Весна...
Опять обостряются хронические заболевания. У меня, например - из носа полилось ручьем, да и во рту появились первые язвочки стоматита. Со мной так каждое межсезонье.
Впрочем, скоро все закончится. Наступит своей жаркой пяткой лето - подсохнут грязевые ванны, на разбитых дорогах, возникнут из небытия запахи и звуки... разденутся девочки... Вылупятся робкие листочки на тополях. Вылупятся... и потянутся наощупь к небу. Эта молодая липкая поросль всегда мне почему-то напоминает слепых, ловящих в погожий день осязаемое тепло солнечного света, лишенными зрения лицами. Зелень деревьев защитит меня от пыли, спасет от навязчивых прыщиков на губах и языке, избавит от насморка и харкоты. Пробуждающаяся ботаника спасет меня. Я буду здоров! Скорей бы...
Но вот и наступило... Даже скорее чем ожидал.. Что-то в этом году рановато... Знать так суждено...
Бредя по пыльной мостовой... Бредя? Какое забавное слово! Оно говорит про состояние моего тела - мое бренное тело не находится в состоянии покоя. Оно говорит и о бренности моего существования и даже... просто о моем состоянии...
Бредя по пыльной мостовой смотрю исподлобья за поспешными раздеваниями юных и поживших красавиц. Женщины, когда снимают с себя лишние, на их взгляд, одежды почти все являются красавицами... Ведь смотреть приходится на них не целиком, а по отдельным частям, по обнаженным частям аппетитных кожных покровов. Опростоволосившись навстречу весеннему, почти летнему, солнцу женский род назойливо продолжает свой повседневный тёплопогодный стриптиз. Тоненькие ручки, кругленькие плечи, животики и конечно же ножки. Ножки... У-у-у!!! Еще не загорелые, стройные и смелые, они подобно всё той же молоденькой зелени вокруг, вырастают, появляются на свет из-под вмиг укоротившихся юбок. А выше... Чуть выше... Между тканевыми недоразумениями, зябко и вызывающе, выскакивают бархатные животики с центром вселенной пупком, окруженным спирально контрастными звездочками родинок. И уже совсем рядом то самое, сокрытое, но явно показывающее свой размер, свою форму, своё стремление вырваться из тьмы... Оно не оставляет меня равнодушным... Оно... она... они, эти груди! Груди! Груди! Не оставляют меня безучастным! Ведь я нормальный!.. Я нормальный мужик!
И это нормально, что от разглядывания всех этих головокружительных прелестей, только обозначившихся, намеченных или внезапно освободившихся, сбросивших с помощью южного ветра свои покровы, я не могу быть спокоен... Это нормально...
Шагают, цокают по асфальту каблучки. Гордо задраны к небу симпатичные носики и высокомерненькие подбородки. Гордячки выставляют себя на показ. Идут разные там Леночки, Танечки, Сонечки, Манечки... Идут себе по дорожке пока трамвай не перерезал им ножки... Стоп. Откуда это? А, кажись, из детской книжки какой-то... Бред какой-то!
Спокойствие... Надо держаться...
Вот переходит дорогу очередная Манечка. Белая юбчонка в складочку обрывается с крутых бедер, колышется, почти открывая, что там под нею, добивается сверлящей боли в моём паху. М-м-м...
Ноги... Боже! Какие у нее ноги! Сильные и... не тощие совсем... Где-то, кто-то засмотревшись на эти ноги бахнулся своим автомобилем о машину такого же слюнявого ротозея. Я услышал скрежет и ругань за своей спиной, но не оглянулся... Не оглянулась и она...
Она идет ко мне и ко всему миру, спиной. Я вижу ее роскошные волосы ссыпающиеся на полуоголенную спину. Что там одето на ней? Да-а! Блуза на этом призывном теле шедевр современной откровенной моды! Она, этот блузон, придает вот этой, современной храбрячке, вид "Кающейся Магдалины"... Вернее "Недокающейся Магдалины".
Девушка.. или женщина свернула в переулок. Я как завороженный (почему "как"? я действительно заворожен ею!), проследовал за ней. Иду поодаль, чтобы не нарушить, не побеспокоить ее размеренную, легкую поступь. Как она прекрасна! Когда видишь такую красотку перед собой на улице, почти у любого мужчины возникает желание обогнать, заглянуть, увидеть лицо. Не скрою этого хочется и мне... Но я тяну удовольствие, я знаю, часто рассмотрев, то, что находится с той, с лицевой стороны, разочаруешься в том, что видишь, возжелаешь сзади...
Но вот она заспешила почему-то, свернула в незнакомую мне подворотню и юркнула в подъезд... Какая несправедливость! Бегом за ней! Я не видел лица, а грудь лишь изредка мог оценить во время её незначительных поворотов по ходу движения... Я ещё не все успел... Я еще не все успел!
Скрип просевшей двери. Старый дом, старая лестница, старые стены, старый лифт. Она ждет... Она нажала кнопку и ждет. Ждет...
В подвал! В зияющий зловонной черной пастью подвал! Взять! Тащить! Брать! Брать всё! Получить! Получить! Моё!..
Схватил её за волосы вот он миг радости хищника настигшего свою жертву! Её головка, тянущая за собой и шею, и непосильное для нее туловище, и болтающиеся беспомощно конечности - всё в моих руках. Я владею всем! Тяну к низу. Ручонки ручейками, с льдинками маникюра в конце течения, тянутся к источнику беспокойства, к моей ловкой пятерне, крепко вошедшей в гущу волос. Отрываю их при помощи второй руки ведь их две у меня, я не инвалид там какой-нибудь! Поворачиваю вожделенное личико к себе, чтобы увидеть. Зря... Фантазия как правило ярче реальности. А бывает во много раз ярче... Всё не так! Раздражение. Раздражение и зуд. Зуд в затылке, в губах, в ногах, в руках. Это невыносимо! Отвернись! Не видеть!.. Не видеть никогда! Нужны лишь иллюзия и фон! Не нужен крик и визг! В стену! В стену! В шершавую от штукатурки стену! В руке, утопающей в гриве волос, появляется неподвижная тяжесть. Лицо превращается в пре-красный фон, на который, если мешает, не надо смотреть. Закрыть, обратить от себя его совсем. Оставить только то, что неизменно в своем природном великолепии! То самое - непостижимо манящее...
Наступает мгновенье, когда можно насладиться созерцанием добычи.
Юбку вверх. Трусики рывками вниз, сквозь безвольно мешающие коленки. Плоский полубумажный кусочек падает рядом. "С крылышками на каждый день..." - тьфу! гадость! жертва рекламы! Ботинком прокладку эту по бетонному полу назад, за пределы видимости. Шаркая подошвой, стереть, стереть её со света, из памяти!
Пальцами волнуясь прямо между ног, почти вовнутрь... И вправду на каждый день сухо... Руку наружу рано еще... Смотреть! Главное видеть! Предвкушение и обладание важнее развязки, страха и с-страдания.
Вот она аккуратная округлость попки, что предполагалась под складками, задранной теперь набедренной повязки. Все точно соответствует воображаемым дорисовкам случайного прохожего наблюдателя. Всё даже лучше из-за неловкой позы Падшей предо мной.
Сквозь стук сердца в ушах, в висках, в горле - прикосновение, давление лица в эту мягкость. Нос, губы, глаза всё тонет в ней. Мало! Рот раскрыт зубами в плоть! Холодная кожа, упругая кожа, соленая кожа... теплые струйки на языке... Хватит! Выше... Где тот нереально настоящий живот с запятой пупка?.. - щеками по нему справа налево, слева направо... Что еще?.. Нужно сделать что-то ещё...
Она проснулась... Красная маска жертвы ожила и посмотрела на меня пронзительными белками глаз. Я вижу не только её я вижу всю картину, всю фигуру в целом. Я кажется люблю её... всю...
У неё сильные ноги они извиваются подобно двум восхитительным фантастическим анакондам. Они толкают меня, не точно, судорожно... такие гневно-нежные в своем неподдельном страхе и наивном стремлении не пропустить меня просто так между собой. Их желание восхитительно! Их желание... А ведь я еще не исследовал бугорки под неизвестной мне частью одежды. Эти манящие неровности, возвышения, выпуклости - переливающиеся, перекатывающиеся от её телодвижений... Они не оставляют равнодушным меня, как и любого Нормального мужика. Снять то, что их держит, скрывает! Дотронуться до них... Раздеть. Раздеть... Только осторожно, чтобы не повредить, не сделать больно... Её цепкие пальчики пытаются помешать, но я не обращаю внимания на впивающиеся в меня острые лезвия коготков... мне приятно чувствовать её в себе... Не отвлекаться! О-о, податливость ничем не скованной груди! Напрягшиеся, сдавленные, расплющенные меж клещей моих пальцев соски!.. Теперь руку к лицу, к её лицу, в темную жижу с остатками хрящей и кожи. И снова по гладкому телу. Скользить по мягкости голых мест... Блаженство... Неужели оно когда-нибудь закончится!
Пора... Вход... Вход лучше всего делать со стороны спины, чтобы не слышать её дыханья, чтобы не испачкать лицо... Своё лицо... Миг сладостной... развязки?.. Нет, нет! Истинное удовольствие заключается не в завершении процесса, а именно в самом процессе! Когда развязка манит, но ты наслаждаешься только тем, что она будет и тем, чего ты уже достиг! Тебе даже не хочется окончания. Ты знаешь после него ждет опустошение, мерзость и вечный страх, сменяющийся лавой подступающих желаний. Желаний приходящих из вне, мешающих жить... Когда прогулки летним днем становятся мучительным испытанием. Когда встречи с ножками, попками, грудками, пупками, прическами - сулят смертельную пытку... Пытку лишь иногда, однажды превращающуюся в неслыханное наслаждение...
Я почувствовал скорый конец и оглянулся...
Люди по ту сторону прозрачного экрана, кто плотоядно улыбаясь, кто морщась, кто с нескрываемым-необходимым отвращением, а кто со слезами радости иль боли на глазах, но все, абсолютно все, не отрываясь смотрели на меня, на нас и аплодировали...
Впрочем, скоро все закончится. Наступит своей жаркой пяткой лето - подсохнут грязевые ванны, на разбитых дорогах, возникнут из небытия запахи и звуки... разденутся девочки... Вылупятся робкие листочки на тополях. Вылупятся... и потянутся наощупь к небу. Эта молодая липкая поросль всегда мне почему-то напоминает слепых, ловящих в погожий день осязаемое тепло солнечного света, лишенными зрения лицами. Зелень деревьев защитит меня от пыли, спасет от навязчивых прыщиков на губах и языке, избавит от насморка и харкоты. Пробуждающаяся ботаника спасет меня. Я буду здоров! Скорей бы...
Но вот и наступило... Даже скорее чем ожидал.. Что-то в этом году рановато... Знать так суждено...
Бредя по пыльной мостовой... Бредя? Какое забавное слово! Оно говорит про состояние моего тела - мое бренное тело не находится в состоянии покоя. Оно говорит и о бренности моего существования и даже... просто о моем состоянии...
Бредя по пыльной мостовой смотрю исподлобья за поспешными раздеваниями юных и поживших красавиц. Женщины, когда снимают с себя лишние, на их взгляд, одежды почти все являются красавицами... Ведь смотреть приходится на них не целиком, а по отдельным частям, по обнаженным частям аппетитных кожных покровов. Опростоволосившись навстречу весеннему, почти летнему, солнцу женский род назойливо продолжает свой повседневный тёплопогодный стриптиз. Тоненькие ручки, кругленькие плечи, животики и конечно же ножки. Ножки... У-у-у!!! Еще не загорелые, стройные и смелые, они подобно всё той же молоденькой зелени вокруг, вырастают, появляются на свет из-под вмиг укоротившихся юбок. А выше... Чуть выше... Между тканевыми недоразумениями, зябко и вызывающе, выскакивают бархатные животики с центром вселенной пупком, окруженным спирально контрастными звездочками родинок. И уже совсем рядом то самое, сокрытое, но явно показывающее свой размер, свою форму, своё стремление вырваться из тьмы... Оно не оставляет меня равнодушным... Оно... она... они, эти груди! Груди! Груди! Не оставляют меня безучастным! Ведь я нормальный!.. Я нормальный мужик!
И это нормально, что от разглядывания всех этих головокружительных прелестей, только обозначившихся, намеченных или внезапно освободившихся, сбросивших с помощью южного ветра свои покровы, я не могу быть спокоен... Это нормально...
Шагают, цокают по асфальту каблучки. Гордо задраны к небу симпатичные носики и высокомерненькие подбородки. Гордячки выставляют себя на показ. Идут разные там Леночки, Танечки, Сонечки, Манечки... Идут себе по дорожке пока трамвай не перерезал им ножки... Стоп. Откуда это? А, кажись, из детской книжки какой-то... Бред какой-то!
Спокойствие... Надо держаться...
Вот переходит дорогу очередная Манечка. Белая юбчонка в складочку обрывается с крутых бедер, колышется, почти открывая, что там под нею, добивается сверлящей боли в моём паху. М-м-м...
Ноги... Боже! Какие у нее ноги! Сильные и... не тощие совсем... Где-то, кто-то засмотревшись на эти ноги бахнулся своим автомобилем о машину такого же слюнявого ротозея. Я услышал скрежет и ругань за своей спиной, но не оглянулся... Не оглянулась и она...
Она идет ко мне и ко всему миру, спиной. Я вижу ее роскошные волосы ссыпающиеся на полуоголенную спину. Что там одето на ней? Да-а! Блуза на этом призывном теле шедевр современной откровенной моды! Она, этот блузон, придает вот этой, современной храбрячке, вид "Кающейся Магдалины"... Вернее "Недокающейся Магдалины".
Девушка.. или женщина свернула в переулок. Я как завороженный (почему "как"? я действительно заворожен ею!), проследовал за ней. Иду поодаль, чтобы не нарушить, не побеспокоить ее размеренную, легкую поступь. Как она прекрасна! Когда видишь такую красотку перед собой на улице, почти у любого мужчины возникает желание обогнать, заглянуть, увидеть лицо. Не скрою этого хочется и мне... Но я тяну удовольствие, я знаю, часто рассмотрев, то, что находится с той, с лицевой стороны, разочаруешься в том, что видишь, возжелаешь сзади...
Но вот она заспешила почему-то, свернула в незнакомую мне подворотню и юркнула в подъезд... Какая несправедливость! Бегом за ней! Я не видел лица, а грудь лишь изредка мог оценить во время её незначительных поворотов по ходу движения... Я ещё не все успел... Я еще не все успел!
Скрип просевшей двери. Старый дом, старая лестница, старые стены, старый лифт. Она ждет... Она нажала кнопку и ждет. Ждет...
В подвал! В зияющий зловонной черной пастью подвал! Взять! Тащить! Брать! Брать всё! Получить! Получить! Моё!..
Схватил её за волосы вот он миг радости хищника настигшего свою жертву! Её головка, тянущая за собой и шею, и непосильное для нее туловище, и болтающиеся беспомощно конечности - всё в моих руках. Я владею всем! Тяну к низу. Ручонки ручейками, с льдинками маникюра в конце течения, тянутся к источнику беспокойства, к моей ловкой пятерне, крепко вошедшей в гущу волос. Отрываю их при помощи второй руки ведь их две у меня, я не инвалид там какой-нибудь! Поворачиваю вожделенное личико к себе, чтобы увидеть. Зря... Фантазия как правило ярче реальности. А бывает во много раз ярче... Всё не так! Раздражение. Раздражение и зуд. Зуд в затылке, в губах, в ногах, в руках. Это невыносимо! Отвернись! Не видеть!.. Не видеть никогда! Нужны лишь иллюзия и фон! Не нужен крик и визг! В стену! В стену! В шершавую от штукатурки стену! В руке, утопающей в гриве волос, появляется неподвижная тяжесть. Лицо превращается в пре-красный фон, на который, если мешает, не надо смотреть. Закрыть, обратить от себя его совсем. Оставить только то, что неизменно в своем природном великолепии! То самое - непостижимо манящее...
Наступает мгновенье, когда можно насладиться созерцанием добычи.
Юбку вверх. Трусики рывками вниз, сквозь безвольно мешающие коленки. Плоский полубумажный кусочек падает рядом. "С крылышками на каждый день..." - тьфу! гадость! жертва рекламы! Ботинком прокладку эту по бетонному полу назад, за пределы видимости. Шаркая подошвой, стереть, стереть её со света, из памяти!
Пальцами волнуясь прямо между ног, почти вовнутрь... И вправду на каждый день сухо... Руку наружу рано еще... Смотреть! Главное видеть! Предвкушение и обладание важнее развязки, страха и с-страдания.
Вот она аккуратная округлость попки, что предполагалась под складками, задранной теперь набедренной повязки. Все точно соответствует воображаемым дорисовкам случайного прохожего наблюдателя. Всё даже лучше из-за неловкой позы Падшей предо мной.
Сквозь стук сердца в ушах, в висках, в горле - прикосновение, давление лица в эту мягкость. Нос, губы, глаза всё тонет в ней. Мало! Рот раскрыт зубами в плоть! Холодная кожа, упругая кожа, соленая кожа... теплые струйки на языке... Хватит! Выше... Где тот нереально настоящий живот с запятой пупка?.. - щеками по нему справа налево, слева направо... Что еще?.. Нужно сделать что-то ещё...
Она проснулась... Красная маска жертвы ожила и посмотрела на меня пронзительными белками глаз. Я вижу не только её я вижу всю картину, всю фигуру в целом. Я кажется люблю её... всю...
У неё сильные ноги они извиваются подобно двум восхитительным фантастическим анакондам. Они толкают меня, не точно, судорожно... такие гневно-нежные в своем неподдельном страхе и наивном стремлении не пропустить меня просто так между собой. Их желание восхитительно! Их желание... А ведь я еще не исследовал бугорки под неизвестной мне частью одежды. Эти манящие неровности, возвышения, выпуклости - переливающиеся, перекатывающиеся от её телодвижений... Они не оставляют равнодушным меня, как и любого Нормального мужика. Снять то, что их держит, скрывает! Дотронуться до них... Раздеть. Раздеть... Только осторожно, чтобы не повредить, не сделать больно... Её цепкие пальчики пытаются помешать, но я не обращаю внимания на впивающиеся в меня острые лезвия коготков... мне приятно чувствовать её в себе... Не отвлекаться! О-о, податливость ничем не скованной груди! Напрягшиеся, сдавленные, расплющенные меж клещей моих пальцев соски!.. Теперь руку к лицу, к её лицу, в темную жижу с остатками хрящей и кожи. И снова по гладкому телу. Скользить по мягкости голых мест... Блаженство... Неужели оно когда-нибудь закончится!
Пора... Вход... Вход лучше всего делать со стороны спины, чтобы не слышать её дыханья, чтобы не испачкать лицо... Своё лицо... Миг сладостной... развязки?.. Нет, нет! Истинное удовольствие заключается не в завершении процесса, а именно в самом процессе! Когда развязка манит, но ты наслаждаешься только тем, что она будет и тем, чего ты уже достиг! Тебе даже не хочется окончания. Ты знаешь после него ждет опустошение, мерзость и вечный страх, сменяющийся лавой подступающих желаний. Желаний приходящих из вне, мешающих жить... Когда прогулки летним днем становятся мучительным испытанием. Когда встречи с ножками, попками, грудками, пупками, прическами - сулят смертельную пытку... Пытку лишь иногда, однажды превращающуюся в неслыханное наслаждение...
Я почувствовал скорый конец и оглянулся...
Люди по ту сторону прозрачного экрана, кто плотоядно улыбаясь, кто морщась, кто с нескрываемым-необходимым отвращением, а кто со слезами радости иль боли на глазах, но все, абсолютно все, не отрываясь смотрели на меня, на нас и аплодировали...
