Инопланетянин (не в этот раз)
Ее глаза смотрели на него сквозь тонкую пелену задумчивости, они безмолвно вели беседу с его сердцем, разумом, чувствами. Он был растерян. Очень хотел понять, но от него ускользало что-то самое важное. Ни он ни она не могли произнести ни слова, только задумчиво общаться сердцами в их маленьком, вырванном из этого мира, пространстве, где эмоции, жесты, прикосновения и дыхание говорили больше, чем многотомные сочинения кудрявых лириков. Они стояли близко-близко друг к другу, и ее вздох превращался в его выдох, а его движения были продолжением ее порхавших ресниц.
"Кто же ты? - думал он - ангел, снизошедший до моего ничтожества или искуситель, испытующий мои древнейшие слабости?" "Кто же ты? думала она есть ли в тебе столько чувства ко мне, чтобы принять меня в объятья своей души? Может ли моя рука опереться на тебя, когда я буду падать без чувств к твоим ногам?"
Не могли они понять: почему именно они встретились здесь именно в этот серый час уходящего дня, когда едва заметные тени от звезд покрывали пространство вокруг них затейливым узором, словно отгораживая их от окружающей вселенной. Это была мистика. Очарованные, чуть смущенные, они никогда могли не встретиться. Да и не должны были встретиться, если бы маховик, раскручивающий вселенную не запнулся и не дал сбой, поняв, что для этих людей он уже, как бы, и не существует, что их судьба пошла по своему пути и сколько бы не стенали пророки, что их слова оказываются ложью. Им не понять, что это только слова. А здесь и сейчас зарождалась целая вселенная, и этим двум предстоит ее испить сполна.
И легкий ветер, ласково теребя их одежды нес покой, прохладная роса, неслышно выпадая на их волосах снимала усталость, а отраженные сплетения созвездий в глазах не давали им отвести глаз друг от друга.
Он повернулся и пошел прочь. Будь проклят этот исследовательский центр, эта сволочная работа... из кармана вывалилась щупальце, но он даже не обратил на это внимания. Вся тысяча глаз часто заморгала прогоняя слизь... его дома ждал компаньон с двумя десятками яиц в гнезде и вечный долг перед колонией таких как он.
Она долго еще смотрела на мокрый след, оставшийся от растаявшего в зарождавшемся тумане инопланетянина. Слез не было. Было отчаяние. И необходимость писать рапорт этому козлине лейтенанту Прокопенко.
Только, где-то в райских кущах, Он перекрестился и прошептал: "На этот раз пронесло..."
"Кто же ты? - думал он - ангел, снизошедший до моего ничтожества или искуситель, испытующий мои древнейшие слабости?" "Кто же ты? думала она есть ли в тебе столько чувства ко мне, чтобы принять меня в объятья своей души? Может ли моя рука опереться на тебя, когда я буду падать без чувств к твоим ногам?"
Не могли они понять: почему именно они встретились здесь именно в этот серый час уходящего дня, когда едва заметные тени от звезд покрывали пространство вокруг них затейливым узором, словно отгораживая их от окружающей вселенной. Это была мистика. Очарованные, чуть смущенные, они никогда могли не встретиться. Да и не должны были встретиться, если бы маховик, раскручивающий вселенную не запнулся и не дал сбой, поняв, что для этих людей он уже, как бы, и не существует, что их судьба пошла по своему пути и сколько бы не стенали пророки, что их слова оказываются ложью. Им не понять, что это только слова. А здесь и сейчас зарождалась целая вселенная, и этим двум предстоит ее испить сполна.
И легкий ветер, ласково теребя их одежды нес покой, прохладная роса, неслышно выпадая на их волосах снимала усталость, а отраженные сплетения созвездий в глазах не давали им отвести глаз друг от друга.
Он повернулся и пошел прочь. Будь проклят этот исследовательский центр, эта сволочная работа... из кармана вывалилась щупальце, но он даже не обратил на это внимания. Вся тысяча глаз часто заморгала прогоняя слизь... его дома ждал компаньон с двумя десятками яиц в гнезде и вечный долг перед колонией таких как он.
Она долго еще смотрела на мокрый след, оставшийся от растаявшего в зарождавшемся тумане инопланетянина. Слез не было. Было отчаяние. И необходимость писать рапорт этому козлине лейтенанту Прокопенко.
Только, где-то в райских кущах, Он перекрестился и прошептал: "На этот раз пронесло..."
