лирика и нытье)
Что может подарить кайф человеку с вынесенным на работе мозгом?
Стакан хорошего коньяка над бильярдным столом.
Вечер в объятиях любимого человека.
Хороший фильм на большом экране, горький шоколад и бокал вина.
Поединок с боксерской грушей в спортзале.
Йога, блин.
А еще..
конечно же процесс планирования отпуска! Или праздничных свободных дней -)
Сегодня я предавалась именно последнему занятию.
Я выбрала себе уютную одесскую студию с верандой и видом на Приморский бульвар. Плетеная мебель, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок, огромное окно на скате крыши.
Я заказала билеты на самолет.
Странно, вроде я еду не одна, но при этом совершенно не связываю свое пребывание там с другими людьми.
Я иду по пустынному пляжу Аркадии, я пью кофе в том уютном кафе на Еврейской, я гуляю по вечернему яхтенному причалу в порту...
Всегда только я.
Очень редко - мы.
Наверное, я уже просто отвыкла от понятия "мы".
Постепенно прихожу к выводу, что превращаюсь в одного из знакомых чудаковатых холостяков, которые уже никогда не смогут сказать "мы" вместо "я", и которые ревностно оберегают свой дом от попадания в него чужих ночных рубашек и покушений на свои расчески.
Стакан хорошего коньяка над бильярдным столом.
Вечер в объятиях любимого человека.
Хороший фильм на большом экране, горький шоколад и бокал вина.
Поединок с боксерской грушей в спортзале.
Йога, блин.
А еще..
конечно же процесс планирования отпуска! Или праздничных свободных дней -)
Сегодня я предавалась именно последнему занятию.
Я выбрала себе уютную одесскую студию с верандой и видом на Приморский бульвар. Плетеная мебель, клетчатый плед,
Я заказала билеты на самолет.
Странно, вроде я еду не одна, но при этом совершенно не связываю свое пребывание там с другими людьми.
Я иду по пустынному пляжу Аркадии, я пью кофе в том уютном кафе на Еврейской, я гуляю по вечернему яхтенному причалу в порту...
Всегда только я.
Очень редко - мы.
Наверное, я уже просто отвыкла от понятия "мы".
Постепенно прихожу к выводу, что превращаюсь в одного из знакомых чудаковатых холостяков, которые уже никогда не смогут сказать "мы" вместо "я", и которые ревностно оберегают свой дом от попадания в него чужих ночных рубашек и покушений на свои расчески.