Всесторонне развитый мастер ушу
Ван Цзыпин в самых трудных жизненных ситуациях сосредоточенно стремясь к процветанию и силе непреклонно тренировал с помощью ушу все тело, говоря современным языком он натренировывал мастерство многоборья ушу. Сказать `всесторонний' легко, но действительно достичь такого состояния - это не для обычных людей. Найти натренировавших столь редкостное мастерство - все равно, что обнаружить перо феникса или рог единорога. Старики обычно говорят: "Нелегко! Это подобно промыванию золотого песка! Крупинки золота кроются в песке, среди людей тоже не знаешь кто будет обладать хорошим гунфу".
В те времена тренирующий боевое искусство занимался не только "баши" (т. е. ушу), всесторонне развитым он являлся если мог драться как на кулаках, так и на мечах. Все, что понимается под `всесторонностью', сконцентрировано в иероглифе `боевой'. Здесь бывает `большая всесторонность' и `малая всесторонность'. Если бой - надо уметь драться и голыми руками, и с оружием. Для кулаков есть таолу и есть саньда, нужно уметь тренировать и уметь применять. Тренируясь с оружием нужно учиться действовать и длинным и коротким, и мягким и жестким, и легким и тяжелым, и одиночным и парным. Одиночная тренировка не в счет, надо тренироваться в паре - на кулаках, на оружии, с голыми руками против оружия - достигая возможности прикладного применения в саньда. В этом - суть. Если говорить о поднимании тяжестей, то тренируясь со штангой (с гирями) надо мочь поднимать руками, выписывать криволинейные траектории, толкать ногами. Поднимание руками в свою очередь делится на подвиды, прорабатывая силу работают жим, рывок, толчок. при выписывании криволинейных траекторий нужно разными способами кружить штангой, задействуя руки, спину, шею, ноги. Очень трудными являются "поднимание пагоды" и "демонстрация печати", к обычным относятся "заспинный меч" и "обертывание затылка", таким образом помимо силы вырабатываются ловкость и опытность. При толкании ногами штангу толкают стопами, при этом во-первых, прорабатывают силу, а во-вторых - траекторию. Толкание ногами одной штанги - не в счет, нужно мочь толкнуть сразу две, три, а лучше - четыре (традиционная китайская штанга-шидань делалась из камней, и изменять ее вес было невозможно), еще нужно помещать сверху людей выполняя упражнение "тысячецзиневый архат". Всем этим уверено владел Ван Цзыпин, поэтому с точки зрения поднимания тяжестей он может считаться всесторонне развитым. Конечно, если расширять понятие `поднимание тяжестей', то надо мочь поднимать и мочь крутить гири, железные мечи, каменные печати. Тот, кто может все это, может быть назван достигшим большой всесторонности. Выше на примерах кулачного искусства и поднимания тяжестей показано, что достигнуть всесторонности очень нелегко. Иными словами познавшим их может считаться прочувствовавший на себе каждый вид.
Так как понятие `боевой' очень широко, включает в себя много видов, содержание которых в свою очередь очень богато, и к тому же нужно постигать суть каждого, то им очень нелегко овладеть. Плохо овладел каким-нибудь разделом какого-либо искусства - и это может отразиться на дальнейшем прогрессе; для тела и ума мало требовать определенного уровня, надо чтобы этот уровень был очень высоким, иначе нельзя, иначе, говоря современным языком, будут возникать нескончаемые противоречия между различными видами. Обычно тренируя один из видов гунфу не тренируют другие, натренировал одно мастерство - а на другие нет времени. Но ведь достигать-то нужно единства противоположностей в тренировках! Говорить, конечно, легко. Необходимо самостоятельно овладеть многими вещами. Первым делом нужно собрать все свои силы, чтобы преодолевать возникающие одна за другой субъективные и объективные трудности, и карабкаться, карабкаться, карабкаться. Бросаться вперед, вперед и вперед - лишь тогда можно достигнуть сияющей вершины. Так что натренировывание Ван Цзыпином такого мастерства было воистину нелегким делом. Поговорка гласит: "Учитель руководит проходом во врата, изучение и внедрение - дело самого человека". Поэтому своим успехам он обязан тому, что не обманывая надежд почтенного отца и любящей матери усердно учился и упорно тренировался, проливал пот и ел горечь. В мире боевых искусств все восхищались его познаниями в области гунфу, можно сказать, что его всестороннее развитие - воистину немыслимое. Когда так говорят о реально существующем человеке - значит он действительно недосягаемая величина боевых искусств. В какие бы трудные ситуации он не попадал, даже если было нечего есть и нечего надеть - он все равно усердно тренировался. Его стойкий, несгибаемый, пытливый дух действительно вызывал уважение. Вот это - живое чудо!
Ван Цзыпин прошел все виды наработки - облегчения и утяжеления, мягкости и жесткости, высокого и далекого, суши и воды, бросков и ударов... Можно сказать, что ничто не было для него трудным. Он обладал как физической силой так и силой искусности, как горизонтальной так и вертикальной силой - эти виды хоть и являются взаимно противоположными, но в нем они сконцентрировались воедино. Прозвище, данное ему людьми - "тысячецзиневый Ван с волшебной силой" - выражало уважение к проявлениям его силы. можно подумать, что человек столь неограниченной силы должен быть очень неуклюжим, но он был особенно ловким, был мастером искусства борьбы "ветер кружит снег" ("ветер кружит снег" - так люди уважительно называли его высочайшее мастерство ударов и бросков). О боевом мастерстве и боевой добродетели Ван Цзыпина у исследователя китайского ушу господина Тан Хао в его "Большом обзоре национального искусства" говорится: ``Господин Ван Цзыпин, выдающийся богатырь из Цанчжоу, с детства воспринял семейную традицию, был силен в бацзи, мастерски разбирался в пигуа, синъи, тайцзи, чжа, хуа, хун и пао... мог поднять тысячецзиневый каменный каток, поэтому более почитался как силач, а не как боец. На восьмом году Китайской республики господин Ван победил русского силача Кантайра, и еще более прославился как силач. Кантайр называл себя первым силачом в мире... В марте того же года я отправился с господином Ваном в Сучжоу судить соревнования по боевому искусству среди представителей разных провинций и районов. В гостинице мы с ним проболтали весь вечер и померялись техникой, и я понял почему обычные люди называют господина Вана силачом, хотя это и не отражает всей глубины увиденного" (составил Цзян Сяхунь, август 12-го года Китайской республики).
Ван Цзыпин хотя и скрывал в себе удивительное мастерство, но был именно таким, каким его распознал господин Тан Хао. С коллегами он был покладист и сердечен, сотрудничал и дружил, не причинял неприятностей, попавшим в трудное положение всегда старался помочь. Но по отношению к оскорбляющим китайцев иностранцам он никогда не уступая и ничего не прощая вел себя гордо, как истинный потомок Шэнь\-нуна и Хуан-ди (мифические первые китайские императоры), отстаивал славу китайского ушу, хотя бы это и причиняло ему серьезный вред и ставило под угрозу его жизнь. Такова была вся его жизнь, он был типичным представителем последнего поколения крупных мастеров боевых искусств.
В те времена его отец и другие преподаватели кулачного искусства часто говорили об иностранцах. Вторгшиеся в Китай иностранцы угнетали китайцев, не считали их за людей, творили зло. Во время восстания ихэтуаней в районе Цанчжоу-Тяньцзинь было убито немало китайцев, многие из которых хорошо владели боевым искусством. Когда отец и другие учителя говорили об этом, то преисполнялись священного гнева к угнетавшим китайцев иностранцам. Все это оставило глубокий след в душе маленького Ван Цзыпина. Это стимулировало его стремление к усердным тренировкам ушу, к утверждению себя как китайца. Поэтому в более взрослом возрасте при встречах с иностранцами он был очень вежлив, но если сталкивался с фактами угнетения иностранцами китайцев, то тут же менялся и спуску не давал. Если же иностранцы пытались подловить Ван Цзыпина, то тот не смущаясь отвечал ударом на удар. Ван Цзыпин свыше десятка раз ставил на место силачей из России, Японии, США, Германии, полностью демонстрируя величие китайского ушу и укрепляя китайский национальный дух. Большинство историй до сих пор передаются в мире боевых искусств и возбуждают занимающихся ушу. Ниже излагаются истории, ходящие на второй родине Ван Цзыпина - в Шаньдуне. (с)
с Black Bealt)
В те времена тренирующий боевое искусство занимался не только "баши" (т. е. ушу), всесторонне развитым он являлся если мог драться как на кулаках, так и на мечах. Все, что понимается под `всесторонностью', сконцентрировано в иероглифе `боевой'. Здесь бывает `большая всесторонность' и `малая всесторонность'. Если бой - надо уметь драться и голыми руками, и с оружием. Для кулаков есть таолу и есть саньда, нужно уметь тренировать и уметь применять. Тренируясь с оружием нужно учиться действовать и длинным и коротким, и мягким и жестким, и легким и тяжелым, и одиночным и парным. Одиночная тренировка не в счет, надо тренироваться в паре - на кулаках, на оружии, с голыми руками против оружия - достигая возможности прикладного применения в саньда. В этом - суть. Если говорить о поднимании тяжестей, то тренируясь со штангой (с гирями) надо мочь поднимать руками, выписывать криволинейные траектории, толкать ногами. Поднимание руками в свою очередь делится на подвиды, прорабатывая силу работают жим, рывок, толчок. при выписывании криволинейных траекторий нужно разными способами кружить штангой, задействуя руки, спину, шею, ноги. Очень трудными являются "поднимание пагоды" и "демонстрация печати", к обычным относятся "заспинный меч" и "обертывание затылка", таким образом помимо силы вырабатываются ловкость и опытность. При толкании ногами штангу толкают стопами, при этом во-первых, прорабатывают силу, а во-вторых - траекторию. Толкание ногами одной штанги - не в счет, нужно мочь толкнуть сразу две, три, а лучше - четыре (традиционная китайская штанга-шидань делалась из камней, и изменять ее вес было невозможно), еще нужно помещать сверху людей выполняя упражнение "тысячецзиневый архат". Всем этим уверено владел Ван Цзыпин, поэтому с точки зрения поднимания тяжестей он может считаться всесторонне развитым. Конечно, если расширять понятие `поднимание тяжестей', то надо мочь поднимать и мочь крутить гири, железные мечи, каменные печати. Тот, кто может все это, может быть назван достигшим большой всесторонности. Выше на примерах кулачного искусства и поднимания тяжестей показано, что достигнуть всесторонности очень нелегко. Иными словами познавшим их может считаться прочувствовавший на себе каждый вид.
Так как понятие `боевой' очень широко, включает в себя много видов, содержание которых в свою очередь очень богато, и к тому же нужно постигать суть каждого, то им очень нелегко овладеть. Плохо овладел каким-нибудь разделом какого-либо искусства - и это может отразиться на дальнейшем прогрессе; для тела и ума мало требовать определенного уровня, надо чтобы этот уровень был очень высоким, иначе нельзя, иначе, говоря современным языком, будут возникать нескончаемые противоречия между различными видами. Обычно тренируя один из видов гунфу не тренируют другие, натренировал одно мастерство - а на другие нет времени. Но ведь достигать-то нужно единства противоположностей в тренировках! Говорить, конечно, легко. Необходимо самостоятельно овладеть многими вещами. Первым делом нужно собрать все свои силы, чтобы преодолевать возникающие одна за другой субъективные и объективные трудности, и карабкаться, карабкаться, карабкаться. Бросаться вперед, вперед и вперед - лишь тогда можно достигнуть сияющей вершины. Так что натренировывание Ван Цзыпином такого мастерства было воистину нелегким делом. Поговорка гласит: "Учитель руководит проходом во врата, изучение и внедрение - дело самого человека". Поэтому своим успехам он обязан тому, что не обманывая надежд почтенного отца и любящей матери усердно учился и упорно тренировался, проливал пот и ел горечь. В мире боевых искусств все восхищались его познаниями в области гунфу, можно сказать, что его всестороннее развитие - воистину немыслимое. Когда так говорят о реально существующем человеке - значит он действительно недосягаемая величина боевых искусств. В какие бы трудные ситуации он не попадал, даже если было нечего есть и нечего надеть - он все равно усердно тренировался. Его стойкий, несгибаемый, пытливый дух действительно вызывал уважение. Вот это - живое чудо!
Ван Цзыпин прошел все виды наработки - облегчения и утяжеления, мягкости и жесткости, высокого и далекого, суши и воды, бросков и ударов... Можно сказать, что ничто не было для него трудным. Он обладал как физической силой так и силой искусности, как горизонтальной так и вертикальной силой - эти виды хоть и являются взаимно противоположными, но в нем они сконцентрировались воедино. Прозвище, данное ему людьми - "тысячецзиневый Ван с волшебной силой" - выражало уважение к проявлениям его силы. можно подумать, что человек столь неограниченной силы должен быть очень неуклюжим, но он был особенно ловким, был мастером искусства борьбы "ветер кружит снег" ("ветер кружит снег" - так люди уважительно называли его высочайшее мастерство ударов и бросков). О боевом мастерстве и боевой добродетели Ван Цзыпина у исследователя китайского ушу господина Тан Хао в его "Большом обзоре национального искусства" говорится: ``Господин Ван Цзыпин, выдающийся богатырь из Цанчжоу, с детства воспринял семейную традицию, был силен в бацзи, мастерски разбирался в пигуа, синъи, тайцзи, чжа, хуа, хун и пао... мог поднять тысячецзиневый каменный каток, поэтому более почитался как силач, а не как боец. На восьмом году Китайской республики господин Ван победил русского силача Кантайра, и еще более прославился как силач. Кантайр называл себя первым силачом в мире... В марте того же года я отправился с господином Ваном в Сучжоу судить соревнования по боевому искусству среди представителей разных провинций и районов. В гостинице мы с ним проболтали весь вечер и померялись техникой, и я понял почему обычные люди называют господина Вана силачом, хотя это и не отражает всей глубины увиденного" (составил Цзян Сяхунь, август 12-го года Китайской республики).
Ван Цзыпин хотя и скрывал в себе удивительное мастерство, но был именно таким, каким его распознал господин Тан Хао. С коллегами он был покладист и сердечен, сотрудничал и дружил, не причинял неприятностей, попавшим в трудное положение всегда старался помочь. Но по отношению к оскорбляющим китайцев иностранцам он никогда не уступая и ничего не прощая вел себя гордо, как истинный потомок Шэнь\-нуна и Хуан-ди (мифические первые китайские императоры), отстаивал славу китайского ушу, хотя бы это и причиняло ему серьезный вред и ставило под угрозу его жизнь. Такова была вся его жизнь, он был типичным представителем последнего поколения крупных мастеров боевых искусств.
В те времена его отец и другие преподаватели кулачного искусства часто говорили об иностранцах. Вторгшиеся в Китай иностранцы угнетали китайцев, не считали их за людей, творили зло. Во время восстания ихэтуаней в районе Цанчжоу-Тяньцзинь было убито немало китайцев, многие из которых хорошо владели боевым искусством. Когда отец и другие учителя говорили об этом, то преисполнялись священного гнева к угнетавшим китайцев иностранцам. Все это оставило глубокий след в душе маленького Ван Цзыпина. Это стимулировало его стремление к усердным тренировкам ушу, к утверждению себя как китайца. Поэтому в более взрослом возрасте при встречах с иностранцами он был очень вежлив, но если сталкивался с фактами угнетения иностранцами китайцев, то тут же менялся и спуску не давал. Если же иностранцы пытались подловить Ван Цзыпина, то тот не смущаясь отвечал ударом на удар. Ван Цзыпин свыше десятка раз ставил на место силачей из России, Японии, США, Германии, полностью демонстрируя величие китайского ушу и укрепляя китайский национальный дух. Большинство историй до сих пор передаются в мире боевых искусств и возбуждают занимающихся ушу. Ниже излагаются истории, ходящие на второй родине Ван Цзыпина - в Шаньдуне. (с)
с Black Bealt)
