Фильм (посвящается школьным годам - продолжение)
Две недели я ее не видел, да и заботы захлестнули всего. Нет, с Вовкой мы виделись каждый день в школе, но о ней не заговаривали. Как-то я все-таки спросил его как у него с ней?
- Да ну ее, неврастеничка какая-то - был его ответ.
- Опять поссорились? Ну, понятно, ты вина нахлещешься перед свиданием, а потом несешь всякую чушь - заступился я за нее.
- Да ничего я не несу, шуток не понимает, и вообще, что ты ее защищаешь? Адвокат нашелся.
- Да потому что девчонка она нормальная, а ты дурак и лопух, коль так себя с ней ведешь.
Вовка пробовал что-то еще возразить, потом перевел все это в шутку, и на этом мы с ним эту тему закрыли. Вообщем, так у них волнами и шло. То сойдутся недели на три, то опять разбегутся. А я все это наблюдаю, успокаиваю их, мирю. Да только все реже у них выпадали дни, когда у них все было хорошо. Честно сказать, мне Вовкины закидоны тоже уже стали надоедать. Мы даже видеться с ним стали реже в свободное время. Да и времени у меня свободного почти не было. Дело шло к выпускным экзаменам, у меня школьный ансамбль, да и все вечера проводил с преподавателем труда в его кружке. Я как раз дорвался до всяких сверлильных и токарных станков, и с упоением изучал всю эту механику, заодно постигая секреты обработки различных металлов. Да, по труду у меня всегда стояла жирная пятерка с плюсом.
Так вот. Как-то через месяц она позвонила мне и попросила помочь ей дома с магнитофоном. И я пришел. Я впервые к ней пришел без Вовки. Я вообще впервые был у нее дома. Быстро со всем справился, а потом она угощала меня чаем в своей комнате. В отличие от моей комнаты у нее здесь был порядок. Оно и понятно, девчонка. Я с интересом разглядывал убранство ее небольшой, но какой-то уютной комнатки. Письменный стол, кресло, торшер, какая-то картина на стене и тахта, на которой она спала. Мы сидели на этой тахте, поджав ноги, болтали и пили чай. И удивительно, нам было хорошо и так спокойно друг с другом. Так, иногда я стал бывать у нее, стал бывать в тайне от Вовки. Мы по-прежнему пили чай, говорили о Вовке и о ее отношениях с ним, о музыке, о прочитанных книжках. Она продолжала изредка встречаться с Вовкой, но уже без меня.
Где-то через пару месяцев она открыла мне дверь вся в слезах. Ясно, опять гад что-то брякнул. Войдя, я поздоровался с ее мамой, перекинулся парой слов с младшим братишкой, и мы прошли в ее комнату. Не успев еще закрыть дверь, она кинулась мне на шею и стала всего целовать. Я стоял ошарашенный и не знал, что делать. Уткнувшись мне в плечо, она тихо произнесла:
- Не бросай меня. Я ведь тебе нравлюсь? Да?
И с надеждой посмотрела мне в глаза. Что я мог ответить? Да, нравится, да она очень мне интересна, и мне с ней хорошо. Да если б такая девчонка в меня влюбилась, я был бы на вершине счастья. Я смотрел на нее, пытаясь разобраться в налетевшем вихре своих чувств. А может это та самая компенсация мне после не сложившихся отношений с Нелькой? Я вдыхал аромат ее волос, ощущал нежность ее щеки, смотрел в глубину ее голубых глаз. Дороже человека на всем белом свете для меня не было в эту минуту. Я готов был для нее сделать все. И только что-то такое не ясное, ели заметное в уголках глаз, мне не давало покоя. Что это? Неужели это Вовка? Секунда абсолютного счастья прошла, пора было возвращаться на землю.
- Вер, сейчас тебе тяжело, я знаю. Но все пройдет. Все пройдет, и у тебя с Вовкой все будет хорошо. Он нормальный парень и очень любит тебя. Просто любит как-то по-своему, со своими закидонами. Но это пройдет, поверь мне. Я его давно знаю.
Ее глаза удивленно смотрели на меня, а я все говорил и говорил. Я никогда с ней еще так не говорил, не говорил с ней о нем, о ней. Она так хотела порвать с тем миром Вовки, а я наоборот звал ее обратно. Опять звал туда, где ей было больно, а она уже так устала от этой боли и неясности. Она ничего не говорила. Просто сидела и слушала меня. Но я чувствовал, как что-то уже начало в ней меняться. Она возвращалась, возвращалась к нему. Возвращалась, потому что действительно может быть любила? А это просто была минута отчаяния, минута проверки ее чувств. И ей эту минуту просто надо было пережить.
Уже в дверях, провожая меня, она несколько с усмешкой сказала:
Славка, а ты гад.
- Ага ответил я.
- Но удивительный друг, спасибо тебе - добавила она уже с какой-то нежностью.
Я знаю, Верунчик. Она все поняла, и я все понимал. С тех пор ее слова остались навсегда со мной, дописав еще одну страницу моей жизни. Страницу под названием Вера.
(продолжение следует)
Было изменено: 21:57 17/08/2012.
- Да ну ее, неврастеничка какая-то - был его ответ.
- Опять поссорились? Ну, понятно, ты вина нахлещешься перед свиданием, а потом несешь всякую чушь - заступился я за нее.
- Да ничего я не несу, шуток не понимает, и вообще, что ты ее защищаешь? Адвокат нашелся.
- Да потому что девчонка она нормальная, а ты дурак и лопух, коль так себя с ней ведешь.
Вовка пробовал что-то еще возразить, потом перевел все это в шутку, и на этом мы с ним эту тему закрыли. Вообщем, так у них волнами и шло. То сойдутся недели на три, то опять разбегутся. А я все это наблюдаю, успокаиваю их, мирю. Да только все реже у них выпадали дни, когда у них все было хорошо. Честно сказать, мне Вовкины закидоны тоже уже стали надоедать. Мы даже видеться с ним стали реже в свободное время. Да и времени у меня свободного почти не было. Дело шло к выпускным экзаменам, у меня школьный ансамбль, да и все вечера проводил с преподавателем труда в его кружке. Я как раз дорвался до всяких сверлильных и токарных станков, и с упоением изучал всю эту механику, заодно постигая секреты обработки различных металлов. Да, по труду у меня всегда стояла жирная пятерка с плюсом.
Так вот. Как-то через месяц она позвонила мне и попросила помочь ей дома с магнитофоном. И я пришел. Я впервые к ней пришел без Вовки. Я вообще впервые был у нее дома. Быстро со всем справился, а потом она угощала меня чаем в своей комнате. В отличие от моей комнаты у нее здесь был порядок. Оно и понятно, девчонка. Я с интересом разглядывал убранство ее небольшой, но какой-то уютной комнатки. Письменный стол, кресло, торшер, какая-то картина на стене и тахта, на которой она спала. Мы сидели на этой тахте, поджав ноги, болтали и пили чай. И удивительно, нам было хорошо и так спокойно друг с другом. Так, иногда я стал бывать у нее, стал бывать в тайне от Вовки. Мы по-прежнему пили чай, говорили о Вовке и о ее отношениях с ним, о музыке, о прочитанных книжках. Она продолжала изредка встречаться с Вовкой, но уже без меня.
Где-то через пару месяцев она открыла мне дверь вся в слезах. Ясно, опять гад что-то брякнул. Войдя, я поздоровался с ее мамой, перекинулся парой слов с младшим братишкой, и мы прошли в ее комнату. Не успев еще закрыть дверь, она кинулась мне на шею и стала всего целовать. Я стоял ошарашенный и не знал, что делать. Уткнувшись мне в плечо, она тихо произнесла:
- Не бросай меня. Я ведь тебе нравлюсь? Да?
И с надеждой посмотрела мне в глаза. Что я мог ответить? Да, нравится, да она очень мне интересна, и мне с ней хорошо. Да если б такая девчонка в меня влюбилась, я был бы на вершине счастья. Я смотрел на нее, пытаясь разобраться в налетевшем вихре своих чувств. А может это та самая компенсация мне после не сложившихся отношений с Нелькой? Я вдыхал аромат ее волос, ощущал нежность ее щеки, смотрел в глубину ее голубых глаз. Дороже человека на всем белом свете для меня не было в эту минуту. Я готов был для нее сделать все. И только что-то такое не ясное, ели заметное в уголках глаз, мне не давало покоя. Что это? Неужели это Вовка? Секунда абсолютного счастья прошла, пора было возвращаться на землю.
- Вер, сейчас тебе тяжело, я знаю. Но все пройдет. Все пройдет, и у тебя с Вовкой все будет хорошо. Он нормальный парень и очень любит тебя. Просто любит как-то по-своему, со своими закидонами. Но это пройдет, поверь мне. Я его давно знаю.
Ее глаза удивленно смотрели на меня, а я все говорил и говорил. Я никогда с ней еще так не говорил, не говорил с ней о нем, о ней. Она так хотела порвать с тем миром Вовки, а я наоборот звал ее обратно. Опять звал туда, где ей было больно, а она уже так устала от этой боли и неясности. Она ничего не говорила. Просто сидела и слушала меня. Но я чувствовал, как что-то уже начало в ней меняться. Она возвращалась, возвращалась к нему. Возвращалась, потому что действительно может быть любила? А это просто была минута отчаяния, минута проверки ее чувств. И ей эту минуту просто надо было пережить.
Уже в дверях, провожая меня, она несколько с усмешкой сказала:
Славка, а ты гад.
- Ага ответил я.
- Но удивительный друг, спасибо тебе - добавила она уже с какой-то нежностью.
Я знаю, Верунчик. Она все поняла, и я все понимал. С тех пор ее слова остались навсегда со мной, дописав еще одну страницу моей жизни. Страницу под названием Вера.
(продолжение следует)
Было изменено: 21:57 17/08/2012.
