как бывает

Иногда глупая ошибка, змейкой выползшая из клубка грехов, вдруг жалит того, в чьих глазах горит преклонение.
И картина попранных чувств переворачивается, беспощадно дергая меня, зависшую в полушаге от неба, на грязную землю, и коленопреклонный образ, стоящий у моих ног, вдруг поднимается вверх, к слепящим лучам солнца, в выжигающую глаза белизну.
А я падаю вниз, не в силах стоять на ногах, скребу ногтями пыль в последней попытке подняться, и смотрю наверх, до боли, пока слезы не начинают течь по грязному лицу. Тогда приходит понимание, что я люблю. Люблю беспощадно, бесконечно, до крика, и нет покоя оттого, что там, вверху, среди ревущего ветра, среди волн неземного света, меня не услышать. Не докричишься.

И остаешься одна, внизу, в пустоте, среди растекающихся вокруг обманов, грехов и измен, спрятанных в глубине сознания. Остаешься, пытаясь собрать их и скрыть, чтобы не очернили они света, ниспадающего от того, кто стал выше меня. И начинает одолевать отчаяние и страх, и все тело сводит судорогой, и остается два пути. Встать и пойти дальше, утопая в грязи, зарывая грехи, насиловать себя, сжимая всю гадость, расползшуюся по сердцу, душе и сознанию, пока снова шаги не станут легче, пока ещё кто-то не склонит перед тобой колени, поднимая тебя на чарующие высоты. Или отдаться чувству, и ослепнуть, глядя на свет, в котором ты купаешься, и ждать, пока сквозь боль он не смоет черноту, таящуюся внутри меня. Ждать, воздев руки, и кричать о любви, ждать, пока не охрипнет голос, когда ты услышишь меня и склонишь голову, чтобы вслушаться в мой болезненный шепот.

Может быть, мы снова будем вместе. И тогда я буду целовать на ночь твои глаза, зная, что тебя может не быть со мной.
И я буду любить тебя, зная, что когда-нибудь ты убьешь меня, отпустив мои руки.
Бывает и так.