-= Быль =-
Незнакомые улицы услужливо складывались в простую и понятную сетку, под ноги привычно стелился асфальт чужих городов. Дорогу не спрашивал - тренированный глаз безошибочно определял направление, выхватывал таблички с названиями и номерами, даже головой вертеть не было нужды. Совсем недавно он так гордился этими ставшими теперь никчемными навыками, отработанными до рефлексов. Старый - все знал о службе - солдат, почти юный- тридцати еще нет- старик. Бывший, кругом бывший.
Усталая судьба в очередной раз грустно ухмыльнулась. Ракетчик по образованию, он впервые попал в Сибирь только теперь, когда сменил офицерский мундир на щегольский гражданский костюм. Новосибирск явно нравился. Улицы пахли разомлевшей под быстрым солнцем короткого лета листвой, суета европейских столиц осталась за Уралом, статные сибирячки казались такими доступными в своих легких платьицах.
Время текло лениво, позволяло ему рассмотреть этого человека как будто со стороны, такого похожего на собственное отражение в зеркале, такого непривычного без маски будничности. Время давало возможность подумать, но обрывки мыслей носились в голове, словно хлопанье голубиных крыльев под сводами заброшенного храма.
На маленьком пустыре играли дети. Губы хотели сложиться в улыбку причастности к расцветающей жизни, но сердце дрогнуло, больно захлебнулось пустотой. Незнакомые улицы услужливо складывались в простую и понятную сетку, вели к назначенному месту ненужной встречи.
Усталая судьба в очередной раз грустно ухмыльнулась. Ракетчик по образованию, он впервые попал в Сибирь только теперь, когда сменил офицерский мундир на щегольский гражданский костюм. Новосибирск явно нравился. Улицы пахли разомлевшей под быстрым солнцем короткого лета листвой, суета европейских столиц осталась за Уралом, статные сибирячки казались такими доступными в своих легких платьицах.
Время текло лениво, позволяло ему рассмотреть этого человека как будто со стороны, такого похожего на собственное отражение в зеркале, такого непривычного без маски будничности. Время давало возможность подумать, но обрывки мыслей носились в голове, словно хлопанье голубиных крыльев под сводами заброшенного храма.
На маленьком пустыре играли дети. Губы хотели сложиться в улыбку причастности к расцветающей жизни, но сердце дрогнуло, больно захлебнулось пустотой. Незнакомые улицы услужливо складывались в простую и понятную сетку, вели к назначенному месту ненужной встречи.