акт половой ненависти :-)
Моложавая мегера была вне себя. Подойдя, толкнула жестким, словно
закованным в латы, бюстом. Черные параноидальные глаза. На скулах -
злобный румянец.
Вы назвали меня фригидной, - тихим, на последнем градусе бешенства, голосом обличила она Стратополоха.
Тому стало неловко. Так бывает всегда, если в нормальной обстановке вспомнишь, что ты наговорил в полемическом задоре.
Я... - растерянно начал он, но был прерван.
Так вот! Чтоб вы знали! Я могу! Я все могу! Я просто не хочу!
Запомните это! - Задохнулась, сверкнула глазами. - А догнала я сказать...
Родина для вас - пустой звук!
При этих ее словах сознание помрачилось вновь. Артём почувствовал, что еще мгновение - и он придушит гадину.
Это для вас Родина - пустой звук!.. - проклокотал он, сдерживаясь
из последних сил. - Вчера - одна Родина, сегодня - другая! Вчера -
Суслов, сегодня - Сызново... А если завтра Сызново тоже распадется?
Третья?..
Сызново никогда не распадется! - истово отвечала она.
То же самое говорили и про Суслов! - бросил он в сердцах. - Такие, как вы, и говорили...
Этого она перенести не смогла. Хрипло выдохнув, ухватила мерзавца за галстук, чуть напрочь не сорвала.
Фригидная? - шипела она, раздергивая пуговку за пуговкой на его
рубашке. - Я тебе покажу фригидную!.. Ты у меня сейчас узнаешь
фригидных!
А то не фригидная, что ли? - шипел он в ответ, расстегивая на ней блузку. - Я тебе не Отечество, я тебя...
Трудно даже сказать, кто кого в итоге изнасиловал на том газоне. Да и так ли уж это важно?
Вот тебе твое Сызново, вот тебе! - рычал он.
Симулянт! Космополит! - с отвращением выдыхала она.
Со стороны аллеи за их неистовством давно уже наблюдали два
патрульных санитара. Но к натуралам претензий быть не могло, а этим
двоим ничего не пришьешь, поскольку уголок они выбрали самый что ни на
есть безлюдный. Стало быть, не эксгибиционисты. В конце концов один из
санитаров махнул рукой, и белые халаты разочарованно растворились в
сумерках...
Взаимная ненависть противников была настолько гармонична, что высшей ее точки они достигли одновременно.
Одевались с вызовом, не пряча глаз - напротив, меряя друг друга презрительными взглядами.
Ненавижу! - напоследок процедила она и ушла, исполненная правоты, по хрусткой гравийной дорожке.
Ей и впрямь не в чем было себя упрекнуть: акт половой ненависти с врагом никак не может считаться предательством.
с Лукин Евгений Лечиться будем
закованным в латы, бюстом. Черные параноидальные глаза. На скулах -
злобный румянец.
Вы назвали меня фригидной, - тихим, на последнем градусе бешенства, голосом обличила она Стратополоха.
Тому стало неловко. Так бывает всегда, если в нормальной обстановке вспомнишь, что ты наговорил в полемическом задоре.
Я... - растерянно начал он, но был прерван.
Так вот! Чтоб вы знали! Я могу! Я все могу! Я просто не хочу!
Запомните это! - Задохнулась, сверкнула глазами. - А догнала я сказать...
Родина для вас - пустой звук!
При этих ее словах сознание помрачилось вновь. Артём почувствовал, что еще мгновение - и он придушит гадину.
Это для вас Родина - пустой звук!.. - проклокотал он, сдерживаясь
из последних сил. - Вчера - одна Родина, сегодня - другая! Вчера -
Суслов, сегодня - Сызново... А если завтра Сызново тоже распадется?
Третья?..
Сызново никогда не распадется! - истово отвечала она.
То же самое говорили и про Суслов! - бросил он в сердцах. - Такие, как вы, и говорили...
Этого она перенести не смогла. Хрипло выдохнув, ухватила мерзавца за галстук, чуть напрочь не сорвала.
Фригидная? - шипела она, раздергивая пуговку за пуговкой на его
рубашке. - Я тебе покажу фригидную!.. Ты у меня сейчас узнаешь
фригидных!
А то не фригидная, что ли? - шипел он в ответ, расстегивая на ней блузку. - Я тебе не Отечество, я тебя...
Трудно даже сказать, кто кого в итоге изнасиловал на том газоне. Да и так ли уж это важно?
Вот тебе твое Сызново, вот тебе! - рычал он.
Симулянт! Космополит! - с отвращением выдыхала она.
Со стороны аллеи за их неистовством давно уже наблюдали два
патрульных санитара. Но к натуралам претензий быть не могло, а этим
двоим ничего не пришьешь, поскольку уголок они выбрали самый что ни на
есть безлюдный. Стало быть, не эксгибиционисты. В конце концов один из
санитаров махнул рукой, и белые халаты разочарованно растворились в
сумерках...
Взаимная ненависть противников была настолько гармонична, что высшей ее точки они достигли одновременно.
Одевались с вызовом, не пряча глаз - напротив, меряя друг друга презрительными взглядами.
Ненавижу! - напоследок процедила она и ушла, исполненная правоты, по хрусткой гравийной дорожке.
Ей и впрямь не в чем было себя упрекнуть: акт половой ненависти с врагом никак не может считаться предательством.
с Лукин Евгений Лечиться будем
