Я гляжу на него.. он глядит на меня..
Из опыта человеческих взаимоотношений все мы знаем, что любовь и
дружба глубоки тогда, когда мы можем молчать друг с другом. Если же для
поддержания контакта нам необходимо говорить, мы с уверенностью и
грустью должны признать, что взаимоотношения все еще остаются
поверхностными; поэтому, если мы хотим молитвенно поклоняться Богу, то
должны прежде всего научиться испытывать радость от молчаливого
пребывания с Ним. Это легче, чем может показаться сначала; для этого
нужно немного времени, немного доверия и решимость начать. Однажды
"Арский Кюре", французский святой начала девятнадцатого века, спросил
старого крестьянина, что он делает, часами сидя в церкви, по-видимому
даже и не молясь; крестьянин ответил: "Я гляжу на Него, Он глядит на
меня, и нам хорошо вместе". Этот человек научился говорить с Богом, не
нарушая тишину близости словами. Если мы это умеем, то можем употреблять
любую форму молитвы. Если же мы захотим, чтобы сама молитва состояла в
словах, которые мы употребляем, то безнадежно устанем от них, потому что
без глубины молчания эти слова будут поверхностны и скучны. Но каким
вдохновляющими могут быть слова, когда за ними стоит безмолвие, когда
они наполнены духом правым! Ссылки Запрещены!/surojskiy" target="_blank">Митрополит Сурожский Антоний
дружба глубоки тогда, когда мы можем молчать друг с другом. Если же для
поддержания контакта нам необходимо говорить, мы с уверенностью и
грустью должны признать, что взаимоотношения все еще остаются
поверхностными; поэтому, если мы хотим молитвенно поклоняться Богу, то
должны прежде всего научиться испытывать радость от молчаливого
пребывания с Ним. Это легче, чем может показаться сначала; для этого
нужно немного времени, немного доверия и решимость начать. Однажды
"Арский Кюре", французский святой начала девятнадцатого века, спросил
старого крестьянина, что он делает, часами сидя в церкви, по-видимому
даже и не молясь; крестьянин ответил: "Я гляжу на Него, Он глядит на
меня, и нам хорошо вместе". Этот человек научился говорить с Богом, не
нарушая тишину близости словами. Если мы это умеем, то можем употреблять
любую форму молитвы. Если же мы захотим, чтобы сама молитва состояла в
словах, которые мы употребляем, то безнадежно устанем от них, потому что
без глубины молчания эти слова будут поверхностны и скучны. Но каким
вдохновляющими могут быть слова, когда за ними стоит безмолвие, когда
они наполнены духом правым! Ссылки Запрещены!/surojskiy" target="_blank">Митрополит Сурожский Антоний