стихи?
Почему сегодня ни один школьник не будет читать другому стихи? Почему еще в семидесятые это было, а в девяностые прекратилось? Неужели для любви к культуре нужна несвобода? Это объяснение глупое, поверхностное и алогичное - культура возникает как благодарственная молитва, как вздох освобождения, расцветая и в самые либеральные времена. Нет, тут что-то другое, а что - я и сам еще не понял. Но если понять это - станет ясно все остальное: поэзия на самом деле довольно важная вещь, позволяющая диагностировать болезни общества точней любой социологии.
Проще всего сказать (и многие говорят), что у всякого жанра - свой срок службы: поэзия никого сейчас особенно
не волнует, зато появились компьютерные игры, принципиально новый род искусства, прошу любить и жаловать. И ведь действительно искусство: пройти иной квест - то же, что прочесть книгу, только еще и лично поучаствовав в дюжине поединков или соитий. Говорил же приснопамятный пошляк из оскароносного фильма, что скоро не будет ни театра, ни кино, а одно только телевидение. Кино, правда, уцелело, и театр пыхтит, но почему бы не предположить, что поэзия стала безнадежной архаикой? Хорошо, согласимся и с этим - только ведь архаикой она
стала не потому, что устарела технически и не может соответствовать клиповому мышлению XXI
века. Архаикой стало нечто иное, куда более фундаментальное: речь именно об этой клавише "Caps Lock". Никому больше не нужны большие буквы; или - выразимся мягче - величие участи уже не спасает от ее трагизма. Этот трагизм оказывается сильнее любых контраргументов: человеку все труднее жертвовать жизнью, да что жизнью - комфортом, обедом! - во имя абстракций. Вассальная верность выглядит не доблестью, а глупостью. Насмешка над честью - давно уже норма. Надличное и внеположное - термины, лишившиеся всякого содержания: ни слава, ни красота жеста, ни вечная память не выглядят достаточной компенсацией за усилие, жертву или, не дай бог, гибель. Поэзия нужна тем, кто нуждается в оправдании своего бытия и возвеличивании своих драм; современный человек не видит ценностей, которые стали бы выше бытия, и не хочет никаких драм, даже если из них
получится великое искусство.
Было изменено: 16:24 08/08/2012.
Проще всего сказать (и многие говорят), что у всякого жанра - свой срок службы: поэзия никого сейчас особенно
не волнует, зато появились компьютерные игры, принципиально новый род искусства, прошу любить и жаловать. И ведь действительно искусство: пройти иной квест - то же, что прочесть книгу, только еще и лично поучаствовав в дюжине поединков или соитий. Говорил же приснопамятный пошляк из оскароносного фильма, что скоро не будет ни театра, ни кино, а одно только телевидение. Кино, правда, уцелело, и театр пыхтит, но почему бы не предположить, что поэзия стала безнадежной архаикой? Хорошо, согласимся и с этим - только ведь архаикой она
стала не потому, что устарела технически и не может соответствовать клиповому мышлению XXI
века. Архаикой стало нечто иное, куда более фундаментальное: речь именно об этой клавише "Caps Lock". Никому больше не нужны большие буквы; или - выразимся мягче - величие участи уже не спасает от ее трагизма. Этот трагизм оказывается сильнее любых контраргументов: человеку все труднее жертвовать жизнью, да что жизнью - комфортом, обедом! - во имя абстракций. Вассальная верность выглядит не доблестью, а глупостью. Насмешка над честью - давно уже норма. Надличное и внеположное - термины, лишившиеся всякого содержания: ни слава, ни красота жеста, ни вечная память не выглядят достаточной компенсацией за усилие, жертву или, не дай бог, гибель. Поэзия нужна тем, кто нуждается в оправдании своего бытия и возвеличивании своих драм; современный человек не видит ценностей, которые стали бы выше бытия, и не хочет никаких драм, даже если из них
получится великое искусство.
Было изменено: 16:24 08/08/2012.
