицы были полупусты, по дорогам сновали лишь маршрутки, борясь за каждого, кто когда-то ждал бы автобуса. Времена изменились! Я ждала тогда своего принца, самарская Ассоль!
- Кто у тебя на этот раз сексуально озабочен?
Он вытащил из бардачка сигареты:
- Бери!
- Завязала!
- А ведь тогда ты мне сбивала ход управления машиной.
-Яйца, что ли твои погладить?
- Грубо!
- Врежешься в цыганку! Рули направо. Мой дом там!
- Ты стала знаменитостью!
- Проблема! Да любая стерва сейчас выскочит на экран, лишь бы все было при ней!
- Но ты не любая!
И тут он сказал такое, отчего у меня упало сердце:
- Ты любимая мной!
- Где же ты был? Останови машину! Я не могу так!
Он резко затормозил.
Слезы переполняли меня, они душили, мне хотелось повеситься на первом же неправильно сказанном им слове!
Был февраль. Снежный, сугробистый. Я пошла на снег и застряла. Упала, задрав задницу, потому что ноги провались куда-то очень глубоко. Вы что думали, меня и в такой позе не трахали! Еще как, да целой гурьбой!
Сильный рывок. И я на свободе, я на его руках.
- Хватит!
Я обняла его шею:
- Если все так, как оно есть, то вернейшей тебе дуре никогда не будет в жизни!
- Знаю!
Он усадил меня на заднее сиденье! Он укрыл меня пледом! Он ехал молча, и было слышно, как я глотала слезы...
Ну, вот и все мои записи. Я домохозяйка. Я всегда жду своего мужа, ни ложки, ни щепотки не возьму в рот, пока он не появится! Вновь, казавшийся мне ненадежным и трусливым!
