Необъявленная война
Ещё недавно бурлили страсти на центральных
площадях страны. Возможно ли было такое в Советской или дореволюционной России?
Ответ напрашивается однозначный. "Новгородское вече" и "казачий круг" не являются
показательными для России, ну а Советский период напоминал скорее правление
"партийной аристократии". Стало быть, большую часть времени Россия
просуществовала в ином, не демократическом формате, и при этом была вполне
успешной. Монополия власти, по-своему, положительна и при определённых условиях
выигрышна. Однако с античных времен "неразбавленная" форма любого из устройств,
признавалась ущербной. Демократия, пожалуй, устраивала лишь софистов. Остальные
представители античной мысли относились к ней критично. Не устраивала
демократия Пифагора и Гераклита, а Платон и Аристотель относили её вообще к
ошибочной форме правления. Дальнейшее развитие демократии не выявило ни
исключительной пользы, ни такого же вреда от её применения. Отчего же мы боимся
собственного пути и так жадно ищем одобрения? Схожесть, конечно, роднит, но
должно смотреть и на полезность. Применение экономических лекал в 90-х привело
страну к коллапсу, поэтому стоит ли ожидать иных результатов от применения
политических. Россия действительно встала на демократический путь, но применимы
ли существующие модели к управлению столь непростой страной? Если "нет", то что
нужно сделать еще, помимо их адаптации к нашим условиям. Вопрос, отчасти, не
новый, но абсолютно необходимый.
Россия, не вдруг, попала в "ученицы". И
первопричина тому не утрата военной мощи, а подобострастное заимствование всего западного. Мы, словно
забыли свою историю. Самой опасной является революция мировоззрения, когда идея
попадает на "благодатную почву". Тогда не заметна её утопичность, а для
утверждения важна лишь понятность форм. Тогда даже существовавшая века религия
подменяется идеологией, а новые морально-этические нормы перелицовывают
незыблемое патриархальное общество. Горький урок из пройденного мы, похоже, не извлекли.
Сегодня государство устранилось из идеологического пространства, в то время как
вернувшийся капитализм сохранил свои деморализующие свойства. Не сдерживает его
напора и ослабленное безбожьем христианство. В этих условиях ущербная духовная
сфера может стать легкой добычей любых учений и идей. Чем закончится подобный
сценарий, можно только предположить. К тому же дальнейшее стирание духовных
границ может привести к потере собственной идентичности, а ведь узнаваемость
народа - обязательное условие его существования. Всё это говорит об
обязательности идеи, внятно поддерживаемой государством.
Несколько десятилетий мировое пространство
было поделено двумя сверхдержавами. За их отчаянным противоборством наблюдал
весь мир. Были и полеты в космос, и культурный обмен, и совместные научные
проекты. Но было и военное противостояние, которое имело и один положительный
эффект. Обоюдная военная мощь сдерживала амбиции, заставляя действовать
вдумчиво и осторожно. С этих позиций, развал СССР сослужил всем дурную службу.
Нарушение внутрисоюзных связей порушило экономики республик, а вожделенный
государственный статус породил новые проблемы. В результате, привыкшие к
державности народы, не ощутили ничего кроме сиротства.
С США случилась иная, но не менее скорбная
метаморфоза. Мекка демократии превратилась во внешнеполитического тирана. Всех,
кто не терпел диктат США, самих записывали в диктаторы, а особо "провинившихся"
причисляли к "оси зла". Вашингтон и раньше ни с кем особо не церемонился, но
такого "разгула демократии" еще не было. Вместе с потерей страха, ушло
последнее желание морализировать. Хватательный рефлекс победил муки совести, и
имперские аппетиты стали ограничиваться только "величиной желудка".
Европа того времени сильно отличалась от
сегодняшней "нездоровой" Европы. Состояние экономики и взаимные планы
европейских стран навевали оптимизм, а активные интеграционные процессы вели ко
всеобщему единению. Ослабленная Россия уже не вызывала прежнего антагонизма и
рассматривалась как возможный партнер. Поговаривали даже о "соединенных штатах
Европы" под началом общеевропейского правительства. Это, разумеется, никак не
устраивало Соединенные Штаты, в которых осознавали опасность такого
объединения. Единая Европа могла бы сама вершить политику, и не только на
собственном пространстве, да и распространение европейской валюты не сулило
ничего хорошего для "зелёного" собрата. Допустив объединение Европы, Белый дом
мог проиграть всё и сразу.
Сербия не случайно стала "яблоком раздора".
Геополитические соображения дополнялись обстановкой в стране, а косовские
албанцы, как нельзя подходили для политической спекуляции. К тому же, сербский
лидер явно симпатизировал Москве, что окончательно останавливало выбор на
Косово. Сербия, таким образом, разрешала
многие вопросы. Что было дальше, мы знаем.
Надо сказать, что СССР выполнял и еще одну
неблагодарную функцию. "Советская угроза" успешно отвлекала от внутренних
проблем и сплачивала весь Запад. Потеря столь колоритной фигуры могла привести
к нежелательным последствиям. Поэтому врага, а точнее врагов, изыскали
немедленно, но по значимости они всё равно не дотягивали. Тогда то и стала
эксплуатироваться идея тотальных кризисов. Смысл этой идеи прост: вряд ли
тонущие будут думать об экологии водоёма.
Американцы, разумеется - не враги
прогресса, но хаос, который они распространяют, настораживает. Развешивая
ярлыки и подкупая элиты, они буквально вламываются в чужие пределы. Всюду, где
присутствуют их интересы неспокойно. "Цветные революции" и военные вторжения
давно стали обыденной реальностью. Увы, прав тот, у кого больше прав. Эта
печальная истина известна с незапамятных времен. Древнегреческий философ Сократ
принял "чашу с ядом" из рук правивших тогда демократов. Оболганный и
несправедливо осужденный, он все равно отказался от побега. Как ни
парадоксально, но именно авторитет философа стал причиной его казни. В этом
плане американская демократия солидарна с античными коллегами: ложные обвинения
переходят в расправу под громкие рассуждения о правах человека. Как говаривал
один американец "ничего личного...". Однако еще Сократ заметил, что чинить
несправедливость опаснее, чем её терпеть...
На уровне этики человечество так и не
нашло замены христианским ценностям, а в условиях духовного кризиса они приобретают
особое звучание. Есть у этого звучания и российские интонации. Православие
гармонично вошло в национальную культуру, изменив мировоззрение народа.
Безотчетно следуя заповедям, мы ориентируемся на высоты христианского
подвижничества, а в минуту отчаяния уповаем на Бога. Именно вера и крепость
духа дают нам надежду на возрождение. Поэтому "панк молебен" это не просто
подрыв церковных устоев или тривиальный контр-пиар. По существу, это попытка
деморализации общества, нравственная диверсия, спрятанная за ширму
псевдотворчества. Смысл "молебна", в ниспровержении устоев и авторитетов, без
которых общество превращается в безнравственную массу.
История знает не мало случаев
осквернения или уничтожения святынь. Еще
до нашей эры, Герострат из тщеславия сжег храм Артемиды. Поскольку его действия
были связаны с желанием прославиться, наказать преступника решили забвением:
никто из писателей не должен был называть его имени. Однако кто-то из авторов
не выполнил табу, и имя поджигателя пережило века. Уничтожались храмы в период
церковной Реформации, и во времена различных революций. В 1957 году
представителями леттризма (художественно-эстетическое течение) была проведена
атеистическая акция в соборе Парижской Богоматери. Однако наш случай не имеет к
этому никакого отношения. Ни в тщеславии и ни в безбожье следует искать
отправную точку "молебна". Под чьим-то чутким руководством, девочки решили
"поиграть в большую политику". Как известно, ошибки в этой сфере стоят всегда
очень дорого.
В эпоху информационной революции военное
вторжение, что-то вроде дорогого и крайне непопулярного атавизма. Для чего
взрывать мосты, когда можно "взорвать" мозг? Информация беспрепятственно
преодолевает государственные границы и может нанести худший вред, чем любая бомбардировка.
Противостоять информационным атакам могут лишь индивидуальные "духовные
границы", обозначенные нравственностью и патриотизмом каждого. Лишь они
способны уберечь страну от разрушения идеей. Охрана "духовных границ" не
возможна без повседневной работы государства.
площадях страны. Возможно ли было такое в Советской или дореволюционной России?
Ответ напрашивается однозначный. "Новгородское вече" и "казачий круг" не являются
показательными для России, ну а Советский период напоминал скорее правление
"партийной аристократии". Стало быть, большую часть времени Россия
просуществовала в ином, не демократическом формате, и при этом была вполне
успешной. Монополия власти, по-своему, положительна и при определённых условиях
выигрышна. Однако с античных времен "неразбавленная" форма любого из устройств,
признавалась ущербной. Демократия, пожалуй, устраивала лишь софистов. Остальные
представители античной мысли относились к ней критично. Не устраивала
демократия Пифагора и Гераклита, а Платон и Аристотель относили её вообще к
ошибочной форме правления. Дальнейшее развитие демократии не выявило ни
исключительной пользы, ни такого же вреда от её применения. Отчего же мы боимся
собственного пути и так жадно ищем одобрения? Схожесть, конечно, роднит, но
должно смотреть и на полезность. Применение экономических лекал в 90-х привело
страну к коллапсу, поэтому стоит ли ожидать иных результатов от применения
политических. Россия действительно встала на демократический путь, но применимы
ли существующие модели к управлению столь непростой страной? Если "нет", то что
нужно сделать еще, помимо их адаптации к нашим условиям. Вопрос, отчасти, не
новый, но абсолютно необходимый.
Россия, не вдруг, попала в "ученицы". И
первопричина тому не утрата военной мощи, а подобострастное заимствование всего западного. Мы, словно
забыли свою историю. Самой опасной является революция мировоззрения, когда идея
попадает на "благодатную почву". Тогда не заметна её утопичность, а для
утверждения важна лишь понятность форм. Тогда даже существовавшая века религия
подменяется идеологией, а новые морально-этические нормы перелицовывают
незыблемое патриархальное общество. Горький урок из пройденного мы, похоже, не извлекли.
Сегодня государство устранилось из идеологического пространства, в то время как
вернувшийся капитализм сохранил свои деморализующие свойства. Не сдерживает его
напора и ослабленное безбожьем христианство. В этих условиях ущербная духовная
сфера может стать легкой добычей любых учений и идей. Чем закончится подобный
сценарий, можно только предположить. К тому же дальнейшее стирание духовных
границ может привести к потере собственной идентичности, а ведь узнаваемость
народа - обязательное условие его существования. Всё это говорит об
обязательности идеи, внятно поддерживаемой государством.
Несколько десятилетий мировое пространство
было поделено двумя сверхдержавами. За их отчаянным противоборством наблюдал
весь мир. Были и полеты в космос, и культурный обмен, и совместные научные
проекты. Но было и военное противостояние, которое имело и один положительный
эффект. Обоюдная военная мощь сдерживала амбиции, заставляя действовать
вдумчиво и осторожно. С этих позиций, развал СССР сослужил всем дурную службу.
Нарушение внутрисоюзных связей порушило экономики республик, а вожделенный
государственный статус породил новые проблемы. В результате, привыкшие к
державности народы, не ощутили ничего кроме сиротства.
С США случилась иная, но не менее скорбная
метаморфоза. Мекка демократии превратилась во внешнеполитического тирана. Всех,
кто не терпел диктат США, самих записывали в диктаторы, а особо "провинившихся"
причисляли к "оси зла". Вашингтон и раньше ни с кем особо не церемонился, но
такого "разгула демократии" еще не было. Вместе с потерей страха, ушло
последнее желание морализировать. Хватательный рефлекс победил муки совести, и
имперские аппетиты стали ограничиваться только "величиной желудка".
Европа того времени сильно отличалась от
сегодняшней "нездоровой" Европы. Состояние экономики и взаимные планы
европейских стран навевали оптимизм, а активные интеграционные процессы вели ко
всеобщему единению. Ослабленная Россия уже не вызывала прежнего антагонизма и
рассматривалась как возможный партнер. Поговаривали даже о "соединенных штатах
Европы" под началом общеевропейского правительства. Это, разумеется, никак не
устраивало Соединенные Штаты, в которых осознавали опасность такого
объединения. Единая Европа могла бы сама вершить политику, и не только на
собственном пространстве, да и распространение европейской валюты не сулило
ничего хорошего для "зелёного" собрата. Допустив объединение Европы, Белый дом
мог проиграть всё и сразу.
Сербия не случайно стала "яблоком раздора".
Геополитические соображения дополнялись обстановкой в стране, а косовские
албанцы, как нельзя подходили для политической спекуляции. К тому же, сербский
лидер явно симпатизировал Москве, что окончательно останавливало выбор на
Косово. Сербия, таким образом, разрешала
многие вопросы. Что было дальше, мы знаем.
Надо сказать, что СССР выполнял и еще одну
неблагодарную функцию. "Советская угроза" успешно отвлекала от внутренних
проблем и сплачивала весь Запад. Потеря столь колоритной фигуры могла привести
к нежелательным последствиям. Поэтому врага, а точнее врагов, изыскали
немедленно, но по значимости они всё равно не дотягивали. Тогда то и стала
эксплуатироваться идея тотальных кризисов. Смысл этой идеи прост: вряд ли
тонущие будут думать об экологии водоёма.
Американцы, разумеется - не враги
прогресса, но хаос, который они распространяют, настораживает. Развешивая
ярлыки и подкупая элиты, они буквально вламываются в чужие пределы. Всюду, где
присутствуют их интересы неспокойно. "Цветные революции" и военные вторжения
давно стали обыденной реальностью. Увы, прав тот, у кого больше прав. Эта
печальная истина известна с незапамятных времен. Древнегреческий философ Сократ
принял "чашу с ядом" из рук правивших тогда демократов. Оболганный и
несправедливо осужденный, он все равно отказался от побега. Как ни
парадоксально, но именно авторитет философа стал причиной его казни. В этом
плане американская демократия солидарна с античными коллегами: ложные обвинения
переходят в расправу под громкие рассуждения о правах человека. Как говаривал
один американец "ничего личного...". Однако еще Сократ заметил, что чинить
несправедливость опаснее, чем её терпеть...
На уровне этики человечество так и не
нашло замены христианским ценностям, а в условиях духовного кризиса они приобретают
особое звучание. Есть у этого звучания и российские интонации. Православие
гармонично вошло в национальную культуру, изменив мировоззрение народа.
Безотчетно следуя заповедям, мы ориентируемся на высоты христианского
подвижничества, а в минуту отчаяния уповаем на Бога. Именно вера и крепость
духа дают нам надежду на возрождение. Поэтому "панк молебен" это не просто
подрыв церковных устоев или тривиальный контр-пиар. По существу, это попытка
деморализации общества, нравственная диверсия, спрятанная за ширму
псевдотворчества. Смысл "молебна", в ниспровержении устоев и авторитетов, без
которых общество превращается в безнравственную массу.
История знает не мало случаев
осквернения или уничтожения святынь. Еще
до нашей эры, Герострат из тщеславия сжег храм Артемиды. Поскольку его действия
были связаны с желанием прославиться, наказать преступника решили забвением:
никто из писателей не должен был называть его имени. Однако кто-то из авторов
не выполнил табу, и имя поджигателя пережило века. Уничтожались храмы в период
церковной Реформации, и во времена различных революций. В 1957 году
представителями леттризма (художественно-эстетическое течение) была проведена
атеистическая акция в соборе Парижской Богоматери. Однако наш случай не имеет к
этому никакого отношения. Ни в тщеславии и ни в безбожье следует искать
отправную точку "молебна". Под чьим-то чутким руководством, девочки решили
"поиграть в большую политику". Как известно, ошибки в этой сфере стоят всегда
очень дорого.
В эпоху информационной революции военное
вторжение, что-то вроде дорогого и крайне непопулярного атавизма. Для чего
взрывать мосты, когда можно "взорвать" мозг? Информация беспрепятственно
преодолевает государственные границы и может нанести худший вред, чем любая бомбардировка.
Противостоять информационным атакам могут лишь индивидуальные "духовные
границы", обозначенные нравственностью и патриотизмом каждого. Лишь они
способны уберечь страну от разрушения идеей. Охрана "духовных границ" не
возможна без повседневной работы государства.
