она...
Она пахнет мужским"Кензо" и адреналином,
Научилась в жизни взвешивать каждый грамм.
У нее ботфорты-три пары-ходить по спинам,
И одни кроссовки-бегать в них по утрам.
Она чья-то находка, тайна, жена и мама,
Она может-коньяк, бездорожье, шипы и грязь.
Но когда она в воскресенье подходит к храму,
С колокольни ей машет голубь крылом, смеясь.
Она знает так мало, но знает довольно точно,
И стихи не расскажут главный ее секрет.
Между прочим, привычка ложиться в 12 ночи-
Это просто побочный, вынужденный эффект.
Вы ей пишите в личку-а как, мол, и что имели?
Препарируя тексты, копаясь в ее душе...
У нее"Камасутра"вышита на постели
И"Харлей"непременно пропишется в гараже.
Она помнит и вальс во дворце с золотыми люстрами,
И как выла от боли, случаем спасена...
Эта девочка слишком... СЛИШКОМ умеет ЧУВСТВОВАТЬ...
И что платит за это-знает она одна...
Научилась в жизни взвешивать каждый грамм.
У нее ботфорты-три пары-ходить по спинам,
И одни кроссовки-бегать в них по утрам.
Она чья-то находка, тайна, жена и мама,
Она может-коньяк, бездорожье, шипы и грязь.
Но когда она в воскресенье подходит к храму,
С колокольни ей машет голубь крылом, смеясь.
Она знает так мало, но знает довольно точно,
И стихи не расскажут главный ее секрет.
Между прочим, привычка ложиться в 12 ночи-
Это просто побочный, вынужденный эффект.
Вы ей пишите в личку-а как, мол, и что имели?
Препарируя тексты, копаясь в ее душе...
У нее"Камасутра"вышита на постели
И"Харлей"непременно пропишется в гараже.
Она помнит и вальс во дворце с золотыми люстрами,
И как выла от боли, случаем спасена...
Эта девочка слишком... СЛИШКОМ умеет ЧУВСТВОВАТЬ...
И что платит за это-знает она одна...