C. Моэм

Несколько дней назад мы с Кей зашли в книжник. Она выбрала себе горсть разного интересного, и я тоже, только не горсть а одну книгу. Сомерсета Моэма, "пироги и пиво". То есть "cakes and ale", поскольку книга на английском. Моэм как всегда великолепен - прекрасный язык, мечта. Чистый, сложный, элегантный. Своей твердостью и прозрачностью он напоминает хрусталь и, почему-то, яблоко. Есть еще один автор чей английский я люблю так же сильно - это Ричард Бах. Если использовать, по аналогии, три прилагательных то это будут живой, простой и опять таки элегантный. Но я не о нем. Я о Моэме. И даже, опять же, не о нем. А о книге. Это тонкая hardcover, обтянутая белой тканью, наше московское издание, 1980 год. Белая плотная бумага, довольно незатейливый но аккуратный шрифт, переплет пахнущий сухим клеем и какими-то пыльными пряностями. Я купила ее за 45 рублей. За четрые дня, читая в транспорте и немного перед сном, я одолела почти половину, совершенно нечувствительно. И вот что я осознала недавно: я - первый человек который ее читает.
Она не просто непотрепанная, в "хорошем состоянии", она абсолютно новая. Никто даже не открывал ее до меня. Легко могу представить себе как ее купили, например, с прицелом на будущее: "выучу и прочитаю" или "буду читать и учить". Может быть себе, а может детям, может быть потому что действительно очень нравился Моэм, а может потому что было дешево. А может это был подарок который ни разу не пригодился. Может и правда у нас еще не так много людей может с удовольствием читать Моэма в оригинале? Так или иначе, кто-то нашел ее дома, где она давно уже мозолила глаза или наоборот случайно вынырнула из небытия, и ее, как совершенно ненужную, отнесли в магазин.
Мне 25 лет, а этой книге уже тридцать два. И я - первая кто ее читает. Поразительное ощущение.