Хозяйка дневника: Маленький ребенок 
Дата создания поста: 13 декабря 2008, 20:34
Первая запись
Этот рассказ мне прислал один мой знакомый. Мне очень понравилось.
Но мы же похожи?
Мне девятнадцать, ему сорок пять. Он очень хороший математик, я более чем посредственный писатель. У него позади свадьба, профессиональный футбол, разрыв мениска, долгое восстановление, ребенок, развод, еще одна свадьба, еще один ребенок. В общем, много всего, если рассказывать и к утру не закончишь. А у меня и говорить не о чем, так, немного там, немного здесь, но все так неглубоко, поверхностно, что и похвастаться нечем, хотя, признаюсь, хотелось бы. Ничего такого, чем я бы могла гордиться. Ничего такого, за что он мог бы гордиться мной.
Мы почти не общаемся, он очень редко звонит, и почти никогда не пишет, говоря, что так и не научился писать смс. Но я-то видела, как быстро он набирает сообщение, когда это действительно важно. Мы почти не общаемся, но я вряд ли могу упрекать его за то, что он много работает. Уверена, что стоит мне только попасть в беду, он пошлет к черту, наконец, свой футбол и у меня все станет хорошо.
Я совсем не злюсь на него за то, что он покупает квартиру, его жена ездит в отпуск в Китай, а у меня только летняя ветровка, и ни одной зимней куртки. Когда речь заходит о чем-то таком, он задумчиво отпивает из кружки светлое чешское, и смотрит мне прямо в глаза:
- Свои расходы на женщин я урезать никак не могу. А алкоголь и наркотики... сама знаешь, как дорого это обходиться.
И улыбается в уголках глаз собираются белые морщинки, так выделяющиеся на его загорелом лице.
Я тоже смеюсь, ну а что мне еще делать, что тут скажешь? В конце концов, стоит попросить напрямую, и я определенно точно получу хрустящие банкноты. Только я не могу просить у него. Это как с дедом Морозом пишешь ему письмо, заказывая плюшевую собаку с мягким носом и большой пакет конфет, ну тех, длинненьких и кругленьких, которые мягкие. Пишешь, и в письме можешь высказать все, что так хочется, а как этот бородатый дядька зайдет только смотришь в пол и мямлишь чего-то. Иногда это стишок.
"Осень наступила,
Падают листы,
Мне никто не нужен
Кроме ты".
И ведь правда иногда кажется, что больше никто не нужен, даже когда он рассказывает о всех своих жаннах и прочих оксанах, родом из Киева, Тулы, Москвы. Я сижу напротив и слушаю, и мне хорошо. И мне вкусно, потому что он привез соленые рыжики. "Сам собирал и сам солил должен же я в жизни хоть что-то уметь", - и протягивает мне маленькие грибочки, проткнутые зубочисткой вилок-то нет. И снова разговоры о женщинах, потом об алкоголе, потом чуть-чуть о Гандлевском в подарок на Новый год и паре грамм "чего-нибудь забористого", а то "до сорока пяти дожил и не попробовал ничего такого".
Я знаю, что стоит мне прийти к нему, когда его жена будет дома, и мы не сможем даже сидеть в одной комнате. Он, скорее всего, уйдет за компьютер, а я останусь на кухне и буду методично пить чай кружку за кружкой. Но стоит ей уйти, как он возьмет гитару, проведет рукой по струнам тут будет весьма мелодичный звук и мы запоем. Он будет пристукивать ногой, а я задавать шейкером ритм, и все будет, в общем-то, совсем неплохо. Но потом наверняка он вспомнит о каком-нибудь футбольном матче и усядется за телевизор, который ему на день рождения подарили любящие друзья. Плазма в полстены. Тут уж, знаете, не до песен.
Но я правда-правда на него совсем не злюсь. Разве что мне немного обидно, что он любит брата больше, чем меня. Но тут уж ничего не поделаешь папа всегда хотел сына.
Было изменено: 21:16 27/05/2009.
