О любви и не только...
Он так целовал, что от зависти плакали звезды;
Их слезы горючие стали хвостами комет.
Парсеки в смущеньи сжимались в короткие версты,
А сила и воля по каплям сводились на "нет".
Он так обнимал, что в экстазе вибрировал месяц,
Которому вряд ли придется обняться с Луной.
Байстрюк Сатаны колдовал на магических смесях,
Отца вызывая, но сам изошелся слюной.
Мы так наслаждались друг другом, что с нами играя,
Вселенная нежно ныряла в слияние тел...
Но рухнуло небо, накрыв меня дьявольским раем,
В котором любви бесконечность имеет предел.
Часы превратились в столетья, минуты в недели,
И скальпель тоски вырезает на сердце ажур.
А как я рыдала... - об этом сонетом отдельным,
Быть может когда- нибудь тоже шутя расскажу.
Их слезы горючие стали хвостами комет.
Парсеки в смущеньи сжимались в короткие версты,
А сила и воля по каплям сводились на "нет".
Он так обнимал, что в экстазе вибрировал месяц,
Которому вряд ли придется обняться с Луной.
Байстрюк Сатаны колдовал на магических смесях,
Отца вызывая, но сам изошелся слюной.
Мы так наслаждались друг другом, что с нами играя,
Вселенная нежно ныряла в слияние тел...
Но рухнуло небо, накрыв меня дьявольским раем,
В котором любви бесконечность имеет предел.
Часы превратились в столетья, минуты в недели,
И скальпель тоски вырезает на сердце ажур.
А как я рыдала... - об этом сонетом отдельным,
Быть может когда- нибудь тоже шутя расскажу.