Вечная юность...
"Джубал повернулся к Прекрасной Омиэр"".
...
- Вы знаете, что я никогда не был бы груб со старой женщиной, которая позировала скульптору. Чего я не могу понять, так это так называемого художника, заставляющего позировать чью-то прабабушку в чем мать родила... и вашего дурного вкуса, и стремления к приобретению подобных вещей.
Появилась Энн, одетая в мантию. Джубал сказал:
- Энн, я когда-нибудь был груб по отношению к тебе? Или к кому-нибудь из девушек?
- Я могу только высказать свое мнение.
- Затем тебя и позвали. Ты не в суде.
- Вы никогда не были грубы ни с кем из нас, Джубал.
- Ты можешь припомнить случай, чтобы я был груб с леди?
- Я видала, как вы бывали намеренно грубы с женщиной. Я никогда не видала, чтобы вы были грубы с леди.
- Еще одно твое мнение. Что ты думаешь об этой скульптуре?
Энн взглянула на шедевр Родена и медленно проговорила:
- Когда я впервые увидела ее, я подумала, что она ужасна. Но я пришла к заключению, что это, возможно, самое прекрасное из всего, что я видела.
- Спасибо. Это все. - Она ушла. - Есть желание поспорить, Бен?
- Что? Я еще не окончательно свихнулся, чтобы спорить с Энн. Но я не грокаю этого.
- Послушай меня, Бен. Заметить симпатичную девушку может любой. Художник может посмотреть на симпатичную девушку и увидеть старуху, которой она когда-нибудь станет. Хороший художник может посмотреть на старуху и увидеть симпатичную девушку, которой она когда-то была. Великий художник может посмотреть на старуху, изобразить ее в точности такой, какой она есть... и заставить смотрящего увидеть симпатичную девушку, которой она когда-то была... более того, он может заставить человека с воображением армадила увидеть, что эта прекрасная юная девушка все еще жива, хотя дряхлое тело и стало для нее тюрьмой. Он может заставить тебя ощутить тихую, бесконечную трагичность того, что не рождалось еще на свете девушки, которая в сердце своем стала бы старше восемнадцати, что бы ни делало с ней беспощадное время. Погляди на нее, Бен. Старость ничего не значит для меня или тебя... Но значит для них. Погляди на нее!
Бен давно уже не отрываясь глядел на скульптуру. После долгой паузы Джубал нарочито грубо сказал:
- Олл райт. Высморкайся. И можешь садиться."
(Бэн Кэкстон и Джубал, Чужой в стране чужих", Роберт Хайлайн)
...
- Вы знаете, что я никогда не был бы груб со старой женщиной, которая позировала скульптору. Чего я не могу понять, так это так называемого художника, заставляющего позировать чью-то прабабушку в чем мать родила... и вашего дурного вкуса, и стремления к приобретению подобных вещей.
Появилась Энн, одетая в мантию. Джубал сказал:
- Энн, я когда-нибудь был груб по отношению к тебе? Или к кому-нибудь из девушек?
- Я могу только высказать свое мнение.
- Затем тебя и позвали. Ты не в суде.
- Вы никогда не были грубы ни с кем из нас, Джубал.
- Ты можешь припомнить случай, чтобы я был груб с леди?
- Я видала, как вы бывали намеренно грубы с женщиной. Я никогда не видала, чтобы вы были грубы с леди.
- Еще одно твое мнение. Что ты думаешь об этой скульптуре?
Энн взглянула на шедевр Родена и медленно проговорила:
- Когда я впервые увидела ее, я подумала, что она ужасна. Но я пришла к заключению, что это, возможно, самое прекрасное из всего, что я видела.
- Спасибо. Это все. - Она ушла. - Есть желание поспорить, Бен?
- Что? Я еще не окончательно свихнулся, чтобы спорить с Энн. Но я не грокаю этого.
- Послушай меня, Бен. Заметить симпатичную девушку может любой. Художник может посмотреть на симпатичную девушку и увидеть старуху, которой она когда-нибудь станет. Хороший художник может посмотреть на старуху и увидеть симпатичную девушку, которой она когда-то была. Великий художник может посмотреть на старуху, изобразить ее в точности такой, какой она есть... и заставить смотрящего увидеть симпатичную девушку, которой она когда-то была... более того, он может заставить человека с воображением армадила увидеть, что эта прекрасная юная девушка все еще жива, хотя дряхлое тело и стало для нее тюрьмой. Он может заставить тебя ощутить тихую, бесконечную трагичность того, что не рождалось еще на свете девушки, которая в сердце своем стала бы старше восемнадцати, что бы ни делало с ней беспощадное время. Погляди на нее, Бен. Старость ничего не значит для меня или тебя... Но значит для них. Погляди на нее!
Бен давно уже не отрываясь глядел на скульптуру. После долгой паузы Джубал нарочито грубо сказал:
- Олл райт. Высморкайся. И можешь садиться."
(Бэн Кэкстон и Джубал, Чужой в стране чужих", Роберт Хайлайн)
