Партнерская норма К. Имелинский - Сексология и сексопа
Партнерская норма
К. Имелинский - Сексология и сексопатология. Москва, 1986
Ниже рассмотрены шесть критериев, которые могут помочь клиницисту отличить сексуальную норму от патологии в каждой конкретной партнерской паре. Эти критерии представляют собой модификацию варианта сексуальной нормы, разработанного Сексологическим институтом в Гамбурге: 1) различие пола, 2) зрелость, 3) взаимное согласие, 4) стремление к достижению обоюдного наслаждения, 5) отсутствие ущерба здоровью, 6) отсутствие ущерба другим людям, т. е. обществу. В соответствии с этими критериями к норме можно было бы относить все формы сексуальной активности, сексуального поведения и сексуальных действий, которые имеют место между двумя зрелыми лицами разного пола, принимаются ими обоими и направлены на достижение наслаждения, которое не вредит их здоровью и не нарушает норм общежития. Характер сексуальных форм поведения и действий не имеет при этом решающего значения для квалификации их как нормальных или патологических явлений. Это следует из сексологической концепции индивидуальных различий, которая признает за человеком право поиска собственных, индивидуальных путей для достижения наслаждения. Последнее часто не может быть достигнуто, если реализуются действия и формы поведения в узком диапазоне, навязанном извне, так как они могут не соответствовать склонностям того или иного человека. Попытки навязать нерациональные модели поведения и нерациональные ограничения в выборе сексуальных действий приводили к неудачам, охлаждению, фрустрациям и неврозам. Поэтому рациональным считается предоставление взрослым людям возможности выбора таких сексуальных действий и форм поведения, которые доставляют им максимальное наслаждение, одобряются ими и при этом не наносят ущерба их здоровью и обществу. Какую же опасность, в связи с которой следовало бы ввести определенные ограничения, может нести в себе та или иная форма сексуального поведения для человека и общества?
Описанный выше подход к проблеме сексуальной нормы представляется правильным, а критерии ее имеют рациональное обоснование.
Критерий различия пола вытекает из разделения всех людей на мужчин и женщин и из стремления их к "соединению" и дополнению друг друга именно в контактах, которые по своему характеру называются сексуальными. Само существование сексуальности (и связанной с нею сексуальной нормы) обусловливается разделением людей на два пола, причем "соединение" двух людей представляет для них источник наслаждения.
Критерий зрелости преследует цель обеспечить сексуальные контакты между лицами, которые могут создать союз на партнерской основе, а не на зависимости одного от другого (ибо лишь при наличии партнерства создаются предпосылки для достижения выраженного эмоционально-сексуального напряжения и удовлетворения), а также гарантировать отсутствие последствий, связанных с сексуальными контактами. Этот критерий препятствует установлению половых связей между взрослыми и детьми, которые еще не могут осмыслить сущность такого рода контактов и их последствий и, кроме того, у них нет потребностей в этом.
Критерий взаимного согласия, т. е. добровольности, предусматривает исключение сексуальных контактов при применении силы или в результате обмана или при использовании критической ситуации. Несоблюдение этого условия вызвало бы нарушение совместной жизни в обществе, а кроме того, лишало наслаждения хотя бы одного из партнеров сексуального контакта.
Критерий достижения наслаждения (или направленности действий на достижение обоюдного наслаждения) неразрывно связан с сущностью сексуального контакта. Сексуальные контакты предпринимаются на основе сексуальных мотивов и направлены именно на достижение наслаждения, возникающего при удовлетворении сексуальной потребности. Неудовлетворение этой потребности или отсутствие наслаждения, особенно на протяжении длительного времени, существенным образом нарушают понятие сексуальной нормы.
Критерий непричинения ущерба здоровью, как и условие ненарушения норм общежития настолько существенны, что они не требуют специального обсуждения.
Все перечисленные выше критерии, несмотря на то, что они рациональны и достаточно четко сформулированы, носят, однако, довольно обобщенный характер. Все они также имеют определенные недостатки и неточности, о которых всегда следует помнить, поскольку лишь правильная (а, следовательно, требующая определенной гибкости) интерпретация этих критериев в конкретных, иногда очень сложных ситуациях может облегчить отграничений нормы от патологии в сексологической клинике.
Критерий различия пола был введен, когда гомосексуализм однозначно квалифицировался как половое извращение. Таким образом, сексуальные контакты между лицами одного пола автоматически выходили за рамки нормы. Однако более тщательные исследования позволяют отнести гомосексуализм лишь к сексуальным девиациям, поскольку от гетеросексуальности его отличает лишь один признак, а именно обратная направленность сексуального влечения на лиц того же пола, в то время как для него нехарактерен комплекс признаков сексуальных извращений. В таком случае гомосексуальные контакты следует рассматривать как предпринимаемые лицами, проявляющими сексуальные девиации, а это позволило бы квалифицировать их действия, принимая во" внимание концепцию "изолированной" партнерской пары, как проявление нормы терпимой. Кроме изменения направленности! сексуального влечения, гомосексуальная пара "выполняет" условия, характерные для сути сексуальных контактов, т. е. гомосексуальные лица "объединяются", руководствуясь сексуальными мотивами, и достигают при этом настоящего сексуального наслаждения. Условие прокреации как следствия сексуальных контактов не является необходимым в рамках приведенного выше определения сексуальной нормы. Это означает, что сексуальные контакты, целью которых является получение наслаждения, а не прокреация, не нарушают понятие сексуальной нормы. Они могут даже периодически поощряться в соответствии с требованиями демографической политики. Следует также отметить, что невозможность прокреационного аспекта сексуальных контактов имеется лишь, при гомосексуальных отношениях. В то же время, рассматривая явление прокреации с чисто биологической точки зрения, прогресс в области искусственного оплодотворения не исключает абсолютно возможность иметь потомство у гомосексуальных лиц. В целом можно сказать, что гомосексуальные контакты, безусловно, имеют черты патологии только в тех случаях, когда, по крайней мере, один из партнеров не одобряет гомосексуальных наклонностей у себя или у партнера и, таким образом, действительно страдает. Только в таких случаях оправдано терапевтическое вмешательство. Из сказанного выше следует, что в рамках сформулированного понятия сексуальной нормы условие различия пола имеет различную ценность, зависящую, прежде всего, от взглядов на сущность гомосексуализма и от степени его приемлемости для данного лица.
Не меньшее число оговорок можно было сделать и в отношении второго критерия нормы - зрелости. Хотя это условие представляется вполне правильным, оценка его на практике часто доставляет много трудностей. Иногда бывает не вполне ясно, что следует принимать во внимание, прежде всего - биологическую, социальную или психическую (интеллектуальную или эмоциональную) зрелость и кто должен ее оценивать. Кроме того, слабой стороной этого критерия является невозможность соблюдения его при контактах у подростков, из чего не следует, что их сексуальные действия и формы поведения можно квалифицировать как патологические. Наконец, требование зрелости "не выполняют" дети, из чего также не следует, что все сексуальные контакты между детьми, типичные для этого периода жизни (например, взаимные прикосновения, рассматривание и т. д.), следует отнести к сексуальной патологии.
Критерий взаимного согласия, приемлемости также может иметь слабые стороны, так как восприятие партнера и различных сексуальных действий и форм поведения может не быть обусловлено собственными желаниями и даже вообще не иметь сексуальной мотивации. Это имеет место в случаях, когда согласие обусловлено не эмоциональной увлеченностью партнером и собственными потребностями практиковать с ним те или иные формы сексуальных действий, а вызвано страхом потерять партнера в связи с отказом, остаться в одиночестве и т. д. При этом возникает "опрос, можно ли отнести безоговорочно к сексуальной норме такие сексуальные действия и формы поведения, которые практикуются между партнерами, один из которых руководствуется при этом сексуальными мотивациями, а другой - несексуальными? Можно также столкнуться с обратной ситуацией, т. е. с целенаправленным, нескрываемым несогласием и неприятием партнера, например, со стороны партнера с мазохистскими наклонностями, с целью спровоцировать "насилие", что явится дополнительным источником наслаждения.
Тщательный анализ критерия наслаждения и стремления к его обоюдному достижению может выявить достаточно сложные и трудные для оценки ситуации. Они возникают в случаях, когда один из партнеров получает удовлетворение оттого, что "дает" наслаждение другому, хотя сам сексуального удовлетворения не получает. Так бывает в ситуациях, когда один из партнеров руководствуется несексуальными мотивами (удовлетворение может усиливаться от ощущения могущества, возникающего у доминирующего партнера вследствие экстаза у партнерши и потери ее контроля над собой). Определенные трудности при квалификации критерия наслаждения как атрибута сексуальной нормы могут возникать также в тех случаях, когда сексуальные действия не совпадают с воображением, представлениями. Это наблюдается в случаях, когда человек во время полового сношения представляет себе другого партнера или иные сексуальные действия с ним. При этом реальный партнер, с которым осуществляется половой акт, играет в основном "механическую" роль, поскольку истинным сексуальным стимулом, позволяющим достичь состояния сексуальной готовности, сексуального возбуждения и оргазма, являются только представления. Наконец, определенные трудности при дифференциации нормы и патологии могут возникать в случаях, когда наслаждение вследствие сексуальных действий не выполняет своей роли па углублению связи с партнером, а наоборот, становится фактором, порывающим эту связь. Так бывает в ситуациях, в которых сексуальное наслаждение вызывает чувство вины и агрессию, направленную на партнера.
Критерий ненанесения ущерба здоровью очень важен, особенно для клинического понимания сексуальной нормы, однако в здесь могут встретиться ситуации, затрудняющие оценку. Это имеет место при оценке возможного вредного влияния сексуальных действий на функции отдельных органов (прежде всего на сердечно-сосудистую систему), особенно в пожилом и старческом возрастах. Кроме того, трудности могут возникать и при оценке влияния определенных сексуальных действий, практикуемых длительное время и с большой интенсивностью, на психическое здоровье и развитие личности в плане ее обеднения.
Критерий соблюдения общественных норм очень важен, тем не менее, в практике он может доставить немало трудностей при оценке нормы или патологии сексуальности. Прежде всего, следует подчеркнуть, что сам факт осуждения определенных форм сексуального поведения (и вообще социальные формы поведения) моралью и даже правом еще не означает, что их следует относить к социальной патологии, поскольку в каждом обществе существует определенный предел терпимости, в рамках которого они могут быть оправданы. Такие формы поведения лишь тогда рассматриваются как патологические, когда они многократно повторяются и значительно превышают предел общественной терпимости. Именно в таком случае факт нарушения общественных норм трактуется как факт социально негативный до такой степени, что его относят к сфере патологии. Однако на этом не кончаются трудности в оценке сексуальной нормы, поскольку сам факт квалификации определенных форм сексуального поведения как социально патологических не равнозначен факту квалификации их как патологических в клиническом смысле. Сама по себе социальная неприспособленность (социальная девиация) не считается болезнью в медицинском понимании. Социальная неприспособленность (причисляемая к социальной патологии) лишь тогда приобретает патологические черты в медицинском смысле, когда человек страдает от этого, не приемлет эту неприспособленность, когда она вызывает внутренние конфликты или существенно нарушает гармонию партнерской пары. Следует отметить, что лечение в таком случае заправлено, прежде всего, на устранение страдания, а не самой неприспособленности. Во многих случаях врач довольствуется устранением страдания (в плане болезни) у пациента даже тогда, когда это достигнуто путем изменения поведения, хотя новая его форма также является другой разновидностью социальной неприспособленности, которая, однако, уже не причиняет человеку страданий. Именно так следует понимать сексуальную норму с четом критерия соблюдения социальных норм. Слишком жесткое соблюдение принципа ненарушения общественных норм могло бы привести к ошибочному (с клинической точки зрения) заключению о наличии болезни, например, в случае супружеской неверности, представляющей собой лишь нарушение определенных социальных норм.
К. Имелинский - Сексология и сексопатология. Москва, 1986
Ниже рассмотрены шесть критериев, которые могут помочь клиницисту отличить сексуальную норму от патологии в каждой конкретной партнерской паре. Эти критерии представляют собой модификацию варианта сексуальной нормы, разработанного Сексологическим институтом в Гамбурге: 1) различие пола, 2) зрелость, 3) взаимное согласие, 4) стремление к достижению обоюдного наслаждения, 5) отсутствие ущерба здоровью, 6) отсутствие ущерба другим людям, т. е. обществу. В соответствии с этими критериями к норме можно было бы относить все формы сексуальной активности, сексуального поведения и сексуальных действий, которые имеют место между двумя зрелыми лицами разного пола, принимаются ими обоими и направлены на достижение наслаждения, которое не вредит их здоровью и не нарушает норм общежития. Характер сексуальных форм поведения и действий не имеет при этом решающего значения для квалификации их как нормальных или патологических явлений. Это следует из сексологической концепции индивидуальных различий, которая признает за человеком право поиска собственных, индивидуальных путей для достижения наслаждения. Последнее часто не может быть достигнуто, если реализуются действия и формы поведения в узком диапазоне, навязанном извне, так как они могут не соответствовать склонностям того или иного человека. Попытки навязать нерациональные модели поведения и нерациональные ограничения в выборе сексуальных действий приводили к неудачам, охлаждению, фрустрациям и неврозам. Поэтому рациональным считается предоставление взрослым людям возможности выбора таких сексуальных действий и форм поведения, которые доставляют им максимальное наслаждение, одобряются ими и при этом не наносят ущерба их здоровью и обществу. Какую же опасность, в связи с которой следовало бы ввести определенные ограничения, может нести в себе та или иная форма сексуального поведения для человека и общества?
Описанный выше подход к проблеме сексуальной нормы представляется правильным, а критерии ее имеют рациональное обоснование.
Критерий различия пола вытекает из разделения всех людей на мужчин и женщин и из стремления их к "соединению" и дополнению друг друга именно в контактах, которые по своему характеру называются сексуальными. Само существование сексуальности (и связанной с нею сексуальной нормы) обусловливается разделением людей на два пола, причем "соединение" двух людей представляет для них источник наслаждения.
Критерий зрелости преследует цель обеспечить сексуальные контакты между лицами, которые могут создать союз на партнерской основе, а не на зависимости одного от другого (ибо лишь при наличии партнерства создаются предпосылки для достижения выраженного эмоционально-сексуального напряжения и удовлетворения), а также гарантировать отсутствие последствий, связанных с сексуальными контактами. Этот критерий препятствует установлению половых связей между взрослыми и детьми, которые еще не могут осмыслить сущность такого рода контактов и их последствий и, кроме того, у них нет потребностей в этом.
Критерий взаимного согласия, т. е. добровольности, предусматривает исключение сексуальных контактов при применении силы или в результате обмана или при использовании критической ситуации. Несоблюдение этого условия вызвало бы нарушение совместной жизни в обществе, а кроме того, лишало наслаждения хотя бы одного из партнеров сексуального контакта.
Критерий достижения наслаждения (или направленности действий на достижение обоюдного наслаждения) неразрывно связан с сущностью сексуального контакта. Сексуальные контакты предпринимаются на основе сексуальных мотивов и направлены именно на достижение наслаждения, возникающего при удовлетворении сексуальной потребности. Неудовлетворение этой потребности или отсутствие наслаждения, особенно на протяжении длительного времени, существенным образом нарушают понятие сексуальной нормы.
Критерий непричинения ущерба здоровью, как и условие ненарушения норм общежития настолько существенны, что они не требуют специального обсуждения.
Все перечисленные выше критерии, несмотря на то, что они рациональны и достаточно четко сформулированы, носят, однако, довольно обобщенный характер. Все они также имеют определенные недостатки и неточности, о которых всегда следует помнить, поскольку лишь правильная (а, следовательно, требующая определенной гибкости) интерпретация этих критериев в конкретных, иногда очень сложных ситуациях может облегчить отграничений нормы от патологии в сексологической клинике.
Критерий различия пола был введен, когда гомосексуализм однозначно квалифицировался как половое извращение. Таким образом, сексуальные контакты между лицами одного пола автоматически выходили за рамки нормы. Однако более тщательные исследования позволяют отнести гомосексуализм лишь к сексуальным девиациям, поскольку от гетеросексуальности его отличает лишь один признак, а именно обратная направленность сексуального влечения на лиц того же пола, в то время как для него нехарактерен комплекс признаков сексуальных извращений. В таком случае гомосексуальные контакты следует рассматривать как предпринимаемые лицами, проявляющими сексуальные девиации, а это позволило бы квалифицировать их действия, принимая во" внимание концепцию "изолированной" партнерской пары, как проявление нормы терпимой. Кроме изменения направленности! сексуального влечения, гомосексуальная пара "выполняет" условия, характерные для сути сексуальных контактов, т. е. гомосексуальные лица "объединяются", руководствуясь сексуальными мотивами, и достигают при этом настоящего сексуального наслаждения. Условие прокреации как следствия сексуальных контактов не является необходимым в рамках приведенного выше определения сексуальной нормы. Это означает, что сексуальные контакты, целью которых является получение наслаждения, а не прокреация, не нарушают понятие сексуальной нормы. Они могут даже периодически поощряться в соответствии с требованиями демографической политики. Следует также отметить, что невозможность прокреационного аспекта сексуальных контактов имеется лишь, при гомосексуальных отношениях. В то же время, рассматривая явление прокреации с чисто биологической точки зрения, прогресс в области искусственного оплодотворения не исключает абсолютно возможность иметь потомство у гомосексуальных лиц. В целом можно сказать, что гомосексуальные контакты, безусловно, имеют черты патологии только в тех случаях, когда, по крайней мере, один из партнеров не одобряет гомосексуальных наклонностей у себя или у партнера и, таким образом, действительно страдает. Только в таких случаях оправдано терапевтическое вмешательство. Из сказанного выше следует, что в рамках сформулированного понятия сексуальной нормы условие различия пола имеет различную ценность, зависящую, прежде всего, от взглядов на сущность гомосексуализма и от степени его приемлемости для данного лица.
Не меньшее число оговорок можно было сделать и в отношении второго критерия нормы - зрелости. Хотя это условие представляется вполне правильным, оценка его на практике часто доставляет много трудностей. Иногда бывает не вполне ясно, что следует принимать во внимание, прежде всего - биологическую, социальную или психическую (интеллектуальную или эмоциональную) зрелость и кто должен ее оценивать. Кроме того, слабой стороной этого критерия является невозможность соблюдения его при контактах у подростков, из чего не следует, что их сексуальные действия и формы поведения можно квалифицировать как патологические. Наконец, требование зрелости "не выполняют" дети, из чего также не следует, что все сексуальные контакты между детьми, типичные для этого периода жизни (например, взаимные прикосновения, рассматривание и т. д.), следует отнести к сексуальной патологии.
Критерий взаимного согласия, приемлемости также может иметь слабые стороны, так как восприятие партнера и различных сексуальных действий и форм поведения может не быть обусловлено собственными желаниями и даже вообще не иметь сексуальной мотивации. Это имеет место в случаях, когда согласие обусловлено не эмоциональной увлеченностью партнером и собственными потребностями практиковать с ним те или иные формы сексуальных действий, а вызвано страхом потерять партнера в связи с отказом, остаться в одиночестве и т. д. При этом возникает "опрос, можно ли отнести безоговорочно к сексуальной норме такие сексуальные действия и формы поведения, которые практикуются между партнерами, один из которых руководствуется при этом сексуальными мотивациями, а другой - несексуальными? Можно также столкнуться с обратной ситуацией, т. е. с целенаправленным, нескрываемым несогласием и неприятием партнера, например, со стороны партнера с мазохистскими наклонностями, с целью спровоцировать "насилие", что явится дополнительным источником наслаждения.
Тщательный анализ критерия наслаждения и стремления к его обоюдному достижению может выявить достаточно сложные и трудные для оценки ситуации. Они возникают в случаях, когда один из партнеров получает удовлетворение оттого, что "дает" наслаждение другому, хотя сам сексуального удовлетворения не получает. Так бывает в ситуациях, когда один из партнеров руководствуется несексуальными мотивами (удовлетворение может усиливаться от ощущения могущества, возникающего у доминирующего партнера вследствие экстаза у партнерши и потери ее контроля над собой). Определенные трудности при квалификации критерия наслаждения как атрибута сексуальной нормы могут возникать также в тех случаях, когда сексуальные действия не совпадают с воображением, представлениями. Это наблюдается в случаях, когда человек во время полового сношения представляет себе другого партнера или иные сексуальные действия с ним. При этом реальный партнер, с которым осуществляется половой акт, играет в основном "механическую" роль, поскольку истинным сексуальным стимулом, позволяющим достичь состояния сексуальной готовности, сексуального возбуждения и оргазма, являются только представления. Наконец, определенные трудности при дифференциации нормы и патологии могут возникать в случаях, когда наслаждение вследствие сексуальных действий не выполняет своей роли па углублению связи с партнером, а наоборот, становится фактором, порывающим эту связь. Так бывает в ситуациях, в которых сексуальное наслаждение вызывает чувство вины и агрессию, направленную на партнера.
Критерий ненанесения ущерба здоровью очень важен, особенно для клинического понимания сексуальной нормы, однако в здесь могут встретиться ситуации, затрудняющие оценку. Это имеет место при оценке возможного вредного влияния сексуальных действий на функции отдельных органов (прежде всего на сердечно-сосудистую систему), особенно в пожилом и старческом возрастах. Кроме того, трудности могут возникать и при оценке влияния определенных сексуальных действий, практикуемых длительное время и с большой интенсивностью, на психическое здоровье и развитие личности в плане ее обеднения.
Критерий соблюдения общественных норм очень важен, тем не менее, в практике он может доставить немало трудностей при оценке нормы или патологии сексуальности. Прежде всего, следует подчеркнуть, что сам факт осуждения определенных форм сексуального поведения (и вообще социальные формы поведения) моралью и даже правом еще не означает, что их следует относить к социальной патологии, поскольку в каждом обществе существует определенный предел терпимости, в рамках которого они могут быть оправданы. Такие формы поведения лишь тогда рассматриваются как патологические, когда они многократно повторяются и значительно превышают предел общественной терпимости. Именно в таком случае факт нарушения общественных норм трактуется как факт социально негативный до такой степени, что его относят к сфере патологии. Однако на этом не кончаются трудности в оценке сексуальной нормы, поскольку сам факт квалификации определенных форм сексуального поведения как социально патологических не равнозначен факту квалификации их как патологических в клиническом смысле. Сама по себе социальная неприспособленность (социальная девиация) не считается болезнью в медицинском понимании. Социальная неприспособленность (причисляемая к социальной патологии) лишь тогда приобретает патологические черты в медицинском смысле, когда человек страдает от этого, не приемлет эту неприспособленность, когда она вызывает внутренние конфликты или существенно нарушает гармонию партнерской пары. Следует отметить, что лечение в таком случае заправлено, прежде всего, на устранение страдания, а не самой неприспособленности. Во многих случаях врач довольствуется устранением страдания (в плане болезни) у пациента даже тогда, когда это достигнуто путем изменения поведения, хотя новая его форма также является другой разновидностью социальной неприспособленности, которая, однако, уже не причиняет человеку страданий. Именно так следует понимать сексуальную норму с четом критерия соблюдения социальных норм. Слишком жесткое соблюдение принципа ненарушения общественных норм могло бы привести к ошибочному (с клинической точки зрения) заключению о наличии болезни, например, в случае супружеской неверности, представляющей собой лишь нарушение определенных социальных норм.
