Зарисовка
Мы были друг от друга шагах в двадцати. Её белые руки держали книгу, над которой склонилась её же белая кудрявая голова...
Мои черные загорелые руки тоже держали томик, но глаза боковым зрением успевали следить за Ней, а не только за сюжетом, предлагаемым Бернаром Вербером.
Кто эта незнакомка, давно ли здесь? Как долго сидит она тут, не разгибаясь, сосредоточенно уткнувшись в книжное полотно?
И, наконец, что за старомодный белый купальник на ней, закрывающий абсолютно всю фигуру?
Пусть в женщине для меня важнее ум, чем тело, но все - же не настолько, чтобы не заметить низ купальника, состоящий из трусов покроя тридцатых годов прошлого века, свободно, широкими складками закрывающий белоснежные покатые бедра!
Нас было только двое, читающих, остальные же шумно пили пиво, скандалили, слушали музыку в наушниках или исступленно фотографировались, сразу же рассматривая себя, непрестанно хохоча. Мамашки окрикивали детей, дети капризничали или спали.
Чтение сблизило нас, загорелого крепкого мужчину и белоснежную странновато одетую незнакомку.
Я поднялся и подошел поближе... о боже... у нее не было правой ноги ниже колена... лишь торчал... ржавыйштырь, выступая на несколько сантиметров...
Сняв с себя белую футболку, я прикрыл ей ужасную картину разрухи, смахнул с плеча статуи следы парковых голубей и направился к морю освежить задурманенную южным зноем голову...
Мои черные загорелые руки тоже держали томик, но глаза боковым зрением успевали следить за Ней, а не только за сюжетом, предлагаемым Бернаром Вербером.
Кто эта незнакомка, давно ли здесь? Как долго сидит она тут, не разгибаясь, сосредоточенно уткнувшись в книжное полотно?
И, наконец, что за старомодный белый купальник на ней, закрывающий абсолютно всю фигуру?
Пусть в женщине для меня важнее ум, чем тело, но все - же не настолько, чтобы не заметить низ купальника, состоящий из трусов покроя тридцатых годов прошлого века, свободно, широкими складками закрывающий белоснежные покатые бедра!
Нас было только двое, читающих, остальные же шумно пили пиво, скандалили, слушали музыку в наушниках или исступленно фотографировались, сразу же рассматривая себя, непрестанно хохоча. Мамашки окрикивали детей, дети капризничали или спали.
Чтение сблизило нас, загорелого крепкого мужчину и белоснежную странновато одетую незнакомку.
Я поднялся и подошел поближе... о боже... у нее не было правой ноги ниже колена... лишь торчал... ржавыйштырь, выступая на несколько сантиметров...
Сняв с себя белую футболку, я прикрыл ей ужасную картину разрухи, смахнул с плеча статуи следы парковых голубей и направился к морю освежить задурманенную южным зноем голову...
