Брехология -2
***Пролог***
Каждый день что-то происходит. Что-то
произойдёт завтра, что-то уже произошло вчера, а иному и вовсе никогда
не суждено будет произойти. Ежедневно, миллионы людей просыпаются и пьют
кофе. Из них многие тысячи в это время читают свежую прессу.
Большинство находит утренние новости очень важными в своей жизни; кто-то
же читает их для того, что бы быть в курсе последних событий и
суметь поддержать беседу в нужный момент. Люди много говорят. По природе
своей, они болтливы и на протяжении всей своей жизни несут огромнейшее
количество вздора, иными словами, плетут Историю. Кроме болтливости у
них есть ещё одна, совершенно мерзкая черта любопытство. Хорошо, если
его маскируют любознательностью, но, в большинстве случаев, у людей
просто не хватает для этого ума, и они рыщут в поисках секретов, тайн,
сплетен или хотя бы мало-мальски интересных новостей, не скрывая
своего омерзительного недостатка. Любимейшей темой для обсуждения
становится, как правило, то, о чём известно очень и очень не многое
есть, где развернуться неуёмной человеческой фантазии. Но, к сожалению,
в большинстве своём, люди трусливы и суеверны. Наверное, именно поэтому
имя Генри Уоллеса вам ни о чём не говорит. Вы не чувствуете никакого
ажиотажа, при упоминании этого имени, вам нечего вспомнить и, как это ни
прискорбно, вам приходится признать вы не знаете этого человека. И
можете не стараться разузнать о нём, расспрашивая о нём или о его семье
своих знакомых: они так же о нём не слышали. Это всё страх. Именно страх
и суеверие заставили десятки людей ослепнуть, оглохнуть и, в конечном
счёте, забыть всё, что связанно с этой семьёй и тем временем, несмотря
на множество вопросов, большинство из которых по сей день остаётся без
ответа...
*Глава 1*
Утром 18 февраля
1903 года Генри Уоллес проснулся в своём кабинете от требовательного
стука в дверь. Вздрогнув, он поморщился и в куче бумаг, разбросанных по
столу и вокруг, принялся искать фамильную трубку подарок деда,
Лорда Уоллеса. В дверь снова постучали.
- Да-да, входите прохрипел
он спросонья тихо, но достаточно для того, что бы старая экономка
миссис Фулс услышала разрешение. Шурша бесконечными юбками, она спешила
подать завтрак мистеру Уоллесу, который, по обыкновению, завтракал в
своём кабинете. "Чёрт бы тебя побрал, старая куропатка" - подумал
Генри, наблюдая за ней. Берта Фулс. Он знал её практически с рождения.
Сначала она была его няней, затем, когда Генри вышел из того возраста,
когда ему полагались такого рода наставники, чересчур благородный отец
мистер Генри Уоллес Старший, позволил миссис Фулс остаться в их доме в
качестве экономки. Она же, души не чаявшая в подопечном, была несказанно
рада такому предложению. Пару лет назад, отец Генри ушёл в мир иной, но
на положении миссис Фулс это никак не отразилось.
- Мистер Уоллес,
доброе утро!.. по обыкновению начала она, но резко остановилась и
посмотрела сначала на него, затем на стол. Генри мысленно приготовился, и
начал считать до десяти и обратно - .. Как? В панике запричитала
миссис Фулс вы опять спали в кабинете? Прямо в кресле? Мистер Уоллес,
это невозможно! Вы слишком много работаете, а как же миссис Уоллес? Сэр,
ваша жена будет очень расстроена, узнав, что вы снова ночевали...
-
Берта, - прервал её причитания Генри Берта, мне 37 лет. Я женат. У
меня есть прекрасная дочь и дело, которое я люблю и которому посвящаю
всё своё свободное время. Так назови мне хотя бы одну причину, по
которой я не могу проводить ночь там, где посчитаю нужным? -
Так-то оно так, Сэр, только вот миссис Уоллес в положении, и очень уж
расстраивает её, когда вы чрезмерно увлекаетесь работой.
- Я учту это, Берта, спасибо.
-
Ох-ох-ох, мистер Уоллес, характер-то у вас всегда был такой, я-то вас
ещё вон с каких пор знаю, да.. а вы всегда были, да простит меня
Господь..
- Берта снова прервал её Уоллес вы можете идти. Да, и
передайте Абигайл, ближе к вечеру мне нужно будет уехать в город...
Дверь приоткрылась, и показался край бледно-голубой юбки. Затем
появилась и обладательница наряда семилетняя Ева Уоллес, которая не
преминула сообщить папеньке, что "всё-всё слышала" и что теперь её очень
интересует, может ли отец взять её с собой.
- Ева, вести себя так
не позволительно! Кто разрешал тебе появляться в кабинете отца без
дозволения? казалось, миссис Фулс была в отчаянии.- Святые небеса, чему
только учат все эти люди, которые постоянно присутствуют в доме... Ева,
тебе придётся извиниться перед отцом. Суматоха,
поднятая миссис Фулс позабавила мистера Уоллеса и он от души рассмеялся.
- Всё в порядке, я не сержусь, Берта, вы можете идти.- И она
ушла, вздыхая и причитая на каждом шагу. Мистер
Уоллес подошёл к окну и сел на подоконник, после чего посмотрел на дочь,
всё ещё напуганную тирадой миссис Фулс. Копия своей матери, она
заставляла его улыбаться каждый раз, как только его взгляд падал на её
тёмные волосы и пронзительно зелёные глаза, которые практически всегда
выражали неподдельный восторг окружающим их миром. В такие минуты ему
казалось, что она единственный человек на Земле, способный так
искренне радоваться каждому новому дню и с таким интересом ждать чего-то
нового каждую минуту.
- Итак, мисс Уоллес, вы что-то, видимо,
хотели мне сказать? Генри подошёл к дочери и, взяв её на руки, удобно
устроился в одном из кресел, напротив окна.
- Да, папа #162; - произнесла она на французский манер я слышала, вы собираетесь в город, мне хотелось бы поехать с вами.
-
Дорогая моя, ты же понимаешь, что дела, заставляющие меня покинуть наш
уютный дом, вряд ли будут тебе интересны. А февральский вечер, я уверен,
не пойдёт тебе на пользу, ты можешь заболеть. И потом, подумай о
матери, ей наверняка будет грустно и одиноко, если мы оставим её одну.
- О, но тогда мы можем взять её с собой! Ева, поражённая собственной сообразительностью, захлопала в ладоши.
-
Ангел мой, я думаю, нам стоит обсудить этот вопрос несколько позже. А
теперь иди, мне нужно разобраться со счетами. Мистер Уоллес встал и,
погладив девочку по голове, снова вернулся к столу. Ева же, надула губки
и не двинулась с места. В свои семь она уже понимала, что сказанная
отцом фраза не более чем отговорка и, скорее всего этот вечер она как
всегда проведёт дома.
- Ева, мне нужно работать. - Серьёзный голос
мистера Уоллеса заставил её покинуть кабинет. По пути к двери она
затормозила и, сделав весьма неплохой реверанс (совсем недавно её
гувернантка мисс Ингрем научила её этой премудрости), попрощалась:
- Аu revoir решила она произвести впечатление на отца.
-
Аu plaisir de vous revoir в тон ей ответил Генри и рассмеялся,
заметив, как покраснела дочь, не поняв ни слова.
Как только за Евой захлопнулась дверь, мистер Уоллес
закурил и принялся собирать разбросанные бумаги. Он часто курил в
кабинете, несмотря на то, что в большинстве своём обитатели дома этого
не приветствовали. Но, видимо, день рождения Генри был как раз таки тем
днём, в которые рождаются люди эгоистичные, решительные, даже
самоуверенные, несколько наивные и по истине, даже пугающе гениальные.
Все эти эпитеты, безусловно, не могут описать мистера Уоллеса в полной
мере, но, при этом дают вполне ясное представление о том, почему его не
слишком волновало недовольство близких, вызванное пристрастием Генри к
табаку...
to be cont.(с)
Каждый день что-то происходит. Что-то
произойдёт завтра, что-то уже произошло вчера, а иному и вовсе никогда
не суждено будет произойти. Ежедневно, миллионы людей просыпаются и пьют
кофе. Из них многие тысячи в это время читают свежую прессу.
Большинство находит утренние новости очень важными в своей жизни; кто-то
же читает их для того, что бы быть в курсе последних событий и
суметь поддержать беседу в нужный момент. Люди много говорят. По природе
своей, они болтливы и на протяжении всей своей жизни несут огромнейшее
количество вздора, иными словами, плетут Историю. Кроме болтливости у
них есть ещё одна, совершенно мерзкая черта любопытство. Хорошо, если
его маскируют любознательностью, но, в большинстве случаев, у людей
просто не хватает для этого ума, и они рыщут в поисках секретов, тайн,
сплетен или хотя бы мало-мальски интересных новостей, не скрывая
своего омерзительного недостатка. Любимейшей темой для обсуждения
становится, как правило, то, о чём известно очень и очень не многое
есть, где развернуться неуёмной человеческой фантазии. Но, к сожалению,
в большинстве своём, люди трусливы и суеверны. Наверное, именно поэтому
имя Генри Уоллеса вам ни о чём не говорит. Вы не чувствуете никакого
ажиотажа, при упоминании этого имени, вам нечего вспомнить и, как это ни
прискорбно, вам приходится признать вы не знаете этого человека. И
можете не стараться разузнать о нём, расспрашивая о нём или о его семье
своих знакомых: они так же о нём не слышали. Это всё страх. Именно страх
и суеверие заставили десятки людей ослепнуть, оглохнуть и, в конечном
счёте, забыть всё, что связанно с этой семьёй и тем временем, несмотря
на множество вопросов, большинство из которых по сей день остаётся без
ответа...
*Глава 1*
Утром 18 февраля
1903 года Генри Уоллес проснулся в своём кабинете от требовательного
стука в дверь. Вздрогнув, он поморщился и в куче бумаг, разбросанных по
столу и вокруг, принялся искать фамильную трубку подарок деда,
Лорда Уоллеса. В дверь снова постучали.
- Да-да, входите прохрипел
он спросонья тихо, но достаточно для того, что бы старая экономка
миссис Фулс услышала разрешение. Шурша бесконечными юбками, она спешила
подать завтрак мистеру Уоллесу, который, по обыкновению, завтракал в
своём кабинете. "Чёрт бы тебя побрал, старая куропатка" - подумал
Генри, наблюдая за ней. Берта Фулс. Он знал её практически с рождения.
Сначала она была его няней, затем, когда Генри вышел из того возраста,
когда ему полагались такого рода наставники, чересчур благородный отец
мистер Генри Уоллес Старший, позволил миссис Фулс остаться в их доме в
качестве экономки. Она же, души не чаявшая в подопечном, была несказанно
рада такому предложению. Пару лет назад, отец Генри ушёл в мир иной, но
на положении миссис Фулс это никак не отразилось.
- Мистер Уоллес,
доброе утро!.. по обыкновению начала она, но резко остановилась и
посмотрела сначала на него, затем на стол. Генри мысленно приготовился, и
начал считать до десяти и обратно - .. Как? В панике запричитала
миссис Фулс вы опять спали в кабинете? Прямо в кресле? Мистер Уоллес,
это невозможно! Вы слишком много работаете, а как же миссис Уоллес? Сэр,
ваша жена будет очень расстроена, узнав, что вы снова ночевали...
-
Берта, - прервал её причитания Генри Берта, мне 37 лет. Я женат. У
меня есть прекрасная дочь и дело, которое я люблю и которому посвящаю
всё своё свободное время. Так назови мне хотя бы одну причину, по
которой я не могу проводить ночь там, где посчитаю нужным? -
Так-то оно так, Сэр, только вот миссис Уоллес в положении, и очень уж
расстраивает её, когда вы чрезмерно увлекаетесь работой.
- Я учту это, Берта, спасибо.
-
Ох-ох-ох, мистер Уоллес, характер-то у вас всегда был такой, я-то вас
ещё вон с каких пор знаю, да.. а вы всегда были, да простит меня
Господь..
- Берта снова прервал её Уоллес вы можете идти. Да, и
передайте Абигайл, ближе к вечеру мне нужно будет уехать в город...
Дверь приоткрылась, и показался край бледно-голубой юбки. Затем
появилась и обладательница наряда семилетняя Ева Уоллес, которая не
преминула сообщить папеньке, что "всё-всё слышала" и что теперь её очень
интересует, может ли отец взять её с собой.
- Ева, вести себя так
не позволительно! Кто разрешал тебе появляться в кабинете отца без
дозволения? казалось, миссис Фулс была в отчаянии.- Святые небеса, чему
только учат все эти люди, которые постоянно присутствуют в доме... Ева,
тебе придётся извиниться перед отцом. Суматоха,
поднятая миссис Фулс позабавила мистера Уоллеса и он от души рассмеялся.
- Всё в порядке, я не сержусь, Берта, вы можете идти.- И она
ушла, вздыхая и причитая на каждом шагу. Мистер
Уоллес подошёл к окну и сел на подоконник, после чего посмотрел на дочь,
всё ещё напуганную тирадой миссис Фулс. Копия своей матери, она
заставляла его улыбаться каждый раз, как только его взгляд падал на её
тёмные волосы и пронзительно зелёные глаза, которые практически всегда
выражали неподдельный восторг окружающим их миром. В такие минуты ему
казалось, что она единственный человек на Земле, способный так
искренне радоваться каждому новому дню и с таким интересом ждать чего-то
нового каждую минуту.
- Итак, мисс Уоллес, вы что-то, видимо,
хотели мне сказать? Генри подошёл к дочери и, взяв её на руки, удобно
устроился в одном из кресел, напротив окна.
- Да, папа #162; - произнесла она на французский манер я слышала, вы собираетесь в город, мне хотелось бы поехать с вами.
-
Дорогая моя, ты же понимаешь, что дела, заставляющие меня покинуть наш
уютный дом, вряд ли будут тебе интересны. А февральский вечер, я уверен,
не пойдёт тебе на пользу, ты можешь заболеть. И потом, подумай о
матери, ей наверняка будет грустно и одиноко, если мы оставим её одну.
- О, но тогда мы можем взять её с собой! Ева, поражённая собственной сообразительностью, захлопала в ладоши.
-
Ангел мой, я думаю, нам стоит обсудить этот вопрос несколько позже. А
теперь иди, мне нужно разобраться со счетами. Мистер Уоллес встал и,
погладив девочку по голове, снова вернулся к столу. Ева же, надула губки
и не двинулась с места. В свои семь она уже понимала, что сказанная
отцом фраза не более чем отговорка и, скорее всего этот вечер она как
всегда проведёт дома.
- Ева, мне нужно работать. - Серьёзный голос
мистера Уоллеса заставил её покинуть кабинет. По пути к двери она
затормозила и, сделав весьма неплохой реверанс (совсем недавно её
гувернантка мисс Ингрем научила её этой премудрости), попрощалась:
- Аu revoir решила она произвести впечатление на отца.
-
Аu plaisir de vous revoir в тон ей ответил Генри и рассмеялся,
заметив, как покраснела дочь, не поняв ни слова.
Как только за Евой захлопнулась дверь, мистер Уоллес
закурил и принялся собирать разбросанные бумаги. Он часто курил в
кабинете, несмотря на то, что в большинстве своём обитатели дома этого
не приветствовали. Но, видимо, день рождения Генри был как раз таки тем
днём, в которые рождаются люди эгоистичные, решительные, даже
самоуверенные, несколько наивные и по истине, даже пугающе гениальные.
Все эти эпитеты, безусловно, не могут описать мистера Уоллеса в полной
мере, но, при этом дают вполне ясное представление о том, почему его не
слишком волновало недовольство близких, вызванное пристрастием Генри к
табаку...
to be cont.(с)
