Витя Шамочкин
(многабукаф)
Много встречал удивительных людей. Одни были как бы это сказать, приятно удивительны, другие удивляли не приятно, и были те, кто просто удивлял. Без знаков полярности.
Один из таких Витя Шамочкин. Встретился мне на первом курсе института и, несмотря на довольно таки забавную фамилию, смешным совсем не казался. Крупный, всегда в одном и том же сером свитере и серых брюках, бесформенных ботинках. Такие же серые, пепельные волосы и редки усики под носом. Глаза формально может и зеленые, но тоже серые.
Мой ровесник, но казавшийся несколько старше из-за такой манеры одеваться и очень какого-то своего особенного плана на жизнь. Познакомившись еще абитуриентами, общались мы по началу мало и редко, а потом я вообще на время потерял его из виду.
Захлестнувшая меня волна впечатлений от самостоятельной студенческой жизни не давала продохнуть и долгое время вынырнуть. Во мне и в моих новых друзьях каждый день встряхивался невероятный шейк из вина, высшей математики, вонючей лаборатории неорганической химии, многократных попыток сдать курсовую по инженерной графике, невероятно сексуальных старшекурсниц, у которых мы ночевали, встречаясь иногда только ночью, когда каждый выходил перекурить в коридор, облаченный в короткий женский халатик, что называется на босу ногу.
Меня настолько закрутило в этом водовороте, что однажды наткнувшись на серого Витю Шамочкина, я привычно начал о насущном - учебе, девушках, спиртном и рокмузыке, полагая что он тоже наверное курит по ночам где-то в женских коридорах.
Витя же в водовороте не был. Он был серьёзен, деловит, в пьяных оргиях не участвовал, а высшую математику и неорганику он казалось знал с рождения. Первая, как и все последующие сессии были для него скучны, и темой для разговора быть не могли. На девушек он как то бросал косые взгляды, кажется даже с кем-то встречался. Но это было не заметно, и действительно как-то очень тихо и без эмоций.
Единственная откровенно-неприкрытая страсть Вити были деньги. Деньги и вообще, некое материальное благополучие, создаваемое им тихо, шепотом, но настойчиво и успешно.
Он молился денежному богу, а тот требовал от него лишь сутаны, в виде серого свитера, безбрачия, виде тихой половой жизни, и сокральности в виде шепота.
Витя быстро подружился с комендантом общежития, завхозом, каким-то прихожанами, тёрся целыми днями в компании таких же как он серых личностей. Носил большие сумки с чем-то, сутками пропадал где-то. Словом, служил.
Неожиданно проявившись, он вдруг заговорил со мной о совместном деле. Почему со мной, до сих пор не пойму, ибо тогдашний я ну не как не ассоциировался с успешностью и доходом. То есть деньги мне были конечно же нужны, но как-то очень теоретически. Ибо кормили меня всё те же старшекурсницы, а на вино и цветы хватало стипендии и родительских карманных.
Так что не знаю почему, но Шамочкин сразу, по-деловому разъяснил суть. Он брал у кого-то два цветных телевизора и видеомагнитофон в аренду, он же брал у коменданта общаги ключи от подвала, и мы (вот тут уже мы) организовывали видеосалон. Моё дело было привлечь клиентуру, которая, по его мнению, благодаря моему широкому кругу общения, потенциально имелась.
Видеосеансы были ночные. Три или четыре фильма типа "Грязный Гарри", "Чужой", "Конан Варвар", "Греческая смоковница" крутились подряд. Оплата была не за один фильм, а за право посещения видеосалона в течение всей ночи. И надо сказать, его замысел удался. Народу ходило много, мятые рубли и трешки потекли узким, но быстрым и веселым ручейком.
Мой водоворот от этого начал крутиться ещё быстрее, старшекурсниц стало ещё больше, а Витя, оставив руководство бизнеса мне, получал свою долю, делал свои другие серые, но видимо большие дела.
Лафа прервалась армией. Я служил, а Витя конечно отмазался. Я ушел в новый мир, и снова забыл про его существование, а когда вернулся, то вновь случайно наткнулся на него.
Витя Шамочкин был кажется в той же одежде, что 2 года назад, но держался как-то прямее, лицо оплыло, получив в арсенал мимики новую самодовольную ухмылку.
Мы обнялись, вспомнили общагу, видеосалон, и он пригласил меня на обед в ресторан Волхов.
Надо сказать, что до армии я очень мало бывал в ресторанах. Ходили иногда в кафе-мороженое, пивбары.
А какие тогда были кафе и пивбары.. Ну скажем мягко, они были без лоска. Единственное заведение из посещаемых тогда, которое называлось рестораном, был затрапезный кабак на улице Скороходова, который все называли не иначе как "Тошниловка на Скоморохова". Контингент был из выпивших военных, а в качестве кулинарных изысков предлагались макароны с котлетами или азу по татарски. Девиз кабака был такой: если кого не отпи. сдим, то между собой подерёмся.
А тут настоящий, большой ресторан. По тогдашнему недоступный, чопорный и дорогой. Витю там все знали, официанты не хамили, наливали нам из запотевших бутылок "жигулевкское", подавали котлеты по-киевски, солянку, пирожные из Севера.
-Занимаюсь золотом, антикваром, другие есть дела, - тихо рассказывал Шамочкин о своих делах, орудуя столовым серебром.
Что касается учебы, то Вите как всегда все было нипочем. Зубрежка "Процессов и аппаратов", латинских корней антибиотиков, органическая химия его занимали мало, потому что он и здесь всё знал. Он знал это всё как дважды два, знал не учась, не ходя на лекции, сдавая лабораторные работы и зачеты все сразу, чтобы не терять времени. На мои попытки об этом говорить, лишь махнул рукой, и продолжал о своём.
-Крышу себе взял. Щас по другому нельзя. А знаешь кто крыша? Шамочкин заговорщически подмигнул.
-Кто? спрашиваю
-Помнишь Аракимянца? Он теперь на зарплате у меня, - аппетит у Вити всегда был хороший. Жевал причмокивая, жмурясь от удовольствия, запивал пивом, делая жадные большие глотки.
Пятикурсник Аракимянц, был здоровенный безбашенный десантник, герой афганской войны, гроза всего института и его окрестностей. Я многократно видел его пьяные зачистки и их последствия в виде луж крови в туалете или на стене. Уделывал он абсолютно любого. Однажды ему таки попался достойный противник, как потом выяснилось, тоже афганец, откуда то из разведки. Они долго ходили кругами, шипели, но потом Аракимянц всё-таки уронил его на асфальт, и затылок персонажа неприятно чвакнул. Аракимянц долго бил головой безжизненную голову поверженного разведчика. Потом бодро встал, вытер со лба его кровь, и сказал многочисленным зрителям: маму вые. пу.
А тут он теперь получает зарплату у мешкоподобного Вити. Помню, я подумал, что как всё изменилось! Всё другое, страна разваливается, тихий Витя разбогател, оброс связями, а великий и ужасный Аракимянц у него на службе. Раньше это просто невозможно было даже представить. Во сне такого не увидеть было.
Обедал Шамочкин ежедневно здесь, в Волхове, а на вечер он пригласил меня в деловой клуб, тусивший в баре Попугай.
Делать мне после армии было нечего, пошлявшись полдня по знакомым, я пришел в Попугай.
Десяток таких же шамочкиных сидели за стойкой, за высокими столиками, курили недоступное мальборо и салем, тянули коньяк и неслышно шевелили что-то друг другу губами. Такой вот Орден у денежного бога. Один из адептов был настоящий Витя. Увидев меня, замахал рукой, показывая где его столик.
Он был в компании человека, который наверное удивлял намного больше чем Шамочкин, но узнать его лучше я не успел, поэтому много рассказать о нём не смогу. Однако вкратце.
Звали его Сева. Парень неопределенного возраста в форме моряка торгового флота. Весьма пыльный и мятый, возможно, что моряком он никаким и не был, впрочем не знаю. Роста Сева был невысокого, коренастый, а лицом он напоминал сморщенную сливу. Голова была очень маленькой, глаза, нос, рот, все было тоже мелкое и очень какое-то жеваное. Меня не покидало ощущение, что его лицо сначала неумело вылепили из пластилина, а потом, увидев, что не получилось, обратно скомкали, да так и оставили. Бросая на такого взгляд, невольно отворачиваешься, словно увидел что-то не приличное.
Витя представил мне его, как партнера по бизнесу.
-С такой рожей, - довольно презентовал Витя, он может в любую контору влезть. Куда угодно. В администрацию, в милицию, в кабак, если там не т мест. Уникальный человек. Такие бабки с ним делаем...
Он тут же привел несколько тем, где предложил мне совместно "замутить" с размахом.
Я уже был несколько потерт в армии, и предложенные Витей бизнес -проекты скорее настораживали, чем интересовали, да и судьба распорядилась как-то опять по своему.
Умный, расчетливый, серый непотопляемый Шамочкин ошибся, и ошибся серьёзно. Его денежный бог, все покупавший и все продававший, видимо что-то не поделил с другим богом.
Узнал я об этом позже, когда опять неожиданно потерял Витю из виду. Пропал он как обычно надолго, я уже опять начал забывать о его существовании.
Однажды в институтском спортзале увидел редко приходящего (ему не надо) Аракимянца. В полосатой ВДВ-шной тельняшке, мастер спорта по боксу он иногда заходил к нам на тренировку, размять об нас кулаки или просто так.
Увидев меня, он что-то разговорился. О том, о сём, про общих знакомых.
-А что, Шамочкин, как поживает, - спросил я, предполагая, что крыша должна знать о нём все подробности.
- Да писанул я его, - сдавленно проговорил Аракимянц, удерживая в легких затяжку, и протянул мне потрескивавшую беломорину.
- Как писанул? Что такое? - я тоже затянулся. Тренировка в тот день не задалась.
- Задолбал он меня, коммерсант поганый, - пояснил Аракимянц, - Я за него в Афгане под пулями, а он тут жирует, сука. Деньги мне свои суёт, за охрану, ай. Мне его деньги поганые начлен не нужны. Мне его, гниду, терпеть уже никак невозможно было, - он равнодушно смотрел на тлеющий огонек.
- Сильно ты его? в надежде, что не сильно, спросил я.
- Ара, да что ему сделается, гниде. Ну так, йобнул головой об стенку раз пять, еблище разбил ему, потом сказал упор лежа принять, отжиматься заставлял, приседать. Всю ночь. Потом ласточку делал. Курс молодого бойца, кароче. Потом дверью его несколько раз ещё. К батарее привязал. Он сбежать хотел, сынок гребаный. От меня духи не убегали, а тут этот, спекулянт недоделанный.
Аракимянц с медленно выпустил струйку дыма, я а с трудом проглотил сухую слюну.
- Все его цацки золотые отобрал, другому барыге отдал. Бабки между братвой разделил. На день ВДВ в кабак пойдем, бухать будем.
- А теперь он где?
- Кто? накуренный Аракимянц уже как-то потерял нить.
- Ну Шамочкин...
- Ааа.. Да тебе не по куй, ара? Не знаю, зашкерился кудато. Или уехал в свой Челябинск. Я же это. Сказал ему, что если я его в институте или вообще в городе увижу, на ремни порежу.
Больше Витя Шамочкин в моей жизни не всплывал, и где он я не знаю.
Почему-то иногда мне кажется, что в самолёте где-то в соседнем ряду летит он, уткнувшись в ноутбук, или закусывает лимончиком коньяк в соседнем купе скорого поезда, или жуёт за вон тем столиком, а может сидит вон в той машине, одетый в потрепанный серый свитер, продолжая служить своему денежному богу.
Ну хочется во всяком случае так думать.
Было изменено: 10:58 03/04/2009.
Много встречал удивительных людей. Одни были как бы это сказать, приятно удивительны, другие удивляли не приятно, и были те, кто просто удивлял. Без знаков полярности.
Один из таких Витя Шамочкин. Встретился мне на первом курсе института и, несмотря на довольно таки забавную фамилию, смешным совсем не казался. Крупный, всегда в одном и том же сером свитере и серых брюках, бесформенных ботинках. Такие же серые, пепельные волосы и редки усики под носом. Глаза формально может и зеленые, но тоже серые.
Мой ровесник, но казавшийся несколько старше из-за такой манеры одеваться и очень какого-то своего особенного плана на жизнь. Познакомившись еще абитуриентами, общались мы по началу мало и редко, а потом я вообще на время потерял его из виду.
Захлестнувшая меня волна впечатлений от самостоятельной студенческой жизни не давала продохнуть и долгое время вынырнуть. Во мне и в моих новых друзьях каждый день встряхивался невероятный шейк из вина, высшей математики, вонючей лаборатории неорганической химии, многократных попыток сдать курсовую по инженерной графике, невероятно сексуальных старшекурсниц, у которых мы ночевали, встречаясь иногда только ночью, когда каждый выходил перекурить в коридор, облаченный в короткий женский халатик, что называется на босу ногу.
Меня настолько закрутило в этом водовороте, что однажды наткнувшись на серого Витю Шамочкина, я привычно начал о насущном - учебе, девушках, спиртном и рокмузыке, полагая что он тоже наверное курит по ночам где-то в женских коридорах.
Витя же в водовороте не был. Он был серьёзен, деловит, в пьяных оргиях не участвовал, а высшую математику и неорганику он казалось знал с рождения. Первая, как и все последующие сессии были для него скучны, и темой для разговора быть не могли. На девушек он как то бросал косые взгляды, кажется даже с кем-то встречался. Но это было не заметно, и действительно как-то очень тихо и без эмоций.
Единственная откровенно-неприкрытая страсть Вити были деньги. Деньги и вообще, некое материальное благополучие, создаваемое им тихо, шепотом, но настойчиво и успешно.
Он молился денежному богу, а тот требовал от него лишь сутаны, в виде серого свитера, безбрачия, виде тихой половой жизни, и сокральности в виде шепота.
Витя быстро подружился с комендантом общежития, завхозом, каким-то прихожанами, тёрся целыми днями в компании таких же как он серых личностей. Носил большие сумки с чем-то, сутками пропадал где-то. Словом, служил.
Неожиданно проявившись, он вдруг заговорил со мной о совместном деле. Почему со мной, до сих пор не пойму, ибо тогдашний я ну не как не ассоциировался с успешностью и доходом. То есть деньги мне были конечно же нужны, но как-то очень теоретически. Ибо кормили меня всё те же старшекурсницы, а на вино и цветы хватало стипендии и родительских карманных.
Так что не знаю почему, но Шамочкин сразу, по-деловому разъяснил суть. Он брал у кого-то два цветных телевизора и видеомагнитофон в аренду, он же брал у коменданта общаги ключи от подвала, и мы (вот тут уже мы) организовывали видеосалон. Моё дело было привлечь клиентуру, которая, по его мнению, благодаря моему широкому кругу общения, потенциально имелась.
Видеосеансы были ночные. Три или четыре фильма типа "Грязный Гарри", "Чужой", "Конан Варвар", "Греческая смоковница" крутились подряд. Оплата была не за один фильм, а за право посещения видеосалона в течение всей ночи. И надо сказать, его замысел удался. Народу ходило много, мятые рубли и трешки потекли узким, но быстрым и веселым ручейком.
Мой водоворот от этого начал крутиться ещё быстрее, старшекурсниц стало ещё больше, а Витя, оставив руководство бизнеса мне, получал свою долю, делал свои другие серые, но видимо большие дела.
Лафа прервалась армией. Я служил, а Витя конечно отмазался. Я ушел в новый мир, и снова забыл про его существование, а когда вернулся, то вновь случайно наткнулся на него.
Витя Шамочкин был кажется в той же одежде, что 2 года назад, но держался как-то прямее, лицо оплыло, получив в арсенал мимики новую самодовольную ухмылку.
Мы обнялись, вспомнили общагу, видеосалон, и он пригласил меня на обед в ресторан Волхов.
Надо сказать, что до армии я очень мало бывал в ресторанах. Ходили иногда в кафе-мороженое, пивбары.
А какие тогда были кафе и пивбары.. Ну скажем мягко, они были без лоска. Единственное заведение из посещаемых тогда, которое называлось рестораном, был затрапезный кабак на улице Скороходова, который все называли не иначе как "Тошниловка на Скоморохова". Контингент был из выпивших военных, а в качестве кулинарных изысков предлагались макароны с котлетами или азу по татарски. Девиз кабака был такой: если кого не отпи. сдим, то между собой подерёмся.
А тут настоящий, большой ресторан. По тогдашнему недоступный, чопорный и дорогой. Витю там все знали, официанты не хамили, наливали нам из запотевших бутылок "жигулевкское", подавали котлеты по-киевски, солянку, пирожные из Севера.
-Занимаюсь золотом, антикваром, другие есть дела, - тихо рассказывал Шамочкин о своих делах, орудуя столовым серебром.
Что касается учебы, то Вите как всегда все было нипочем. Зубрежка "Процессов и аппаратов", латинских корней антибиотиков, органическая химия его занимали мало, потому что он и здесь всё знал. Он знал это всё как дважды два, знал не учась, не ходя на лекции, сдавая лабораторные работы и зачеты все сразу, чтобы не терять времени. На мои попытки об этом говорить, лишь махнул рукой, и продолжал о своём.
-Крышу себе взял. Щас по другому нельзя. А знаешь кто крыша? Шамочкин заговорщически подмигнул.
-Кто? спрашиваю
-Помнишь Аракимянца? Он теперь на зарплате у меня, - аппетит у Вити всегда был хороший. Жевал причмокивая, жмурясь от удовольствия, запивал пивом, делая жадные большие глотки.
Пятикурсник Аракимянц, был здоровенный безбашенный десантник, герой афганской войны, гроза всего института и его окрестностей. Я многократно видел его пьяные зачистки и их последствия в виде луж крови в туалете или на стене. Уделывал он абсолютно любого. Однажды ему таки попался достойный противник, как потом выяснилось, тоже афганец, откуда то из разведки. Они долго ходили кругами, шипели, но потом Аракимянц всё-таки уронил его на асфальт, и затылок персонажа неприятно чвакнул. Аракимянц долго бил головой безжизненную голову поверженного разведчика. Потом бодро встал, вытер со лба его кровь, и сказал многочисленным зрителям: маму вые. пу.
А тут он теперь получает зарплату у мешкоподобного Вити. Помню, я подумал, что как всё изменилось! Всё другое, страна разваливается, тихий Витя разбогател, оброс связями, а великий и ужасный Аракимянц у него на службе. Раньше это просто невозможно было даже представить. Во сне такого не увидеть было.
Обедал Шамочкин ежедневно здесь, в Волхове, а на вечер он пригласил меня в деловой клуб, тусивший в баре Попугай.
Делать мне после армии было нечего, пошлявшись полдня по знакомым, я пришел в Попугай.
Десяток таких же шамочкиных сидели за стойкой, за высокими столиками, курили недоступное мальборо и салем, тянули коньяк и неслышно шевелили что-то друг другу губами. Такой вот Орден у денежного бога. Один из адептов был настоящий Витя. Увидев меня, замахал рукой, показывая где его столик.
Он был в компании человека, который наверное удивлял намного больше чем Шамочкин, но узнать его лучше я не успел, поэтому много рассказать о нём не смогу. Однако вкратце.
Звали его Сева. Парень неопределенного возраста в форме моряка торгового флота. Весьма пыльный и мятый, возможно, что моряком он никаким и не был, впрочем не знаю. Роста Сева был невысокого, коренастый, а лицом он напоминал сморщенную сливу. Голова была очень маленькой, глаза, нос, рот, все было тоже мелкое и очень какое-то жеваное. Меня не покидало ощущение, что его лицо сначала неумело вылепили из пластилина, а потом, увидев, что не получилось, обратно скомкали, да так и оставили. Бросая на такого взгляд, невольно отворачиваешься, словно увидел что-то не приличное.
Витя представил мне его, как партнера по бизнесу.
-С такой рожей, - довольно презентовал Витя, он может в любую контору влезть. Куда угодно. В администрацию, в милицию, в кабак, если там не т мест. Уникальный человек. Такие бабки с ним делаем...
Он тут же привел несколько тем, где предложил мне совместно "замутить" с размахом.
Я уже был несколько потерт в армии, и предложенные Витей бизнес -проекты скорее настораживали, чем интересовали, да и судьба распорядилась как-то опять по своему.
Умный, расчетливый, серый непотопляемый Шамочкин ошибся, и ошибся серьёзно. Его денежный бог, все покупавший и все продававший, видимо что-то не поделил с другим богом.
Узнал я об этом позже, когда опять неожиданно потерял Витю из виду. Пропал он как обычно надолго, я уже опять начал забывать о его существовании.
Однажды в институтском спортзале увидел редко приходящего (ему не надо) Аракимянца. В полосатой ВДВ-шной тельняшке, мастер спорта по боксу он иногда заходил к нам на тренировку, размять об нас кулаки или просто так.
Увидев меня, он что-то разговорился. О том, о сём, про общих знакомых.
-А что, Шамочкин, как поживает, - спросил я, предполагая, что крыша должна знать о нём все подробности.
- Да писанул я его, - сдавленно проговорил Аракимянц, удерживая в легких затяжку, и протянул мне потрескивавшую беломорину.
- Как писанул? Что такое? - я тоже затянулся. Тренировка в тот день не задалась.
- Задолбал он меня, коммерсант поганый, - пояснил Аракимянц, - Я за него в Афгане под пулями, а он тут жирует, сука. Деньги мне свои суёт, за охрану, ай. Мне его деньги поганые начлен не нужны. Мне его, гниду, терпеть уже никак невозможно было, - он равнодушно смотрел на тлеющий огонек.
- Сильно ты его? в надежде, что не сильно, спросил я.
- Ара, да что ему сделается, гниде. Ну так, йобнул головой об стенку раз пять, еблище разбил ему, потом сказал упор лежа принять, отжиматься заставлял, приседать. Всю ночь. Потом ласточку делал. Курс молодого бойца, кароче. Потом дверью его несколько раз ещё. К батарее привязал. Он сбежать хотел, сынок гребаный. От меня духи не убегали, а тут этот, спекулянт недоделанный.
Аракимянц с медленно выпустил струйку дыма, я а с трудом проглотил сухую слюну.
- Все его цацки золотые отобрал, другому барыге отдал. Бабки между братвой разделил. На день ВДВ в кабак пойдем, бухать будем.
- А теперь он где?
- Кто? накуренный Аракимянц уже как-то потерял нить.
- Ну Шамочкин...
- Ааа.. Да тебе не по куй, ара? Не знаю, зашкерился кудато. Или уехал в свой Челябинск. Я же это. Сказал ему, что если я его в институте или вообще в городе увижу, на ремни порежу.
Больше Витя Шамочкин в моей жизни не всплывал, и где он я не знаю.
Почему-то иногда мне кажется, что в самолёте где-то в соседнем ряду летит он, уткнувшись в ноутбук, или закусывает лимончиком коньяк в соседнем купе скорого поезда, или жуёт за вон тем столиком, а может сидит вон в той машине, одетый в потрепанный серый свитер, продолжая служить своему денежному богу.
Ну хочется во всяком случае так думать.
Было изменено: 10:58 03/04/2009.
